Макс Мах - Госпожа адмирал [СИ]

— Ну, что, Егоза, — шепнул ей по-родственному адмирал Борецкий, — объехала завистников на кривой?

— Нешто я кого-нибудь обманула? — вопросом на вопрос ответила Лиза и, наклонившись чмокнула двоюродного дедушку в щеку. — Меня поцелуешь или как?

— Поцелую! — он ее тоже поцеловал, пока Лиза не распрямилась, будучи выше Борецкого, как минимум, на полторы головы. — Но не для фотки "три поколения адмиралов", а потому что люблю тебя дуру отмороженную! Люблю и восхищаюсь! Ты такая на Флоте одна, Лиза, и это я говорю на полном серьезе. Ни бабы, уж извини за выражение, ни мужика с таким послужным списком нет и не было! Так-то вот!

— Да, ты никак мной гордишься? — говорили они в полголоса, не для прессы, так что сказать можно было практически все.

— А ты что, сомневалась?

— Бывали моменты.

— Ну, и зря! — отрезал адмирал, улыбнулся, и, отдав честь, благо Лиза по такому случаю надела форму, — с капитанскими погонами, орденскими планками и прочим всем, — пошел прочь.

Но свято место пусто не бывает: вслед за адмиралом Борецким к ней подошел Павел Кузьмич Верников.

— Елизавета Аркадиевна, — сказал он, дернув губой, — не хотелось бы расставаться, не объяснившись.

— Полноте, Павел Кузьмич! — технически безупречно улыбнулась Лиза, позируя перед фотографами бок о бок с заслуженным адмиралом. — Вы же в курсе нашего соглашения?

— Именно из-за этого чертова соглашения я с вами и хотел бы объясниться.

— Слушаю вас.

Начало разговора оказалось интригующим, поскольку Лиза не представляла, о чем еще могут с ней говорить высокопоставленные флотские командиры.

— Для справки, Елизавета Аркадиевна, я был против соглашения. Считаю, что звание адмирала вы еще не заслужили. Но я так же против того, что с вами проделали тогда, сразу после окончания войны, и второй раз теперь. Это несправедливо и бесчестно!

— Уточните свою мысль, господин адмирал, — попросила Лиза, которую, грешным делом, слова Верникова не столько обидели, сколько удивили и, пожалуй, даже заинтриговали.

— Видите ли, Елизавета Аркадиевна, я был одним из тех, кто рекомендовал вас на крейсер. Поверил в вас, поддержал и ни разу в своем решении не усомнился. Ваши действия в первый день войны считаю не только подвигом, но и образцом командирского мастерства. Поэтому, когда встал вопрос о награде, я настаивал на "Александре святом", но кое-кто убоялся вашего скорого возвышения, тем более, что у вас уже есть "Полярная звезда". Добились они, как вам известно, обратного эффекта. Но я в политические игры не играю. Мое мнение — раз положена награда, значит следует наградить!

— Я все еще… — начала было Лиза, польщенная словами старого адмирала, но по-прежнему не понимавшая, о чем идет речь.

— Потерпите, Елизавета Аркадиевна, мы уже приближаемся к сути.

— Хорошо, — кивнула Лиза, — продолжайте движение!

— Благодарю вас, — чуть опустил голову в полупоклоне адмирал. — Когда вас назначили на "Архангельск", со мной не посоветовались. Однако вы должны знать мое мнение. Если бы спросили, сказал бы, что против. Вам рано было командовать авианесущим соединением, и звание капитана 1-го ранга вы получили авансом, но и в этом случае слишком рано.

— Серьезно? — нахмурилась Лиза. — Вы это говорите мне сейчас, после всего?

— Ваша служба на "Архангельске", Елизавета Аркадиевна, указывает на то, что у вас есть задатки хорошего командира. Но вам не хватает дисциплины, да и подготовки соответствующей у вас нет. Вы ведь, как были капитан-лейтенантом на должности комэска, так им и остались. Командовали вы группой неровно, броско, но зачастую неграмотно. И это та самая правда, которую вам необходимо о себе знать. Будь моя воля, я бы снова поставил вас на крейсер, а после окончания военных действий послал бы на Адмиралтейские Курсы или сразу в Академию Флота.

— Года на три? — зло усмехнулась Лиза.

— А вы что думали, Елизавета Аркадиевна? Карьера на Флоте может быть успешной или нет, медленной или быстрой, но перепрыгивать через звания и должности, как в какой-нибудь древней кавалерии, да еще с одним лишь базовым образованием, недопустимо. Тем не менее, хорошо понимаю ваши чувства, когда вас попытались ввести в рамки, не дожидаясь даже подписания формального мира. Поздно спохватились. Вы уже стали каперангом и почувствовали вкус командования авианесущей группой. Я и тогда сказал на заседании в Адмиралтействе, что это глупо и непорядочно.

— А что, тогда, было бы порядочным? — спросила Лиза, вынужденная признать, что в словах Верникова, как бы обидно они не звучали, содержится гораздо больше правды, чем она готова принять.

— Правильным в тех обстоятельствах было наградить вас орденом, тем же "Михаилом 2-й степени", и отправить учиться, гарантировав возврат на прежнюю должность, раз уж вы все равно успели покомандовать и "Архангельском", и группой "Рцы".

— Тогда какие претензии ко мне?

— Никаких, — покачал головой адмирал. — Но теперь вы получаете под команду еще более крупный корабль и в придачу корабельную группировку, сопоставимую по мощи с нашей тяжелой эскадрой. Могу понять техасцев, им хронически не хватает командных кадров. Вот они вам и предложили. Понимаю и вас, Елизавета Аркадиевна. Кто бы на вашем месте отказался? Но не могу не сказать правды: вы не готовы быть командиром такой большой группировки, и звание адмирала вам пока не по плечу. Однако дело сделано, и отыграть историю обратно, увы, невозможно. Так что, имейте в виду. Раз уж так вышло, думайте головой и не позволяйте эмоциям брать верх над разумом. И не забывайте о дисциплине. Устав писан не глупцами, и не забавы ради!

2. Майнц, Рейнско-Немецкий Национальный Конвент, четвертое апреля 1933 года

Кафе располагалось на правом берегу Рейна, в Кастеле, недалеко от моста Теодора Хайнца, и с его открытой веранды открывался чудный вид на старый Майнц, лежащий за рекой.

— Вы ведь не зря назначили встречу в Майнце, не так ли? — Мария бросила изображать из себя "настоящую блондинку" и перешла к делу в характерной для нее напористой манере, в которой упорство в достижении своей цели балансировало на грани откровенной агрессии. — Почему Майнц?

— Скажите мне сами! — усмехнулся полковник Штоберль, раскуривая знакомую уже Лизе крепкую сигару Куэсто-Рэй.

— Интригуете, Фридрих? — подняла она бровь.

— Нет, — пыхнул дымом полковник, — выясняю, кто есть кто, и насколько далеко мы можем зайти. Вместе.

— То есть, вы решаете, стоит ли иметь со мной дело, а мне предлагаете поверить вам на слово? — Мария бросила быстрый взгляд на Лизу, получила ответный, подтверждающий, что "все путем", дождалась от Штоберля ответа в стиле "не хотите, не надо" и кивнула, принимая решение, которое она, на самом деле, приняла еще до того, как согласилась на встречу с полковником.