Макс Мах - Госпожа адмирал [СИ]

"Значит, они уже все знают… И парировать этот выпад будет куда сложнее… Хорошо хоть разведчики не подвели!"

Лиза сразу подумала о том, что лучшим выходом из создавшегося положения стал бы сейчас встречный удар штурмовиков.

"Пошлем Устари!" — решила она, предполагая, что "кортики" из 2-й штурмовой группы, если и не разобьют противника сходу, то уж, во всяком случае, свяжут его боем и заставят попотеть, а то и всплакнуть кровавыми слезами.

Впрочем, отдать приказ Лиза не успела. Де Бац принял другое решение, выдвигая навстречу мексиканским крейсерам техасские "Ирвинг" и "Арлингтон". Это было стандартное решение, к которому графа д'Артаньяна готовила вся его предыдущая жизнь, но не успели еще отзвучать слова отданного им приказа, а Лиза уже осознала, отчего сразу же подумала о штурмовиках, а не о крейсерах. Де Бац ошибся, потому что не умел считать карты. А ведь все было настолько очевидно, что и дурак, казалось бы, должен допереть. Если на воде у вас один авианосец, а должно быть — по расчету сил штурмовой группы, — два, то где-то же этот второй сукин сын должен обретаться? И, если уж не на востоке, то почему бы не на западе?

"Я конечно же дура, но не полная идиотка!" — Лиза протянула руку к переключателю каналов связи, и в этот момент все, собственно, и посыпалось, как битое стекло в витрине лавки, когда в нее въезжает "спятивший от алкоголя" локомобиль.

— Сокол-2 Молоту, вижу стартующие штурмовики…

"Стартующие? — не поверила она собственным ушам. — На Эль Гранеро? — все было настолько очевидно, что редкий случай — захотелось разрыдаться от стыда и обиды. — Что ж вы, пидеры, палубу-то ему не разворотили? Столько времени промудохались, что все, на хрен, просрали!"

Однако за первым сообщением, пришедшим с озера, и означавшим, что ее "матадоры" с заданием не справились, практически без паузы пришло другое — теперь уже с северо-западного направления:

— Сокол-5 Молоту! — заорал разведчик, явно теряя самообладание. — Опознаю цель… конвойный авианосец… Вижу старты!

"От ты ж, сука потная!" — Было очевидно, операция, которая планировалась, как лихой налет на заведомо слабого противника, пошла вразнос. Еще немного и наступит хаос, в котором бескровная победа легко обернется кровавым поражением. В собачьей схватке мексиканцы, скорее всего, лучше техасцев просто потому, что потасовка больше подходит к их темпераменту.

Картина, мгновенно возникшая в воображении Лизы, была попросту ужасна. Она вызывала растерянность, сворачивала узлом кишки, заставляла чувствовать унизительное бессилие перед лицом множества внезапно возникших на всех направлениях угроз. Такого срама Лиза себе даже представить не могла, как не смогла бы, наверное, остаться в живых, описавшись перед строем. Во всяком случае, так ей казалось еще мгновение назад. Сейчас же Лиза могла допустить все, что угодно. Но определенно, в ближайшие полчаса ее ожидал эпический разгром. Не поражение, крах! И во всем виновата она одна: просрала сражение, которое обещало стать триумфом. Угробила эскадру — и какую! — в первом же бою, бездарно подставившись под удар, который мексы наносить даже не планировали. У них это случайно получилось, а она… Она…

"Стыд-то какой! Ну, куда я со своим чухонским рылом в калашный-то ряд!"

Взялась командовать, изволь соответствовать! Но как будешь соответствовать, если не дотягиваешь даже до нижней планки потребного профессионализма? Не дотянулась. Не доросла.

Как удар под вздох всплыли в памяти слова адмирала Верникова: " вы не готовы быть командиром такой большой группировки, и звание адмирала вам пока не по плечу …" Обидно, но по существу, верно. У Лизы ведь нет за душой практически ничего. Ни систематического образования, ни приобретенного за годы и годы опыта, ни полноценной дисциплины, без которой на таком посту никуда. В активе одна лишь храбрость, да и та, если по совести, не от большого ума. Да вот еще фанаберия. Пустое, ни на чём не основанное и неуместное высокомерие!

Ведь, как все было! Лиза полагала, что молодость не порок, а отставание можно наверстать. Заменить опыт книжным знанием и великолепной — без похвальбы — интуицией. Компенсировать отсутствие систематического образования самостоятельной работой. Ну, она и трудилась. Как проклятая или около того. "Воздушная война" Корнбаха, "Атакующий флот" Анциферова, "Малая стратегия" Лупарева, "Основы оперативного искусства" Свонсона… Она прочла все эти книги и множество других. Работала над собой. Училась, как проклятая. И все-таки ничего из этого ей сейчас не помогло. Она отдала управление эскадрой "правильному судоводителю", — опытному и образованному профессионалу, — не вмешалась вовремя, ничего не предприняла, когда почувствовала, что складывающаяся ситуация далека от совершенства, и вот она расплата! Крах, поражение, позор!

Горькое чувство бессилия, охватившее Лизу едва не увлекло ее в омут обыкновенной бабской истерики. Однако, на счастье, капитан Браге — не адмирал Браге, а именно капитан, поскольку в ее случае это не звание, а состояние души; так вот капитан Браге, как тут же выяснилось, не умеет проигрывать. Да и в панику не впадает никогда и ни за что. Даже намек на истерику оскорбил Лизу, как пощечина или "отеческий" шлепок по заднице. Гнев ударил навстречу неуместному и недостойному смятению и разом сжег и растерянность, и видимую беспомощность перед лицом неблагоприятных обстоятельств. Да, и сомнения в самой себе сгорели заодно со всем прочим мусором.

"Нехрен рефлектировать, когда земля под ногами горит!"

И тут выяснилось, что все про все — все ее душевные терзания, рефлексии и прочее интеллигентское дерьмо — заняло у Лизы не так уж много времени: несколько секунд, один или два удара сердца, а потом… Потом пришло "просветление". С ней такое уже случалось, — в Ярубе, и над Виндавой, где-то еще, — но на этот раз Лиза буквально "взлетела", покинув свое физическое тело, все еще пребывающее в длинном мгновении так странно разрешившегося душевного кризиса, и увидела сразу все: себя, замершую в адмиральском кресле, рубку и застывших в движении офицеров командного поста, авианосец и огромное внешнее пространство, в котором словно мухи в янтаре длили свой недвижный полет техасские и мексиканские корабли. Она видела их так, как если бы светило яркое солнце полудня, ощущала расстояния и скорости, воспринимала, как данное, относительные углы, векторы движения, моменты сил и множество других, разных и разнообразных факторов и подробностей. Все сразу, как единое целое, и в то же время каждую деталь этого невероятного батального полотна в отдельности.

Увидела, рассмотрела, прочувствовала, стремительно создавая в уме непротиворечивую модель реальности, в которой ей предстояло совершить маленькое военное чудо, и начала действовать даже раньше, чем истекло длинное мгновение между двумя ударами сердца.