Семён Афанасьев - Доктор 3

— А оперу я терпеть не могу, я тебе уже говорил, — улыбаюсь, глядя вперёд. — Но на той неделе мы прёмся с тобой в театр на москвичей, всё как ты хотела. Правда, вместе с моим классом; но я взял билеты в ложу. Так что, мешать никто не должен.

— Да я хотела сегодня куда-нибудь прошвырнуться, — задумчиво говорит Лена. — И не могу придумать ничего неординарного. Кабаки — не оно. Да уже и были сегодня с Сергеевичем. Спать идти — вроде ещё рано.

— А то, что тебе завтра на смену? Решила не вспоминать?

— Пф-ф-ф, Мелкий, в моём возрасте «умирать» на сутках после бессонной ночи — самое обычное дело! Может, Вовика и Асель проведаем?

— Ну давай.

В доме родителей Лены самопроизвольно запускается очередной турнир по настольному теннису, в котором я не участвую, не смотря на все уговоры:

— Я сегодня знаешь как наплавался? — провожу ребром ладони по горлу, просительно глядя на Лену. — Ноги и разъезжаются, и подгибаются. Теннис сегодня точно без меня. Ещё и у Сергеевича потом…

— Вот ты занудный, — пытается взять меня на слабо Лена, но я уже соорудил себе десяток бутербродов, налил литровый кувшин компота и, развалившись на скамейке-качелях, собираюсь банально насладиться жизнью. Не делая лишних движений.

Через пару партий ко мне на скамейке присоединяется Асель. Она на своей тарелке приносит манты с острым соусом, запах которого вышибает слёзы у меня даже на расстоянии.

— Боюсь спросить, что это, — кошусь на горку соуса в её тарелке. [17] На всякий случай. Есть масса соусов, которые густые или вообще не жидкие, их можно класть на тарелку горкой. Например, всеми любимый (тут) лазжан. Который именно в Алмате на столах в кабаках стоит бесплатно.

— Тебе не понравится, — смеётся Асель. — Красный острый перец в собственном соку, перекрученный через мясорубку, вперемешку с молотым чёрным перцем, два грамма томатной пасты.

— Как ты это ешь, — с опасением гляжу на её тарелку.

— Да ну, в Южном Китае это вообще мелочи, — отмахивается она.

Через какое-то время к нам присоединяется Роберт Сергеевич, который пробует манту с тарелки Асели, щедро обмакнув её в соус, а затем бросается всё это запивать моим компотом.

Обычный семейный вечер. Лена с Вовиком уже второй час режутся в теннис, мать Лены на балконе с какими-то коллегами обсуждает что-то по работе.

Приходит смс от Котлинского:

— Ты где? Еду обратно, давай заскочим в клинику на минуту? Буду через час или полтора.

В ответ сбрасываю ему локацию и громко предупреждаю Лену, что через час отъеду. Лена отмахивается, не отвлекаясь от тенниса.

Беседа Роберта Сергеевича и Асели давно перешла на Китай. Они начали с кухни, а сейчас спорят о политических раскладах, второй раз доедая мои бутерброды, которые я из-за этого хожу делать на кухню.

— … в пограничном с нами округе, личного состава НОАК более половины миллиона штыков! — Что-то доказывает Аселе Роберт Сергеевич. — Когда я ещё служил, у нас анекдот случился. На одном из совещаний, тогдашний начальник тыла погранвойск озвучил в цифрах, что патронов на складах меньше, чем китайской армии с той стороны! И случись что… даже считать по одному, на пару китайцев будет один патрон у погранвойск. — Смеётся отец Лены.

— А какие итоги совещания? — с недавних пор, я интересуюсь всем, что касается взаимоотношений в этом обществе.

— Про итоги не знаю, не присутствовал. — Продолжает смеяться отец Лены. — Но президент на это сказал, что, возможно, службе тыла управления. ик погранвойск следует подумать об организации складов большей вместимости?

— Не буду спрашивать, что ответили погранвойска, — бормочу, борясь со смехом.

— Вы же сейчас игнорируете три основные доктрины Китая, — улыбается Асель.

Она вообще дискутирует очень технично. Не ругается, не спорит. Просто выкладывает какой-то аргумент, поворачивающий дискуссию в иное русло.

— Какие три доктрины? — хмурится отец Лены.

— Начнём с первой, — Асель закончила с мантами и вгрызается в большое яблоко. — Ещё папа Дэн в своё время ставил задачу: жизнь китайцам в Китае нужно сделать такой, чтоб никто сам не хотел никуда уезжать. Чтоб уровень жизни в Китае был соизмерим с… сами понимаете. И создать каждой личности условия для самовыражения на Родине.

— И как, получается? — скептически глядит на Асель Роберт Сергеевич.

— Ну лично я же не Хань, — ничуть не смущается Асель. — У меня совсем другой голос крови, если вы о том, что я тут. Сама мысль была: «Вы богатейте; мы за вас будем только рады». Считаю, что да, получилось. Знаете, сколько сейчас простая официантка, родом из деревни, получает, например, в Гуаньчжоу?

— Сколько? — снова влезаю я.

— Пятьсот долларов в месяц, — поворачивается ко мне Асель. — И это не считая одежды от заведения, бесплатного питания, бесплатной обязательной медицинской страховки по месту работы, и бесплатного места проживания на территории заведения.

— А что за проживание? — мне становится всё интереснее.

— Двухместный кампус, комната метров десять. — пожимает плечами Асель. — Душ, туалет. Мини кухня, но никто не готовит: жильё же при ресторане. А в ресторане персонал кормят бесплатно. Ну, по крайней мере, последние пять лет всё так. А теперь сравни с местными зарплатами.

Я в курсе, что Лена и Асель, со всякими надбавками, получают хорошо если триста пятьдесят — четыреста долларов. При несоизмеримой ответственности.

— Я майором в офицерских общежитиях жил гораздо похуже, — ворчит Роберт Сергеевич. — А о тамошнем туалете на улице даже вспоминать не буду. Считается…

— Ещё один момент. — Продолжает Асель, заканчивая одно яблоко и вгрызаясь во второе. — Вы просто не читаете по-китайски никто. А то бы прочли: сегодняшняя армия в КНР, во-первых, на сто процентов добровольная: знаете какой конкурс надо пройти, чтоб туда попасть? Всеобщей воинской обязанности нет, это для начала.

— Ну понятно, — ехидно кивает отец Лены. — Без армии же потом на госслужбе вообще никуда не втиснешься.

— И это тоже, — не спорит Асель. — Но это не отменяет того факта, что все два миллиона военнослужащих сегодня стопроцентные добровольцы. Большинство из которых прошли достаточно зверские конкурсы. У меня младший брат служил, я в курсе…

— А откуда брат? — Удивляюсь я. — Я где-то читал, один ребёнок в семье?

— Во-первых, давно отменили. Во-вторых, мы же не хань. Не коренная нация, — поясняет Асель. — Нам, уйгурам, ещё кое-кому всегда можно было больше одного ребёнка. Даже когда остальным было нельзя.

— И ты хочешь сказать, что пара миллионов хорошо обученных и экипированных добровольцев — это никак не угроза соседям? — скептически смотрит на Асель Роберт Сергеевич.