Мария Бородина - Земля избранных

– Но, – робко возразила Тиарэ, – Длань ведь владеет магией хаоса, а значит, принадлежит к колдуньям. Вы же сами говорили, что четвёртой должна быть жрица! У нас уже есть колдунья, стихийница и сновидица, и если…

– Покровители должны сами указать нам нужного человека, – пояснила Шандрис. – Знамения ещё не было. Когда наша прежняя Старейшина Лиэнэр ушла к Покровителям, через три дня их перст показал на тебя, Тиарэ. Ты попросила на Девятом Холме укрытия. Твоя стигма не оставила нам сомнений.

– Но мы ждём Знамения уже целый сезон, Старейшина, – Тиарэ пожала плечами. – Кто знает, возможно, Длань тут ни причём…

– Это означает лишь то, что её время ещё не настало, – Шандрис сжала губы. – Предчувствие говорит мне о том, что перст укажет на Длань.

– А как же Венена Окто? – не унималась Тиарэ. – Вы ведь сами предлагали её несколько дней назад, Старейшина.

– Если эта грязная мошенница явится в Совет, мне придётся уйти, – выпалила Анацеа холодно. – Ни за какие блага не выскажусь в её поддержку.

– Ты не можешь уйти, и ты это знаешь, Анацеа, – Шандрис приподнялась из-за стола, гордо распрямив спину. – Тот, кто стал членом Совета, связан с ним жизнью. Надеюсь, не нужно объяснять, почему.

Анацеа возмущённо качнула головой. Ситуация раздражала её и выводила из равновесия. Лишь в Совете, среди старых соратниц и верных подруг, она иногда позволяла своему железному самообладанию отдохнуть.

– И да, уважаемые дамы, – Шандрис гордо подняла подбородок, – может, я стара, но ещё не рехнулась, как вы обе думаете.

– Старейшина, возможно, Покровители уже дали знак. Вчера утром я взяла под протекцию девочку-беженку с мощнейшей стигмой, – неожиданно произнесла Анацеа. – У неё разные глаза. Она из посвящённых.

Тиарэ усмехнулась в бороду, с любопытством наблюдая за реакцией Шандрис.

– И ты молчишь, Анацеа?! – руки Шандрис задрожали. – Это же Знамение! Не зря она явилась именно к твоему дому. Покровители указывают на неё!

– Я пока не видела её магии, – пожала плечами Анацеа, – поэтому не могу знать, на что она способна и не обманывает ли.

– Так уладь этот вопрос побыстрее, – Шандрис властно взмахнула рукой. – Ты ведь знаешь, насколько это важно. Не тяни время.

Анацеа кивнула, принимая вызов. Если бы дочери видели её в этот момент, они ни за что не узнали бы свою обыкновенно сдержанную и хладнокровную мать.

– На повестке дня ещё один вопрос, Старейшина, – опустившись на резной стул, Тиарэ налила себе воды из глиняного кувшина. – Мне вчера не хотелось поднимать этот аспект, но сегодня оказалось, что проблема более серьёзна, чем думалось.

– Что-то случилось на Пути? – переспросила Шандрис заинтересованно. – Я уже слышала о бунте ссыльных.

– Боюсь, что это не просто бунт, Старейшина Шандрис, – Тиарэ нервно поглаживала бороду. – Вчера днём двое ссыльных бились о мою печать на первом этаже башни. Я тоже думала, что это – очередные повстанцы. Много таких отчаянных было… Но дозорные, вернувшиеся с суточной смены, сообщили мне лично, что по Пропасти гуляет странный недуг. Недуг, вызывающий безумие.

– Безумие не заразно, – фыркнула Анацеа.

– Безумие? – непонимающе переспросила Шандрис. – Уж не добыл ли кто-то из ссыльных растений, которые используют жрецы для отваров, унимающих боль?

– Хорошо бы, если бы так, – Тиарэ отпила воды. – Но опасаюсь, что недуг заразен. Прошу Вас, Старейшина, распорядитесь послать в Пропасть жриц для осмотра недомогающих ссыльных. Я понимаю, что это неправильно, но и нам надо знать, откуда ноги растут.

– Вряд ли это эпидемия, – Анацеа задумчиво покосилась на изгиб арочного потолка. – Зейдана знала бы, если бы что-то произошло.

– Ссыльным не положена магическая помощь, – если бы Шандрис могла видеть, её глаза загорелись бы яростным огнём. – Покровители распорядились так. Нельзя нарушать Устои.

Старушка энергично расхаживала по залу, волоча за собой шлейф роскошного платья. Каблуки напряжённо цокали в неловкой тишине. Даже в почтенном возрасте Шандрис выглядела горделиво и великолепно. Любая юная девушка Девятого Холма могла бы позавидовать её королевской стати и манере держаться.

– Если это эпидемия, то плохо в итоге будет всем нам, – неуверенно добавила Тиарэ, пытаясь разбавить молчание.

– Пока рано об этом говорить, – сложив руки на груди, Шандрис окатила её уверенным взглядом невидящих глаз. – Время покажет, что делать.

Лихач приехал через полчаса. По-хозяйски ворвался в кухонную секцию и водрузил на столик бутылку с рубиновой жидкостью. Порывшись в кухонных шкафчиках, извлёк из кучи хлама два стакана с алыми вишенками на гранёных боках. Не роскошные хрустальные бокалы допереломного образца, но хоть что-то.

– Где ты это достал? – скептически пробормотала Лариса, глядя, как гладкая поверхность бутыли вытягивает жилые высотки, выстроившиеся за окном.

Ручеёк цвета бордо с журчанием вырвался из узкого горлышка и, раскидывая искристые блики, наполнил стакан.

– Пей, – опустившись за стол, Лихач подвинул стакан Ларисе.

Лариса напыщенно фыркнула, отстраняя ёмкость. Жидкость заколыхалась в плену стеклянных стенок, и чуть не выплеснулась на пижамные штаны Венены, что примостилась за столом рядом с матерью.

– Мне же завтра провинность поставят, – Лариса подняла на бывшего мужа глаза. – Ты за кого меня принимаешь?

– За особь, которой срочно нужно расслабиться, – бескомпромиссно процедил Лихач. Лариса подумала бы, что это – издёвка, если бы не уверенный взгляд его чёрных глаз. – Пей, говорю. Думать о завтрашнем дне – дурацкая привычка.

Лариса опустила взгляд в рубиновую жидкость. Свет преломлялся в хмельных глубинах, украшая толщу напитка шальными искорками.

– Аслабиться, – деловито произнесла Венена, протягивая руки к стакану матери. Взгляд зелёных глаз, как и обычно, был направлен в никуда. – Оворю.

– Для тебя у меня есть кое-что более полезное, – Лихач мягко отстранил руки Венены от вина и налил в стакан-непроливайку яблочный сок. Венена недовольно заныла, искривив губы, и запрокинула голову.

За широкой панорамой окна сновали реактивные автобусы и капсулы. Потоки горожан мерно текли вниз по тротуарам, вливаясь в лифтовые тоннели. Лариса задумчиво перевела взгляд в устье улицы, по-прежнему пытаясь обнаружить в толпе фигуру сына.

– Так значит, – всхлипнула она, не отрывая взгляд от городской суеты,– ты его не видел?

– Идел? – смешливо повторила Венена, хлопнув в ладоши.

Лихач раздосадовано помотал головой.

– Я бы первым делом тебе сказал, – фыркнул он, отпивая вино. – Думаешь, укрывать его стану?

– Ну, кто знает, Тео…

– Плохого ты обо мне мнения, Лариса, – Лихач задумчиво погладил щетинистую щёку. Взгляд его улетел под потолок. – Меня пропажа Нери расстраивает не меньше, чем тебя. И не называй меня, пожалуйста, Тео! Тео умер ещё до нашего знакомства!