Владислав Савин - Красный бамбук [СИ, черновик]

– Товарищ Кудрин, а не слишком ли? Пожарные машины – это как в Париже, полиция пролетариат водометами разгоняла, и слезоточивым газом? Вы еще прикажете, милиционерам дубинки выдать, как парижским ажанам!

– Благодарю, что напомнили – с усмешкой отвечаю – согласно инструкции, инвентарь «дубинка двойная» (они же, нунчаки) рекомендуется применять при подавлении беспорядков в местах заключения, но не предписывается исключительно там. Так что указать личному составу милиции, иметь при себе сей предмет. А заодно и противогазы – береженого, бог бережет. Что до классовой идеи – так не находите, что стрелять в толпу боевыми патронами куда менее гуманно? И если ничего не произойдет и после матча народ мирно разойдется – то о наших приготовлениях никто не узнает. Если вас, товарищ, интересует – в полиции буржуазного государства я не служил, а вот повоевать пришлось в достатке. И я хорошо знаю, что гасить панику во вверенном вам подразделении надо предельно быстро, а при необходимости и жестоко. Иначе последствия будут гораздо страшнее. Кстати, парижская полиция работала плохо – там ведь с улиц после убитых и раненых десятками возили. Хотите здесь в русскую рулетку сыграть – с одним шансом из шести, из десяти, пусть даже из ста, что будут трупы и стрельба? Или с самого начала перекрыть такую возможность. И плевать, что там их продажная пресса понапишет про «полицейскую диктатуру», они все равно это будут писать, так что нехай клевещут. Да, чуть не забыл – Алексей Федорович, помните, диспут в университете, и металлоискатели на входе? Можно такие же на стадионе поставить – с приказом, с любым оружием не пропускать?

– Народ не поймет – говорит начальник УВД – скажут, «а как мы после вечером домой, через чужой район»? Особенно автозаводские, у их молодежи с соседями давняя вражда. Как в деревнях бывало, стенка на стенку. До стрельбы не доходит, и нож считается «западло», а вот кастеты, кистени, да те же нунчаки, это запросто. Мы конечно, стараемся – но привычку не переломить.

Верно – нравы значительной части советской молодежи сейчас пока далеки от коммунистически-ефремовских. Поскольку гопники в эту эпоху – в значительной степени, наследие сельской традиции «стенки на стенку», молодецкой удали почесать кулаки о физиономии соседей. Но если в деревне это дело далеко не каждодневное – и расстояние между соперниками, несколько верст по полю или по лесу переться, и лишних ни сил ни времени нет, когда пахать, сеять, жать надо с ранней весны до поздней осени, от зари до зари – то для тех, кто в пролетарии подался, раздолье: чужаки на соседней улице живут, и «дело было вечером – делать было нечего», в итоге такое творится, наши бандитские девяностые отдыхают! Допрашивал я одного такого «ониждетя» семнадцати лет, и он мне попутно поведал, как домой добирается, если припозднившись.

– От автобуса мне еще шесть кварталов до хаты. А на остановке уже местные пацаны ждут толпой – таких как я, кто поодиночке. И тут главное, успеть – первым, в морду заводиле, и ноги скорее. Через два квартала уже наша Первомайка начинается – если туда добежал, уже не достанут. Ничего, мы привыкли уже – даже интересно.

И кто ж позволил вам такие сволочные порядки устанавливать? У деревенских было справедливее – тронуть тех, кто сам, по доброй воле в «стенку» не становился, а лишь мимо проходил, категорически было не принято. Так же как и нельзя было бить лежачего, или бить в спину – зато «закладочника (кто в руке свинец зажал) бей, даже если свой». У городской шпаны тоже какие-то правила есть – например, хотя сейчас даже стволы на руках не редкость, а ножик у уважающего себя пацана, это святое, но применять их в обычной драке считается «западло». С исключением – если ты барышню провожаешь, то имеешь право себя и ее защищать. А вот тебя при девушке тронуть считается недостойным – только когда ты назад пойдешь, ее проводив. Но соблюдают эти правила не из какой-то «чести», а чтоб лишнего внимания милиции не привлечь, на нары все ж не хочется – и соблюдают далеко не всегда. Так что работы у нас тут – непочатый край, и пряником и кнутом. А конкретная проблема – что на матче послезавтра у половины зрителей в карманах будут всякие предметы «для самообороны по пути домой». И билеты уже в продаже, с указанием мест, две трети уже разошлось. То есть, не выйдет четко рассадить по секторам – поляков, украинцев, русских и канадцев. Поскольку одному аллаху известно, кто и на какие места уже купил. Так что гремучая смесь уже налицо – и что с этим делать?! Срочно сооружать на трибунах перегородки – и наряды милиции, при малейшем беспорядке, зачинщиков тут же изымать вон,

На стадионе побывал несколько раз – и в составе комиссии, и единолично. Подумал даже о попытке массового гипноза – вот что над стадионом светящийся шар делает (подобие того, что на концертах и дискотеках моих времен – здесь тоже в моду вошли)? Да он еще крутится, световые зайчики как снежинки, по залу скользят – а ритмично меняющийся свет, это фактор внушения, как маятник в руке у гипнотизера. Нет, убирать это украшение не надо – но сделать так, чтоб он вращался неритмично. Как, это не мои проблемы – придумайте что-нибудь, или уберите его совсем. И по трансляции – чтобы никакого молчания не было: если не голос комментатора, то крутите песни, «выше знамя советского спорта», репертуар подберите!

Помнил я и что было в сорок пятом когда «водопроводчиков» генерала Исии брали, и наш Андрюха «Чечен» (тоже из «воронежцев») от японского газа погиб. Спецы по химзащите осмотрели систему вентиляции стадиона и вынесли вердикт, что для массовой потравы собравшейся публики, с учетом объема помещения и мощности вентиляторных установок, теоретически потребно совершенно неподъемное для малой группы злоумышленников количество любого из ныне известных ОВ. Что при этом думали (и наверное, говорили) про паранойю московских гостей, мне плевать – по мне, здоровее быть параноиком, чем раззявой. А когда я озвучил идею превентивно арестовать Ковальского, Бельковского, еще два десятка наиболее подозрительных лиц – то местные товарищи, люди из сталинского СССР, меня, выросшего при российской демократии двадцать первого века, сравнили с персонажем то ли Гоголя, то ли Салтыкова-Щедрина, кто там губернатору писал, «виновные, за неимением улик, сидят пока взаперти».

– А на каком собственно основании? Абсолютно ничего конкретного – и даже сформулированного обвинения нет. В то же время, весь актив польского культурного общества, и перед матчем, где Польша играет – это политический вопрос может получиться! Как же можно наш советский закон нарушать – люди известные, с заслугами, товарищ Ковальский орденами награжден – и «по подозрению в намерении», кстати, даже неясно в каком? У нас сейчас не тридцать седьмой год – и эту политическую линию Москва четко разъяснила.