Борис Нефёдов - В лето 6746 года от сотворения мира

Опасностью прониклись все, и работа спорилась. Когда монголы стали устанавливать первую вышку, люди Добрилы уже собирали инструменты. Эту гонку мы выиграли.

Но штурм никто не отменил.

Ну что за день сегодня, я снова ошибся. Атаку начали не монголы. Первыми на штурм были направлены половецкие, за ними мордовские отряды, третьей волной шли булгары (этих было заметно меньше, они вчера понесли наиболее сильные потери) и только за ними колыхались бурые монгольские малахаи. Впрочем, это тоже могли быть не монголы. Воины из Средней Азии, Туркестана или Семиречья тоже любили одеваться «под монголов». А половцы, мордва и булгары еще «переодеться» не успели и отличались своей одеждой и вооружением. Правда, среди них тоже были видны малахаи, но это скорее были «отдельные монгольские вкрапления» для поддержания порядка и дисциплины. Вчерашний день осады принес хану Батыю большие потери среди его союзников и, как следствие, их моральный дух сильно пошатнулся.

Плотно сплотив ряды, защищаясь от стрел большими щитами, штурмующие волнами начали продвигаться к стенам крепости. Но большие щиты были не у каждого, а только у первого ряда каждой волны. Это позволило наступающим поддерживать неплохой темп, но это же поможет моим орлам собрать сегодня неплохую добычу. Вот и отметка в 170 метров.

Первый шквал стрел накрыл ударную шеренгу. Бьют хорошо, по эффективности стрельба не уступает пулеметной, впрочем, по такой толпе так и так не промажешь, а в первую линию пока стараются не стрелять. Наши стрелы скорее всего смогут пробить эти щиты, но зачем рисковать, если можно убивать не рискуя. Смотрю, монгольские стрельцы тоже стали активно отвечать, но среди своих каких-либо заметных потерь от их стрельбы пока не увидел. Ну хоть здесь я не ошибся.

Работа моих стрельцов приносила неплохие плоды и в атакующих рядах начали появляться первые «проталины». На узком участке «фронта» у меня вели стрельбу практически три с половиной сотни луков. Но несмотря на то, что враги несли ощутимые потери, они с прежним упорством продвигались вперед, не обращали на убитых никакого внимания: толпа просто смыкалась над упавшими. Самосохранение твердило им одно: надо быстрее добежать до стены, а оказывать помощь упавшим раненым не только бессмысленно, но и опасно, поскольку тебя, как мешающего атаке, просто зарубят на бегу. И тогда остальные сомкнутся, но уже над тобой.

Но вот набегавшие стали массово спотыкаться и даже падать. Атака затормозилась, но тут уже дело было не в стрелах. Точнее, не только в них. Началась зона, почти сплошь покрытая трупами. Здесь не побегаешь. Единая стена щитов распалась, а расстояние до стрельцов сократилась. Тетивы луков захлопала чаще и смерть принялась собирать среди нападавших свою обильную и страшную дань человеческими душами. Тупые удары стрел слились с дикими воплями боли и ужаса. Атакующая волна приостановилась, даже подалась было назад, но сзади надавили бежавшие следом, и она медленно, но все более ускоряясь, продолжила свое неумолимое продвижение к стене.

Бурые малахаи продолжали стоять у леса, а между ними и теми, кого послали в бой первыми, стали появляться все новые и новые отряды, которые занимали освободившееся пространство, выстраивались и отправлялись в это жуткое гибельное месиво, из которого им не суждено было вернуться. Но у этих уже были длинные лестницы. Стало понятно, что первые отряды были заранее обречены. Тут же выяснилось, что у «новичков» были и волосяные веревки с острым железным крюком на конце, однако цевье крюков было заметно длиннее, чем у вчерашних нападающих. Теперь, чтобы достать до веревки и перерубить ее, защитнику крепости надо было высунуться из-за стены. Что касается монголов, то было понятно, что они будут ждать до тех пор, когда начнется схватка на самой стене и большинство моих стрельцов будет вынуждено помогать своим в их обороне. Кроме того, они надеются, что их собственные стрельцы в этих условиях смогут прикрыть их атаку.

Наконец, обе стороны со страшным криком вступили в рукопашную схватку на стене. И снова «гостинец» с той стороны. Часть штурмующих была целенаправленно послана законопатить бойницы на башнях. По нескольким лестницам одновременно, прикрываясь щитами от стрел со стены, они поднималось несколькими сменами, которые сразу менялись, как только кто-либо из воюющих с бойницами падал вниз. Работали парами. Один вставлял в окно вырубленный из полена клин, другой с размаху забивал его огромной киянкой. Затем второй клин, третий, и так пока все окно не оказывалось крепко законопаченным. Несмотря на то, что их прикрывали щитами, эти бойцы потери несли большие, но свое дело делали.

Я пошел к стрельцам в башни и предупредил их, чтобы затихли ненадолго. Монголы просто так висеть на стене не будут. Когда уйдут — выбивать в стенах заготовленные свежие бойницы. Но и потом чтобы сразу все запасные бойницы не показывали. Проломали свеженькую, постреляли от души. Законопатили им окно, снова подождали пока монголы спустятся вниз и снова проломали. И всегда иметь запасную скрытую бойницу, чтобы иметь возможность открыть стрельбу при любой ситуации, особенно если видели бы, что их помощь нужна на стене до крайности.

Было видно и то, что на этот раз монголы изменили свою обычную диспозицию. Обычно их левое крыло вело бой на любимой ими дистанции и только изредка переходило к коротким рукопашным схваткам, держа воевавших против них воинов в постоянном напряжении, а главный удар наносило правое крыло. Не могу объяснить почему, но на этот раз задачи явно поменялись. Неожиданным было и то, что решительному наступлению у них всегда предшествовал бой в барабаны-наккара, но на этот раз никаких барабанов слышно не было. Более того, все маневры и построения на поле перед главной стеной совершались нападавшими без суеты и беззвучно, и как они получали приказы я понять, так и не смог. Даже привычных криков атаки не было слышно. Просто что-то огромное и слепое в своей ярости плотной массой надвинулось на крепость, грозя снести ее, как цунами сносит легкий дощатый сарай. Это сильно давило на психику обороняющихся, хорошо, что большинству из них было не до того. Меня же напрягало другое. Основной удар по фронту всегда сопровождался у монголов неожиданными для противника ударами во фланг и тыл. Где-то этот удар (а может быть и удары) должен сейчас произойти. Но его не было, и я не мог успокоиться, пока не услышал взрывы от установленных мною растяжек у стены, что была ближе к озеру. Значит, все-таки там.

Я крикнул Митяю, чтобы он бегом нашел Суздальца и тот с резервом срочно выдвинулся к правой стене. Разгрузка уже была на мне, осталось только схватить «Ксюху» и выдвинутся туда же как можно быстрее. Правда, пробежал я недолго. Спринтер из меня получился неважный. Все-таки возраст сказывался, а разгрузка и автомат оказались тяжеловаты. Но я не слышал атаки моей конницы и это заставляло меня бежать через «не могу». Сердце стучало молотом под самым горлом, кровью било в висках, дыхание сбилось и легким явно не хватало воздуха. Я остановился на секунду, но услышав, что бой у правой стены уже идет на ее боевой площадке, снова, задыхаясь и крича что-то бессвязное рванул вперед. То, что я увидел, подбегая к месту схватки, меня не обрадовало. Моей конницы не было, а нападавших оказалось неожиданно много. В двух местах они уже поднялись на стену. В одном их еще сдерживали, но в другом сам Ян Падеревский с тремя мечниками с трудом отбивался от группы монголов, которая постепенно увеличивалась. Рядом с Яном яростно сражалась копьем Евпраксия. Вот она подбила одного из нападавших и тот медленно завалился на бок, но было ясно, что это бой обреченных и вот-вот произойдет прорыв.