Джон Ширли - BioShock: Восторг

– Не совсем! – у Сушонга был очень сильный акцент, так что Фонтейн потратил лишние несколько секунд, чтобы перевести «сом-нем» в «совсем». – Сушонг работает с генетикой других растений, чтобы получить никотин. Получить никотин в сахарном тростнике! Мы будем извлекать его и делать «никотиновые угощения»! Никотиновые конфеты!

– Умно, – усмехнулся Фонтейн. – Да, я читал обо всем этом генетическом деле. Управляя генами, вы можете сделать что угодно, как я думаю. Даже вывести миниатюрный скот, который можно было бы содержать здесь, на свежее мясо, да? И, как я слышал, вы можете работать и с человеческими генами. Можете изменить человека, не так ли?

Она нахмурилась еще сильнее и уставилась в пол:

– Что вы знаете об этом?

– Просто слухи. То, что вы платите за какого-то особенного морского слизня. Я слышал, что выкупили уже десять штук…

Она быстро кивнула:

– Я купила бы больше, если бы могла. Не обычный морской слизень. Этот вид – живое чудо! Я просила Райана финансировать мои эксперименты. Он не стал слушать, – она фыркнула, вытащила окурок из мундштука и, не глядя, попыталась кинуть его в пепельницу: в итоге он остался тлеть на столе. Тененбаум грызла ноготь, ее взгляд был не сфокусирован, словно мысли женщины витали в другом мире, Фонтейн же машинально вдавил сигарету в пепельницу.

Она сделала внезапный неловкий жест рукой и продолжила:

– Райан просто гонит меня! «Может быть позже» и все в этом духе.

– Вы на пороге прорыва?

– Возможно, – она посмотрела на Сушонга, тот пожал плечами.

Фонтейн улыбнулся:

– Тогда я хочу в это инвестировать. Я хорошо заплачу за акции, и Райану знать об этом не надо. Когда будете готовы, приходите и полностью работайте на меня. Вы оба! Как по мне, эти генетические хитрости – волна будущего. И у меня есть пара идей. Вы вместе можете работать над этим, Сушонг может принять вас в свою лабораторию, и я пока что буду платить вам зарплату…. Может, удастся привлечь этого Александра. Только не хочу, чтобы Райан о чем-нибудь знал. Хочу, чтобы все было тихо. Иначе он влезет и отберет все, что мы придумаем, причем найдет причины, почему должен оставить права на это себе.

Тененбаум хитро улыбнулась:

– Между тем, Райан оплачивает дорогую лабораторию Сушонга, так ведь?

– Почему мы должны запрещать ему оплачивать большие покупки? – спросил Фонтейн, поигрывая бокалом. – Мои дела здесь идут неплохо, но Райан контролирует куда больше ресурсов Восторга. У него кошелек потолще. Пока что.

– Сушонгу нужно больше средств на исследования, да! – сказал кореец резко. – Но нужно и кое-что еще, – он положил руки на колени и подался вперед, из-за очков смотрели глаза, в которых отражались огни Восторга. – Да, мы оба думаем над изменением человеческих генов. Трудно обойтись без людей! То, что действительно нужно Сушонгу, это молодые люди! У их клеток куда больше возможностей! Но все без ума от детей! Защищают их! – он скорчил гримасу. – Дети. Мерзкие твари…

– Не очень любите детей, да?

– Сушонг рос с семьей, в которой мой отец очень бедный слуга, вокруг только отродья богатых людей. Обращались со мной, как с собакой! Дети жестоки. Их надо дрессировать, как животных!

– Дети – потерянные создания, – проговорила Бриджит Тененбаум едва слышно.

– Вы были очень юны, когда стали ученой, мисс Тененбаум, – продолжил Фонтейн. Пойми, как идут их часы, научись заводить их и сможешь поставить стрелки, как тебе вздумается. – Как это случилось?

Она отпила вина, закурила еще одну сигарету, казалось, взгляд ее был устремлен в иное время:

– Я была в немецком лагере, мне было шестнадцать лет. Важный немецкий доктор, он ставил эксперименты. Иногда он допускал научные ошибки. Я указывала ему на эти ошибки, и это злило его. Но тогда он спрашивал: «Как ребенок может знать такое?» Я отвечала: «Иногда, я просто знаю». Он кричал «А зачем говоришь мне?», – она натянуто улыбнулась, – «Что ж, – говорила я, – если делаете такие вещи, то хотя бы делайте их правильно!», – она затянулась сигаретой и призрачная улыбка мелькнула на ее лице, из приоткрытых губ вырвался призрак сигаретного дыма, когда она позволила ему покинуть легкие.

Сушонг закатил глаза:

– Она рассказывает эту историю много раз!

Фонтейн прокашлялся:

– Я не знаю, как достать вам тот вид испытуемых, о котором вы просите, док, – произнес он. – Это может привлечь слишком много внимания. Но зато я могу раздобыть несколько взрослых ребят, которые здесь не в ладах с законом. Исчезнет пара нарушителей из камер предварительного заключения, кто будет переживать? Обставим дело так, как будто они сбежали и утонули, попытавшись покинуть город.

Сушонг оживленно кивнул:

– Это может оказаться полезным.

– И, предположим, вы найдете способ контролировать гены, – продолжил Фонтейн, поигрывая бокалом. – Правда ли, что гены управляют тем, как мы стареем?

Сушонг сказал «нет», а Тененбаум «да», снова в один момент.

Сушонг раздраженно хмыкнул:

– Это теория Тененбаум. Гены только один фактор!

– Гены, они почти все, – сказала Тененбаум, фыркнув.

– Я к тому веду: вы сможете помочь человеку остаться молодым, – настаивал Фонтейн. – Возможно, изменить его тело. Добавить волос в шевелюру, сделать сильнее руки, длиннее…ну вы поняли. Если бы мы могли продавать такое… и давать людям, я не знаю, больше талантов… больше… способностей…

– Да, – сказала Тененбаум, – об этом говорил мой наставник. Увеличить силу человека, сделать из него der Übermensch , сверхчеловека. Сверхмужчину или сверхженщину! В этом много риска. Но да. Нужно время и эксперименты.

– Когда Сушонг получит деньги и подопытных, мистер Фонтейн? – спросил Сушонг.

Фонтейн пожал плечами:

– Вы получите первые выплаты на исследования завтра. Будем нарабатывать контракт, только между нами…

Фрэнк замолчал, раздумывая, что если ему придется поделиться с ними долей бизнеса, это может стоить ему больших денег в долгосрочной перспективе. Но как только у него в руках окажется начальный продукт, отлаженная технология, он сможет нанять исследователей подешевле. И тогда можно будет избавиться от Сушонга и Тененбаум. Так или иначе.

Он улыбнулся им своей лучшей, самой чистосердечной, самой располагающей к общению улыбкой. Ему всегда удавалось расставлять приманки для сосунков.

– Я передам вам контракт и деньги скоро, но мы должны вести себя осторожно. «Свободное» предпринимательство или нет, но Райан следит за всем…

Шеф Салливан не любил посещать нижний причал, когда приглушали свет. Он все еще мог видеть, но тени у пилонов умножались и, казалось, дрожали, стоило им попасть в зону периферийного зрения. А ведь здесь было небезопасно даже при ярком «дневном свете». Двое мужчин пропали на этом причале за последнюю неделю. Одного из них нашли, точнее то, что от него осталось: тело хорошо так разделали. Во время осмотра останков Салливану показалось, что эти прямые разрезы были нанесены скальпелем…