Джон Ширли - BioShock: Восторг

– Библия – 7 продано, кокаина – 2 г. продано, ликера – 6 по одной пятой галлона, писем отправлено 3 на 70 ДВ каждое.

– Похоже, что он контрабанда, – отметил Карлоский.

Салливан покачал головой:

– Похоже, что Фонтейн или Уилкинс не очень меня уважают. Будто я должен бы был поверить, что этот парень стоял за всем. Он бы не стал таскать с собой записную книжку со списком, в котором фигурирует кокаин и Библия. Сомневаюсь, что он вообще знал, как правильно пишутся эти слова. А конверт с деньгами – всего лишь плата этому болвану за попытку убрать меня. Но их бы устроила и его гибель. Сделали все, чтобы он был похож на контрабандиста, чтобы отвел от них подозрения…

Он кинул конверт Карлоскому:

– Можешь взять, за мое спасение. Идем, я пришлю кого-нибудь сюда, чтобы забрали этого козла отпущения, – они поднялись вверх по рампе, оказавшись под более яркими лампами. – Дерьмо. Ненавижу ходить с соленой водой в штанах. У меня яйца сжимаются, проклятье… Давай выпьем. Я куплю тебе водки.

– Водка хорошо избавляет от запаха тухлой рыбы! А запах мертвого украинца гораздо хуже!

– Абсурд, Тененбаум! – усмехнулся доктор Сушонг, шагая перед Бриджит Тененбаум и Фрэнком Фонтейном.

– Это открытие очень великое, – возразила ученая уверенно. Казалось, внутри у нее кипело сдерживаемое волнение. – Мистер Фонтейн, вы увидите!

Сделка Фонтейна с доктором Сушонгом и Бриджит Тененбаум до сих пор не окупилась. «Но может быть теперь, – раздумывал он, следуя за женщиной и Сушонгом по лаборатории, – на игральных костях могут выпасть счастливые семерки». Волнение Тененбаум, которое она никогда не показывала, намекало, что ей удалось найти нечто потрясающее.

Тененбаум провела их в одно из самых секретных внутренних помещений лабораторного комплекса. Там, на медицинском столе-каталке, под действием снотворного лежал человек в больничном халате. Тененбаум осматривала его аналитически холодным взглядом:

– Немцы. Только и могут говорить о голубых глазах и форме лба. Мне куда интереснее узнать, почему один рождается сильным, другой слабым, этот глупым, а тот умным. Столько убийств, думаете, немцы были заинтересованы в чем-то полезном? Но сегодня, мне кажется, мы нашли что-то очень полезное…

Спящий был привязан к столу кожаными ремнями. Внешность у него была невзрачная: средний рост, волосы каштановые, кожа пятнистая. Фонтейну приходилось видеть этого человека в «Дерущемся МакДонаге» за игрой в покер, его звали Вилли Бруменом. Рядом с ним стоял белый металлический стол, на котором покоился огромный шприц с красной жидкостью. Тут же стоял аквариум на пять галлонов, в котором пузырилась морская вода; на его песчаном дне пульсировало одно из отвратительных слизнеподобных чудес Тененбаум. Оно было почти восемь дюймов в длину, с примитивной броней на боках. Через все зернистое тельце шли темные борозды, на горбатой спине светились синие пятна. На одной стороне этого удлиненного тельца виднелись зубы, другая была дергавшимся кротким хвостом.

– Эта Тененбуам, она верит, что гены – ответ на все. Сушонг думает, что гены важны, но контроль разума подопытного, психологическая обработка, куда важнее! Тот, кто контролирует это, контролирует все!

– Мне это нравится, – ответил Фонтейн, – психологическая обработка – крайне интересное явление. Читал о нем в каком-то журнале. Нацисты экспериментировали с этим…

Тененбаум прокашлялась и сказала:

– Сейчас этот человек, Брумен, ранен. Я покажу вам повреждения… – она раскрыла халат на подопытном, и Фонтейн поморщился от увиденного: человеческую плоть пронизывал уродливый сморщенный разрез с рваными краями, около семи дюймов в длину, заканчивавшийся чуть выше паха. – Он пытался украсть рыбу из цистерны рыболовным крюком! Люди Райана поймали его и порезали его же крюком. Теперь – у нас есть специальный материал, полученный из слизней. Он отчищен, выделен из особых стволовых клеток. Нестабильных. Хорошо приспосабливаемых. Пожалуйста, наблюдайте.

Она взяла шприц и вогнала его прямо в живот мужчины. Брумен изогнулся в спине, его тело отреагировало, но сам он не проснулся. Фонтейн нахмурился при виде того, как трехдюймовая игла проникает в человеческий кишечник.

– Теперь, – проговорила она, – следите за раной.

Фонтейн следил. Но ничего не происходило.

– Ха! – усмехнулся Сушонг. – Может, в этот раз не сработает, и вся твоя теория просто – пуф, Тененбаум!

Но тут края разреза дернулись, покраснели, поврежденные ткани внутри раны, казалось, начали извиваться… и края сомкнулись. На месте рваной раны остался только бледный шрам. Исцеление произошло буквально на глазах.

– Будь я проклят! – не удержался Фонтейн.

– Я называю это АДАМом, – сказала Бриджит Тененбаум, – потому что в мифе от Адама пошло человечество. Это тоже приносит жизнь – уничтожает поврежденные клетки, заменяя их новыми, трансформированными под воздействием плазмидов. Нестабильным генетическим материалом. Теперь можно управлять стволовыми клетками, их гены изменены! Можем сделать из них то, можем это. Если возможно почти мгновенное излечение, то на что еще мы способны? Трансформировать мужчину, женщину? Во что? Во многое! Бесконечное количество возможностей!

Сушонг кусал ноготь большого пальца, осматривая подопытного, потом указал:

– Видите это? На голове какие-то повреждения!

Ученая лишь пожала плечами:

– Едва заметные. Несколько незначительных побочных эффектов…

– У некоторых может быть гораздо больше! Твой человек с чудо руками – его поведение немного странное. И на его руках любопытные необычные наросты. Как рак! Неконтролируемый рост клеток!

– Что ж, это ключ, – задумался Фонтейн. – Эти стволовые клетки и этот… АДАМ? Вы можете использовать его, чтобы изменить нечто в человеке – дать ему особые способности, как мы обсуждали?

– Именно! – с гордостью сказала она.

Фонтейн был уверен, что она говорит с ним, хотя она никогда и не смотрела на него. Ее лицо оставалось обращено к Фонтейну, но взгляд устремлен в какую-то точку чуть выше его левого плеча, словно она разговаривала с человеком-невидимкой у него за спиной.

– Вырастить волосы, увеличить половой член, сделать мускулы больше, грудь у леди покрупнее, прибавить мозгов работникам интеллектуального труда…

– Это все возможно с помощью АДАМа!

– Хм, – проворчал Сушонг, – ты не сказала ему, что АДАМ нуждается в постоянной подзарядке…

– Это не повод для беспокойства, доктор Сушонг! – сказала Тененбаум, прослушивая сердцебиение Брумена через стетоскоп. – У меня есть проект энергетика, мы будем звать его ЕВА! – она нахмурилась. – Но слизень может сделать малое количество АДАМа и ЕВы. Все эти слизни, как мы считаем, паразиты. Мы находим их на акулах, на других созданиях. Возможно, они могут быть присоединены к человеческому существу. Человек может стать… фабрикой АДАМа. Тогда у нас будет больше АДАМа для экспериментов, – она задумчиво почесала свои немытые волосы. – Работала с моим наставником, все, о чем он думал, это как найти великую силу в людях! Разводить их, изменять! Работая с ним, я думала о другом исследователе! Куда более великом! Ха–ха!