Джон Ширли - BioShock: Восторг

«Не придется заниматься этим долго, – сказал он себе. – Мухлеж тут – продавать местным что-то, как им кажется, необходимое. И когда они завладеют этим, оно завладеет ими. А это будет значить, что они все в моем заднем кармане».

Сушонг взглянул на морского слизня и облизнул губы. Что-то беспокоило его.

– Но, мистер Фонтейн, есть опасность, – он серьезно посмотрел на Фонтейна. – Опасность в использовании АДАМа и в разработке плазмидов. Вы должны узнать, прежде чем продолжать. Пойдемте сюда. Вам надо увидеть…

Они прошли дальше по металлическому коридору, ступая по дощатому полу. Воздух здесь был пронизан запахами химикатов и густого человеческого пота. Они остановились у стальной двери, на которой по трафарету было выведено:

СПЕЦИАЛЬНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ: НЕ ВХОДИТЬ.

Сушонг положил руку на дверную ручку…

– Может быть, нам не надо входить! – неожиданно сказала Тененбаум, она удерживала дверь ладонью и не смотрели ни на кого из них, только на саму закрытую дверь.

– Почему? – спросил Фонтейн, задумавшись, а не запланировали ли они запереть его там. Ему вдруг пришло в голову, что, возможно, надо быть осторожнее с учеными, которые привязывают случайных людей к операционным столам и вкалывают им разные вещества…

– Там опасно. Может быть, больной…

Фонтейн сглотнул. Но он уже принял решение.

– Не должно быть ничего, о чем я не знаю. Это все мой бизнес.

Он хотел плазмиды – ужасно хотел. Но ему надо было знать все о рисках, связанных с этим. И если там нечто, что подвергнет его слишком большому риску …

Она кивнула один раз и отступила. Сушонг открыл дверь. Тут же из комнаты до них донесся тревожный, неестественный запах. Такой запах Фонтейн ожидал бы услышать от обнаженного человеческого мозга, когда верхняя часть черепа спилена...

У Фонтейна прихватило желудок. Но он шагнул за Сушонгом в комнату, сделал всего один шаг.

– Мы пробуем смешать некоторые гены морских существ с человеческими, – проговорил Сушонг, – дать человеку силу определенных животных, но…

Затхлая, плохо освещенная прямоугольная комната была примерно тридцать пять футов в длину и тридцать в ширину, но казалась гораздо меньше из-за довлеющей кучи вещей. На стене, прямо напротив Фонтейна, держалось нечто, что когда-то могло быть человеком. Создать такое можно было, придав человеческому телу податливость глины, сделав кости и плоть гибкими, и налепив получившееся на стены. Масса человеческой плоти, покрытая капельками пота, казалось, просто держалась сама собой, занимая две стены и угол. Раздутое лицо бормотало что-то; по центру существа, почти под потолком, висело несколько внутренних органов, в том числе сердце и почки, влажные и дрожащие, они раскачивались, словно мясо на бойне, вывалившись через разрезы в туше, большие конечности существа…

– Что за черт! – воскликнул Фонтейн.

Вытянутый рот существа щелкнул и пробормотал что-то в ответ.

Фонтейн развернулся и кинулся прочь из комнаты. Он смог сделать шагов пять по коридору, прежде чем головокружение и тошнота вынудили его остановиться и облокотиться о холодную металлическую переборку Восторга.

Ему стало легче, когда он услышал, как дверь, ведущая в комнату специальных исследований, захлопнулась со скрежетом. Ученые подошли к нему и встали рядом. Сушонг обыденно держал руки в карманах халата и выглядел немного удивленным. Тененбаум же казалась почти по-человечески обеспокоенной за него.

– Так… – Фонтейн проглотил желчь. – Вы смогли взять этот процесс под контроль или нет?

– Мы делаем это сейчас, – ответила Тененбаум, задумчиво смотря на желтый свет лампы. – Да. Мы не будем больше создавать… такое.

– Тогда я хочу, чтобы вы сделали кое-что для меня. Убейте эту штуку там. Сожгите. Не оставьте никаких следов, мне не нужна дурная слава. Мне нужно больше плазмидов, вроде того электрического. Только больше разнообразия. Чтобы ими можно было управлять. Чтобы их можно было упаковывать… Товар, который сделает человека умнее, сильнее. Товар, который принесет нам деньги. Понимаете? Деньги!

Стэнли Пул стоял в задних рядах небольшой толпы, которая ожидала речь Софии Лэмб. На площади Аполлона и семнадцатой станции техобслуживания незаметно раздавали листовки, рекламирующие «Бесплатную публичную лекцию именитого психиатра, доктора Софии Лэмб, о Новой Надежде для работящего человека».

Долговязая блондинка с лебединой шеей, в модных очках в роговой оправе вышла вперед и встала перед живописной картиной Мемориального музея, на которой были стилизованно изображены рабочие, трудившиеся на заложении фундамента города. Она посмотрела на небольшую толпу как пророчица, выражение ее лица было доброжелательным и снисходительным, но в то же время материнским, от ее улыбки веяло бесконечным знанием. Она нажала на кнопку и запустила запись, сопровождавшую картину. Дружелюбный мужской голос произнес:

– После того, как платформа закреплена, работа продвигается с невиданной скоростью. Призванные быть основой Восторга, рабочие трудятся круглосуточно, чтобы построить мегаполис, который вы видите сегодня.

– Вы слышите это? – она сцепила руки за спиной и иронично усмехнулась, устанавливая зрительный контакт со своими слушателями, большинство из которых были рабочими из низов, слушавшими восхищенно, но Пул заметил среди них и Саймона Уэльса. – Эта запись, – продолжила Лэмб, – она помогает понять суть Восторга! «Рабочие трудятся круглосуточно, чтобы построить мегаполис»! А что говорит нам запись у картины «Закладка фундамента Восторга», прямо вон там? – Ее голос стал насмешливым, когда она процитировала: – «Инженеры работают, преодолевая все препятствия: твердые, как алмазы, камни, упрямство морских обитателей и непредвиденные потери». Подумайте об этом, друзья мои. Сколько ненужных страданий мы приняли как нечто само собой разумеющееся? – она печально покачала головой. – «Непредвиденный потери»? Ох, Эндрю Райан полностью предвидел их! Но его это просто не волновало! Огромное количество жизней было потеряно на строительстве Восторга, все они были принесены в жертву «богу», имя которому человеческое эго! Эго Райана! Обычные мужчины и женщины в Восторге перерабатывали, но не получали достойной оплаты, были они оставлены обессиленными. Они трудились круглосуточно, чтобы построить этот город, но как много они получили от того, что создали? Что предложил им Эндрю Райан, кроме бумаги? Только лишь нечто мелкое, что принято называть долларами Восторга... просто документы, бумажные деньги! Бумаги для нищих! Да и того очень мало! Кому, я спрашиваю вас, на самом деле принадлежит город? Людям, которые построили его? Или плутократам, которые его контролируют? Большинству или меньшинству? Вы знаете ответ!