Алексей Переяславцев - Зимний гастрольный тур

Вот и главная позиция. Расположена между огромными камнями, то есть бокового огня можно не опасаться. А сектор огня открывался очень недурной.

Симо не был ленив, такие снайперы долго не живут. Он самым тщательным образом оборудовал запасные позиции — целых четыре. Те места, над которыми стрелок предполагал расположить винтовочное дуло, были политы водой. Ей предстояло замерзнуть, и тогда снег не взвихрится от выстрела. А теперь подождать. По прикидкам опытного охотника, рассвет должен наступить через примерно полчаса. Примерно — это потому, что у снайпера не было часов. Но чутье и опыт вполне могли их заменить.

Артподготовка проводилась на меньшую глубину и с большей осторожностью — если подобное выражение подходит к работе установок "Ураган". В частности, Черняховский пообещал кары земные и небесные для того, кто вздумает сдуру уничтожать мосты. По этой причине безжалостному обстрелу подвергались доты и дзоты — но только не те, которые находились в непосредственной близости от мостов. Но и того хватило не только на уничтожение минных полей и надолбов, но и на полную разборку дзотов и дотов — большинства из них. Исключение представляли собой мощные доты, которые на картах значились под номерами четыре и пять — те самые "миллионники".

Командующий полком осназа получил заранее сведения об этих дотах, но эти сведения были неполны. Видимо, тогдашняя разведка недоработала: источник не сообщил, были ли то пушечные или пулеметные доты. Сказано было лишь, что пушки (если есть) предполагаются калибром 76 мм. Разумеется, Черняховский не мог знать, что из-за спешки источник (это был, понятно, Рославлев) просто не успел разыскать информацию. Даже беспилотники не могли выявить это: амбразуры были тщательно укрыты маскировочными ветвями. Вид вооружения стал ясен лишь в последний момент — сразу после того, как отзвучало эхо от последнего взрыва реактивного снаряда.

Раскаленные газы разметали и снег, который покрывал огневые точки, и всю маскировку. Дзоты, как и предполагалось, были уничтожены полностью. Бетонные сооружения показались во всей красе. Ревнитель изящной архитектуры посчитал бы доты уродливыми, красноармейцы же на этот счет собственного мнения не имели ввиду отсутствия интереса к данному предмету. К тому же первоначальный вид "миллионников" был подпорчен и осколками, и прямыми попаданиями.

Разумеется, попытки догадаться о наличии выживших внутри дота выглядели малопродуктивным занятием. Бронетехника и поддерживающая ее пехота предпочитали действовать.

— Здесь "лось-раз", вижу бронеколпак на час. "Лось-три", гаси.

Тяжелый танк, грузно переваливаясь на том, что осталось от надолбов, чуть довернул пушку. Та, покачавшись, плюнула длинным клинком пламени.

Кумулятивный снаряд, рассчитанный на пробитие брони в двести двадцать миллиметров, не оставил шансов цели, имевшей жалкие сто девяносто миллиметров толщины. Направленный взрыв проплавил стенку и обрушился огнем и осколками на то, что было внутри.

— "Лось-два", ослепи амбразуры!

Приказ чуть-чуть запоздал.

Танковые экипажи не были склонны к мистицизму, в противном случае случившееся они обозвали бы чудом. То, что амбразура пушечная, увидели сразу три танка, включая сюда машину взводного. И там часть расчета выжила. Тут же последовало наглядное доказательство: из дота ударила пушка. Как расчет мог пережить обстрел из "Ураганов"? Ответа никто не знал и даже не попытался узнать. Как бы то ни было, снаряд попал Т-72 в башню и ушел рикошетом вверх.

Ответ не заставил себя ждать. Впрочем, первым снарядом наводчик Фалалеев постыдно смазал. Взрыв сверкнул вспышкой чуть ли не за метр от кромки амбразуры. Но второй выстрел, последовавший через секунды три, угодил уже лучше: в боковую стенку. По идее, фугасный снаряд танкового калибра должен был уничтожить и орудие, и расчет, но "лось-два" не пожелал надеяться на случайность. Третий снаряд попал прямо в амбразуру и, судя по мелким деталям, вылетевшим из нее, взорвался уже внутри.

Два других танка без особой спешки додавили пулеметные амбразуры. А на поле вышли новые игроки.

Два бронетранспортера ловко обошли своих тяжеловесных товарищей. Из одной выскочило отделение. Двое тащили по канистре. Сноровисто вскарабкавшись на самый верх, они залили содержимое канистры в вентиляционное отверстие, Один красноармеец швырнул туда же горящий комок, похожий на паклю. Полыхнуло красное пламя с копотью.

Другая БМП высадила десант у тыльной стороны "миллионника" — там, где была дверь. Саперы прилепили в шести местах куски чего-то смахивающего на пластилин, воткнули детонаторы, закрепили бикфордовы шнуры и разбежались. Как легко догадаться, дверь не выдержала.

Командир отделения Наимов, из касимовских татар, пробившийся в младший командный состав исключительно за личные способности, катнул в дверной проем гранату, дождался взрыва, не подставляясь под ударную волну вкупе с осколками, и призывно махнул рукой подчиненным.

Не прошло и получаса, как тяжело дышащий Наимов выскочил из дота, подбежал к БМП и доложил:

— Проверили. Живых не осталось. Только запах там… ялла! [6] о, аллах! (арабск.)

Стоит упомянуть, что зрелище внутри дота было не лучше аромата. Наимов не обмолвился о том, что часть его красноармейцев оставила на полу дота ужин, да он и сам был к тому близок. По его мнению, эти подробности были совершенно лишними.

Никто так никогда и не узнал, что именно было основной причиной гибели защитников дота: ракетные снаряды, пушечный обстрел или огонь, прорвавшийся через вентиляцию.

Было бы преувеличением сказать, однако, что "Ураганы" смели все и вся. Бойцы уже без опаски ходили во весь рост, когда с фланга с дистанции метров сто восемьдесят застучал пулемет.

Командир БМП отреагировал мгновенно. Дульное пламя из расщелины между скалами еще металось, выискивая жертвы, когда башенка развернулась, и куда более громким и весомым голосом заговорила тридцатимиллиметровая пушка. Вражеский пулемет замолчал, а под прикрытием своего огня бойцы подползли поближе и закидали позицию пулеметчика гранатами.

На поверку оказалось, что спасшийся от реактивных снарядов (но не от гранат) финн стрелял не из пулемета, а из автомата, который тут же был изъят.

— Вот он почему уцелел, — рассудительно молвил умный и образованный (у него было целых семь классов за плечами) красноармеец Соркин. — Вон скалы со всех сторон осколками посекло, а между ними и не попало. Хотя уж контузить вполне могло.

— И правда. Сам видел, как он стволом дергал. Только Варакину и прилетело.

— Не так уж страшно прилетело. Ить даже повезло. Санинструктор говорил, жить будет, точно.