Алексей Переяславцев - Зимний гастрольный тур

Осколки от фугасных снарядов обратили все шлюпки в щепу. Те из команды, кто прыгнули или вывалились за борт, не имели никаких шансов продержаться долго в холодных водах зимнего Немецкого моря.

Опыт не подвел. Едва ступив на перрон Белорусского вокзала, Рославлев помчался раздобывать свежие газеты. Правда, не на первой, а на третьей полосе "Правды" выискалась заметка о пропаже в Немецком море советского парохода такого-то, везущего металлургическое оборудование, заказанное в Германии. На борту было столько-то человек экипажа, а также восемь немецких специалистов. И многозначительная фраза: "Есть основания предполагать, что судно подверглось нападению военного корабля иностранной державы". Все.

В Германии ситуация были иной.

На немецком берегу канонада была отчетливо слышна. Береговая охрана получила приказ: "Выяснить и доложить." Ни первое, ни второе не составили труда: после недолгих поисков отыскали плавающие на воде обломки и ни одного выжившего. Среди мертвецов немецких граждан не нашли. Уже потом пришло объяснение: все они в момент атаки находились в трюме, где занимались служебными делами (налаживали оборудование).

Реакция немецкой прессы оказалась куда более эмоциональной. Даже солидные издания вроде "Нидерзаксен цайтунг" с плохо скрытой яростью отмечали, что пароход был полностью гражданский и, понятное дело, оружия на борту не имел. Судно было советским, то есть принадлежало нейтральной стране. И даже в военной контрабанде обвинить его было нельзя, так как шел он не в немецкий порт, а из него. И, что в глазах немцев было хуже всего, погибли полностью гражданские немцы — инженеры и наладчики, сопровождавшие заказанное и оплаченное оборудование, то есть некомбатанты. Приводилось название корабля Королевского флота: тяжелый крейсер "Бервик". Именно этот корабль обвинялся в гибели торгового судна. Газеты ссылались на сообщение с погибающего корабля, которое было принято даже не одним, а тремя радиолюбителями: в Норвегии, Испании и, что уж вовсе не ожидалось, в Бразилии. Принятые радиограммы текстуально совпадали. Так что у немецкой прессы имелись веские основания для обвинений.

Эпизод не остался без последствий и в других странах.

Посол Великобритании Хью Далтон получил вызов в наркоминдел. Принимал его сам Молотов. От Великобритании потребовали объяснений. Британский тяжелый крейсер "Бервик" неспровоцированно напал на советское торговое судно и потопил его, что привело к гибели всех находившихся на борту. Особо отмечалось, что "Красный Донбасс" никоим образом не мог быть причастен к военной контрабанде, поскольку направлялся в порт нейтральной страны (СССР), а не Германии.

Разумеется, посол знал о случившемся. Более того, он лично полагал подобный способ действий глупостью, не имеющей оправдания. Правда, Далтон не знал о некоторых контактах дипломатов (или то были разведчики?) с деятелями от скрытой оппозиции Рудольфу Гессу. А такие существовали и обладали немалыми возможностями.

Как бы то ни было, дипломат ответил именно то, что и должен был по инструкциям из своего министерства: он, дескать, глубоко сожалеет о гибели гражданских лиц, однако уверен, что данный несчастливый эпизод на море требует глубокого и всестороннего расследования.

,

Стоит заметить, что Великобритания совершенно не нуждалась в данный момент в конфликте с Советским Союзом. Точнее сказать, она стала бы в нем нуждаться, но лишь после того, как против СССР выступит Германия. Немцы же не отличались избытком энтузиазма в этом вопросе. Их не убеждали уверения переговорщиков от Британии в том, что пара сильных полков еще не делает всю Красную Армию сильной, а пример Финляндии в этой части не являлся убедительным в глазах британским дипломатов. Все же театр военных действий в Финляндии был крошечным в сравнении с тем, который должен был появиться в Восточной Европе. Кроме того, немцы напоминали, что Советский Союз добросовестно поставлял и поставляет в Германию как продукты нефтехимической переработки (в первую очередь авиационный бензин), так и полуфабрикаты из углеродистой и легированной стали, а также из алюминиевых сплавов. Англичане вежливо напоминали, что по неким конъюнктурным соображениям русские способны в любой момент сократить или вовсе обрезать этот поток ("Вы же понимаете, что потребности Советов в бензине могут резко возрасти"). Немецкий представитель выразил улыбкой недоверие к подобным утверждениям, но намек насчет нефтехимической продукции запомнил. В результате сближение позиций сторон шло вяло. А доверие сторон друг к другу и вовсе не росло.

Куда более келейными были события в самой Германии. Следует признать: все происходившее было сугубо внутренним делом этой страны.

На доклад к рейхсканцлеру был вызван Генрих Мюллер, то есть лицо, совершенно не причастное к событиям в Немецком море — по крайней мере, впрямую. Однако имевшиеся в его распоряжении данные были с этими делами непосредственно связаны и давали повод к серьезным размышлениям.

Также в кабинете присутствовал глава военной разведки.

— …следовательно, представляется наиболее вероятным вывод: военная разведка знала о выходе данного крейсера в море, догадывалась о его цели и ничего не предприняла в части извещения как Люфтваффе, так и Кригсмарине с целью предотвращения атаки, хотя такая возможность существовала.

Гесс был хорошим учеником Гитлера в части политических интриг. В частности, он прекрасно умел сталкивать лбами соперников. Но в данный момент это оказалось затруднительно. Вильгельм Канарис проявил отменную изворотливость.

— Осмелюсь доложить, герр рейхсканцлер, надлежащие распоряжения пошли в соответствующие штабы через гросс-адмирала Редера и через рейхсминистра Геринга. Копии имею с собой.

В допрос при полном попустительстве хозяина кабинета вмешался Мюллер. Опытная полицейская ищейка не дала сбить себя со следа:

— Были ли получены ответы? Я не имею в виду подтверждения самого факта получения сообщения.

— Мне тоже это интересно, — активно поддержал тему Гесс.

— Частично, господа. Штаб гросс-адмирала сообщил, что не имеет на данный момент валентных военно-морских сил, способных эффективно перехватить английский тяжелый крейсер.

Мюллер чуть заметно кивнул. У него была копия ответа. Он выглядел вполне обоснованным. Скомандовать линкорам Редер мог своей властью. Но это грозило политическими неприятностями. Гесс был полностью солидарен с Гитлером, который очень боялся потерять линкоры от глупой атаки одинокой подводной лодки. Крейсера же не успевали.

Канарис продолжал:

— Связаться непосредственно с рейхминистром авиации не удалось…