Алексей Переяславцев - Зимний гастрольный тур

Будь на месте посланца Канариса не особо опытный русский, он, основываясь на зрительном впечатлении, выразился бы так: "В тот момент господин Геринг был мертвецки пьян." И оказался бы при этом неправ. Рейхсминистр пребывал в морфинной нирване.

— …и по этой причине сообщение было передано в штаб.

— Кому именно? — последовал мгновенный вопрос главы гестапо.

— Письмоводителю, натурально, — попытался выкрутиться глава абвера.

— Я не об этом спрашиваю…

В тот момент Канарис готов был поклясться, что Мюллер нарочно утрировал баварский акцент. И, отдать справеддливость, это производило впечатление не из приятных.

— …имелось в виду: кто подписал ответ?

— Генерал Штумпф.

В глазах любого понимающего человека (а иных в этом кабинете не было) имя отправителя ответного послания выглядело странным. Генерал Штумпф не был на тот момент начальником штаба Лютваффе — он был начальником ПВО Германии. Штабом же командовал генерал Ешоннек. Так почему же послание не дошло до того, кто должен был его получить?

Именно это вопрос и прозвучал.

— Не могу знать, — честнейшим образом ответил Канарис. Это казалось правдой. Управление военно-воздушными силами Германии никаким образом не входило в сферу деятельности военной разведки.

Однако обстоятельства выглядели так, что крайним вполне можно было сделать адмирала. Гесс возможность не упустил.

— Адмирал, ваша небрежность, если не сказать сильнее, принесла не только потерю ценных технических кадров. И не только потерю промышленного оборудования: за него заплатит страховая компания. Главное, что мы в результате потеряли: часть доверия нашего стратегического партнера…

Слова были сильными, но Гесс использовал их без колебаний. Это тоже был урок от покойного фюрера: тот с легкостью приобретал стратегических партнеров и без усилий избавлялся от них.

— …посему готовьтесь к передаче поста главы абвера вашему преемнику полковнику Пикенброку.

На этом месте рейхсканцлер поставил точку.

Вильгельм Канарис потерял работу. А шеф гестапо, разумеется, не упустил возможности почистить военную разведку Рейха от, как он выразился, "английских отпечатков пальцев". Таковые, разумеется, нашлись. У Мюллера появились новые следы, ведущие к бывшему главе абвера.

Но внутренние разборки начались и в люфтваффе. Рейхсмаршал, очнувшись, развил бурную деятельность по чистке рядов от тех, кто мог быть чрезмерно лоялен к Великобритании за счет потери верности к обновленной национал-социалистической идеологии. Генерал Штумпф (между прочим, ярый приверженец идеи национальной исключительности германской расы) был обвинен в преступной халатности, смещен с должности и понижен в звании. За ним последовала еще чуть ли не сотня офицеров в немалых чинах. Были и перемещения. Также появились новые приоритеты.

Эрнст Удет, известный, в частиости, высоким мнением о русских летчиках и конструкторах, получил устное распоряжение рейхсмаршала максимально использовать личные связи и попытаться наладить выгодное взаимодействие с авиапромышленностью СССР.

— Сейчас мы впереди наших потенциальных противников по уровню самолетостроения…

Этот пассаж Геринга, сказать мягко, не вполне соответствовал истине. Истребители США и Великобритании приближались по уровню к немецким. Про сверхскоростные советские, которые разносили в мелкие кусочки финскую авиацию, и говорить не приходилось. Правда, раньше Геринг недвусмысленно дал понять, что не считает Советскую Россию стратегическим противником. Однако сравнение ТТХ бомбардировщиков Англии, США и Германии выдавало уже не столь радужную картину. А стратегического военно-воздушного флота в Германии, можно сказать, и вовсе не было, что выглядело немалым упущением со стороны Технического управления Люфтваффе и его руководителя — а им как раз и был генерал Удет. Тем не менее господин рейхсминистр авиации выказал благожелательность к подчиненному.

— …но нам надо смотреть дальше. Перевод авиации на реактивные двигатели — вот наша цель завтрашнего дня. Особенно это относится к стратегическим бомбардировщикам. У Советов такие уже есть. Да, их мало. Да, они явно не дешевы. Но они нам нужны даже больше, чем русским. И еще, дорогой Эрнст. Знаю, что это не совсем ваш профиль, но все же… Ни одна страна не имеет успешного опыта отражения массовых налетов бомбардировщиков, в том числе СССР. Однако я уверен, что у Советов уже есть какие-то наработки в этой области. Попробуйте прощупать почву.

Франция капитулировала. И все произошло, как в другом мире. Ну, почти все.

Не было отысканного по приказу Гитлера того самого салон-вагона, в котором в 1918 году была подписана капитуляция Второго Рейха. Не было и парада с прохождением войск под Триумфальной аркой. Нынешнее руководство Германии совершенно не стремилось унизить побежденных до предела.

— Нам не нужен растоптанный противник, — вещал доктор Геббельс на совещании редакторов ведущих германских газет. — Нам нужна полностью нейтральная Франция в качестве одной из составляющей безопасности Рейха.

В результате появились передовицы именно в этом духе.

И репарации были сравнительно щадящими, что французы, будучи одной из самых жадных наций Европы [24] это не выдумка. Подобное определение встречалось в разных печатных трудах неоднократно. По мнению людей, знакомых с предметом, впереди французов в этом отношении лишь голландцы. , вполне оценили. И никаких гонений на евреев! То есть истинный французский антисемитизм остался на том же уровне, каком и был (хотя у каждого француза почему-то находился друг-еврей), но не появилось никаких государственных программ по решению этого проклятого вопроса.

Был еще один фактор. Через германо-французскую границу пошли поставки необычного товара. В продаже появились невиданные предметы женского туалета, которые некий острослов обозвал "троюродными братьями чулок" [25] во французском языке, как и в русском, существительное "чулок" мужского рода. . В результате француженки несколько изменили свою оценку оккупантов.

Возможно, это было чистым совпадением, но как раз после победы гросс-адмиралу Редеру вдруг пришло послание от доброжелателя. Этот господин, пожелавший остаться неизвестным, для начала напомнил о предыдущем письме, доставленным нетрадиционным способом. Основной текст был посвящен французскому флоту, оставшемуся бесхозным. Видимо, у отправителя были неплохие источники: он перечислил не просто британские корабли, но также указал командиров поименно. Также этот любезный человек аккуратно перечислил все французские корабли, указав для каждого его степень готовности к бою и походу. И не просто так, а с прогнозом. Как раз в последнем листе содержалась информация, которую гросс-адмирал мысленно отметил как сведения, которые раздобыть можно, но с усилиями. Капитуляция застала французские главные силы в Бресте, но документ указывал, что командующий намерен перевести флот в Мерс-эль-Кебир. Англичане, конечно, о том прознают, и на акватории этого порта французскому флоту предстоит принять свой последний бой.