Сергей Бутко - Доброволец. На Великой войне [litres]

«– Вышел (пи!) я однажды на батарею (пи!). Смотрю (пи!): австрияки (пи!) совсем (пи!) близко. Увидели (пи!) меня и давай (пи!) палить. А я (пи!) стою на виду и сухарь грызу. И вдруг (пи!) пуля – бац! Полсухаря отшибла (пи!). Я (пи!) другую половину грызу. Опять – бац, бац (пи!)! Выбили (пи!) сухарь изо рта! Разозлился я (пи!) – страсть и давай на (пи!) матить и палить…»

Внешне Корсаков чем-то напоминает Яшку Бойко из «Свадьбы в Малиновке». Тоже недавно каким-то одному ему немыслимым образом привел из очередного «ночного рейда» высоченную, словно каланча, венгерскую бабу по имени Тимея. Та ни бельмеса по-русски, но от своего «рыцаря» не отстает, даже несмотря на ругань Унгерна. Интересно, как Корсаков ее уговорил с собой пойти? Не иначе приобнял и сказал с умилением на ушко: «Вы и только вы напоминаете мне мою любимую, мою чернявую, мою безотказную… гаубицу!» [115]

А казакам смешно. Тем более теперь, когда все они думают о скором конце войны, возвращении в родные станицы. Думаю о будущем и я.

Невообразимо все перевернулось, стоило только с легкой подачи «форточников» пустить на поле брани частицу научно-технического прогресса. И частица эта переменила слишком многое.

Сказать, что внезапное появление «Горынычей» (а именно такое оригинальное название само собой закрепилось в солдатской среде за «катюшами» местного производства) стало для австро-германцев шоком, значит не сказать ничего. Вражеская пехота была буквально смята и морально, и физически. Герасимов, которому тоже посчастливилось увидеть работу «Горыныча», рассказывал про одного смертельно раненного германского офицера. Тот, истекая кровью, прохрипел: «Мне недолго уже осталось, и я никому уже не смогу передать ваших секретов. Но скажите мне перед смертью, что это страшное навалилось на нас сверху, как гнев божий?..»

Ответа раненый не получил. «Форточники» молодцы – пусть секретность остается секретностью. Во времена Великой Отечественной гитлеровцы тоже не знали, что и думать о «катюшах». Предполагали, что им противостояла «русская автоматическая многоствольная огненная пушка». Сейчас ситуация аналогичная. И хотя, судя по «солдатскому вестнику», «Горынычей» на разных участках фронта видели не так уж и часто, дело свое, прежде чем столь же внезапно исчезнуть, реактивная артиллерия сделала. Успешно начатое Горлицким прорывом австро-германское наступление буквально захлебнулось в огне, ничего не сумев противопоставить взамен…

Пока. Именно пока.

После появления раньше положенного срока танков германская научная мысль наверняка прямо сейчас энергично трудится над созданием очередного изобретения. Что еще остается эдакого эффектного? Огнеметы? Уже в наличие имеются даже у нас – вроде бы еще до войны на вооружении состояли [116] В 1912–1913 гг. царской армией было закуплено в Германии небольшое количество ранцевых огнеметов системы Р. Фидлера. . Большемоторники? Немцам нужно очень сильно постараться, чтоб взлететь выше «Муромцев». Разве что «трубой кайзера Вильгельма» вздумают попугать, но это опять же эффектно, а не эффективно [117] Она же «Парижская пушка» ( нем. Paris-Geschütz) и «Колоссаль» ( нем . Kolossal) – сверхдальнобойное длинноствольное 210-мм орудие на поворотном лафете. Поступило на вооружение германской армии в марте 1918 г. и до августа того же года использовалось для дальнего обстрела Парижа. У орудия имелся ряд существенных недостатков: разрушительная мощь установки была незначительной, ствол орудия приходилось часто заменять, точности стрельбы хватало лишь для попадания снаряда в пределах города. «Парижская пушка» была скорее психологическим орудием, сильно снижавшим боевой дух парижан и воодушевлявшим германские войска. .

Могут, конечно, ставку сделать на тайную войну, пытаясь разрушить Российскую империю изнутри. И не только они, кстати, а и другие «дружественные» нам державы. Но если в известной мне истории это удалось, то в нынешней шансы на революционный взрыв стремительно тают, как снег весной. Я не смог скрыть улыбки, когда прочитал в чудом добытой газете сообщение о создании высочайшим повелением при Министерстве обороны очень интересной организации под названием «Всероссийская чрезвычайная комиссия по борьбе с революцией и саботажем» – ВЧК. И судя по тому, как работает это детище «форточников», внутренним (да и внешним) врагам России остается только кусать локти от злобы и бессилия. Господа чекисты, к ужасу всей тыловой сволоты и ворья, порядок наводят быстро и жестоко, используя в случае необходимости непосредственно подчиненные им спецвойска. Те очень даже пригодились для подавления волны вооруженных выступлений, прокатившихся по Москве, Питеру, Киеву, Казани, Нижнему Новгороду и еще семи городам империи. Прибалтику с Финляндией, Польшей и Кавказом тоже лихорадило, но недолго. ВЧК и там поработала.

А уж про громкие аресты среди либералов и социалистов вообще говорить не приходится. Началась настоящая охота на маститых изменников родины. Мануйлов, Львов, Коновалов, Рябушинский, Чернов, Авксентьев… Керенского тоже взяли. Общественность, ошарашенная резкими переменами, не знала, что и думать. Подозреваю, что нынешний государь дал отмашку всему этому радикальному действу лишь под чьим-то сильным нажимом. Так что теперь у нас в тылу нечто вроде военной диктатуры намечается. Я вновь не смог скрыть улыбки, когда увидел на одной из газетных страниц статью об аресте того же Керенского. Есть и фотография, на которой несостоявшегося лидера Временного правительства по бокам сжали два жандарма, а рядом что-то зачитывает молодой человек в фуражке, кожаной черной куртке и с «Маузером» на ремне. Ну что, рожденные контрреволюцией, дерзайте дальше. Может, вам удастся малой кровью отвратить кровь большую и не дать России скатиться в бездну смуты и новой братоубийственной войны. А мне прямо сейчас дико хочется забраться в палатку, чтобы провалиться в другую бездну – в бездну сна…

Снился какой-то тщедушный старичок в смятой черной шапочке, надетой на лысину, и в черном же поношенном костюме-тройке. Бедолага буквально завис в воздухе, окутанный то ли дымом, то ли просто густым туманом, сквозь который проступали яркие блики. Сухая рука с желтоватыми пальцами что-то сжала, и старик исчез, напоследок крикнув: «Вставай!» Я проснулся совершенно не выспавшимся и разбитым, что, впрочем, не помешало мне быстро привести себя в форму. Снова переход, и снова дорожная тряска в поисках отступающего неприятеля. Пожалуй, если так будет продолжаться и дальше, то мы и в самом деле дойдем беспрепятственно до Вены, а затем и Берлина, чтобы водрузить Знамя Победы на крышу Рейхстага.