Николай Эдельман - Звездный час [litres]

– Куда мы едем?

– Не беспокойтесь, к вам домой. Кстати, – ухмыльнулся Бондаренко, – у меня как раз дела в тех краях! А чтобы вам не было скучно в дороге, можете полюбоваться! Вам будет интересно, я гарантирую.

С этими словами он бросил ей на колени большой темно-красный конверт из-под фотобумаги.

Отогнув клапан конверта, Лиза заглянула внутрь. Как она и ожидала, там были фотографии – совсем свежие, еще чуть сыроватые и сохранявшие запах фиксажа. Лиза вытянула первый лист и изменилась в лице. На четком глянцевом отпечатке была изображена она сама, застывшая с окровавленными ножницами над трупом Жоржа. Это был снимок, сделанный Варварой Горобец. Отпечаток выпал у Лизы из ослабевших пальцев и спланировал ей под ноги.

– Смотрите дальше, – пригласил Бондаренко с издевательской улыбочкой. – Там есть на что полюбоваться!

Лиза, едва ли не против своей воли, достала следующий снимок – и снова увидела на нем себя, но на этот раз на фоне моря, одетую в купальный костюм и в объятиях вполне живого Жоржа. Фотограф – несомненно, покойный Костанжогло – выбрал удачный момент – не сказать, что кавалер грязно домогается дамы, напротив, сцена выглядела вполне романтическим рандеву…

Охваченная каким-то нетерпением, Лиза вытащила из конверта всю пачку. Так и есть, та же самая сцена в разных вариациях. Пока она отбивалась от Жоржа, Костанжогло успел отщелкать массу кадров. Брезгливо просмотрев снимки, Лиза запихнула их обратно в конверт и отбросила его от себя.

– Как я понимаю, – сказала она сквозь зубы, – вы что-то хотите от меня в обмен на эти снимки. Что именно?

Бондаренко, наслаждаясь ее гневом, несколько секунд молчал. Потом неторопливо произнес:

– Любезная Елизавета Дмитриевна, я вижу, вы не отдаете себе отчета ни в своем положении, ни в том, что в этой связи от вас требуется. Думаете, я пытаюсь повесить на вас убийство любовника? Это, конечно, неприятно, но не смертельно. Хороший адвокат вас отмажет, а суд, пожалуй, еще и рекламу сделает. Совсем другое дело, если выяснится, что Жорж Благолепов работал на японскую разведку, завербовав и вас, а вы убили его, пытаясь замести следы. И это – когда по всему городу развешаны плакаты с рекламой патриотического боевика, в котором у вас главная роль! Представляете, какой шум поднимется? Ваша репутация будет навсегда погублена, но этого мало. Общественность, воспылав праведным гневом, потребует жертв и наверняка их получит. Было бы преступлением судить такую красивую женщину – но что поделать, не обессудьте, если на вашу шейку накинут петлю. Где искать труп Жоржа – власти узнают, материалов о его шпионской работе тоже подкинуть несложно…

– А вы не забыли о том, – напомнила Лиза с вызовом, – что я про вас кое-что знаю?

– Ничего у вас не получится, – заявил Бондаренко. – К тому моменту я буду уже очень далеко. Мне все равно придется покинуть пределы страны – не знаю, навсегда ли или только на время…

– Тогда к чему все это? – удивилась Лиза. – Чего вы от меня добиваетесь?

– Вы слегка посвящены в тайны нашего маленького заговора, – ответил Бондаренко, – и можете догадаться, что в скором времени примерно в тех краях, куда мы направляемся, при посильном участии вашего покорного слуги пройдет некая операция, связанная с лабораторией вашего дяди. Мне стоило известных трудов убедить соратников в том, что слухи о вашем похищении – не более чем домыслы Зинаиды Андреевны, и теперь мне бы не хотелось, чтобы вы бессмысленным и бестолковым вмешательством снова расстраивали мои планы.

– Но ведь еще есть пуговица! – возразила Лиза, слегка ошалевшая от этого объяснения. – Она же осталась у Зинаиды!..

– Милая Лиза! – усмехнулся Бондаренко. – Ну что мне ваша пуговица! Я еще утром велел перешить все пуговицы на том костюме! Если вы считаете, что такая ничтожная улика может меня смутить…

– Зачем же тогда было тягу подпиливать? Вы же сами говорили…

Бондаренко отрезал:

– Не будем уходить от темы! Короче, – его голос стал металлическим, – несмотря на то что обнародование этих интересных фотографий может обойтись вам очень дорого, хочу я от вас совсем немногого. Просто-напросто помалкивайте. Возвращайтесь домой, сидите тихо, держите при себе свои догадки – или фантазии – о том, чем я занимался в ваши детские годы, не высовывайтесь, что бы вокруг вас ни происходило – и тогда я ручаюсь, что эти снимки никто и никогда не увидит, кроме нас с вами. Доступно изложено?

– А как же Горобец? – неуверенно спросила Лиза. – Она ведь тоже видела и меня… и труп… Неужели вы надеетесь, что она не захочет раскрутить эту историю? Мне показалось, что она ни перед чем не остановится…

– О, за Вареньку не тревожьтесь, – успокоил ее Бондаренко. – Она будет молчать… как рыбы, которых она уже кормит с хорошей гирей на шее! Это с Костанжогло второпях получилось грубо, а ее никто и никогда не отыщет. Харуки умеет находить эффективные решения – кстати, зарезать Жоржа ножницами тоже он придумал. Мол, если женщина увидит труп с ножом в спине, она завизжит и бросится прочь, а если это будут ножницы, схватится за них просто по привычке. И как видите, он был прав. Идея принадлежит ему, и исполнение тоже.

– И вы думаете, что никто не будет ее искать? – промолвила Лиза.

– Тут скоро такое завертится, что никто и не вспомнит про какую-то мелкую репортершу!

Лиза болезненно усмехнулась:

– Не завидую я вашим подручным…

– Ну что вы, – возразил Бондаренко. – Горобец не была моей сотрудницей. Просто занесло девушку на маскарад в поисках сенсаций. Ну, как было не поспособствовать полезному человечку?

– А когда он перестал быть полезным, то, значит, камень на шею?

– Елизавета Дмитриевна, вам что, в самом деле жаль этот сброд? Да каждый из них, не задумываясь, смешал бы вас с грязью, если бы ему за это хоть что-то перепало!

– Судя по тому, с какой легкостью вы сами меня с грязью мешаете, я в ваших глазах – точно такой же сброд!

Бондаренко, откинувшись на спинку сиденья, ответил с улыбкой кота, играющего с мышью:

– Вы меня сейчас до того разжалобите, что я, пожалуй, опять вам в любви признаваться начну! Не думаю, что вы этого добиваетесь. Но вы мне действительно нравитесь. И потому от всей души надеюсь, что вы проявите здравый смысл и постараетесь держаться в стороне. Презентовать вам эти снимки на память? Не волнуйтесь, у меня останутся негативы. Не надо? – спросил он, когда Лиза энергично замотала головой. – Как хотите. Главное, запомните – наш с вами уговор не на сегодня или на завтра, а насовсем!

После шумной Ялты Симеиз поражал тишиной и безлюдьем – местные курортники вели размеренный образ жизни и рано отправлялись на покой. Лишь кое-где на улицах попадались обнимающиеся парочки, при приближении машины стремившиеся укрыться во мраке.