Сергей Вишневский - Такая учеба

— Понимает ли исполнитель, что нарушение договора коснется также и его? — уточнил судья и еще раз повторил: — Никаких ран, никакой крови! Сит Безродный должен жить!

— Понимаю, — кивнул темный ученик. — Разрешите приступить?

Судья угрюмо взглянул на исполнителя, затем на Кона и на замершего в оцепенении Сита.

— Приступайте.

— Надеюсь ты знаешь, что делать, — прошептал в спину Маку старичок. Тот в ответ лишь кивнул.

— Ты! Это все подстроил ты, темная тварь! — едва слышно пробормотал Сит. — Это все твоих рук дело! Это ты проклял мою ногу! Я знаю про тебя все, темный выродок!

Мак молча подошел к нему и протянул руки к его лицу.

— Не смей ко мне прикасаться, тварь! — вскинулся дознаватель.

Однако Мак его не послушал. Он молча ухватил его за углы нижней челюсти и зажал пролегающий там нерв.

— Тва-а-а-арь! — успел выкрикнуть Сит, прежде чем мышцы свело судорогой, а из глаз брызнули слезы от боли.

Пользуясь тем, что Сит широко открыл рот, темный ученик уперся лбом в лоб и выпустил дыханием серый клубок силы смерти.

Вдох. Заклинание смерти, словно живое нырнуло в рот дознавателя, за ней в ротоглотку, гортань и в пищевод. Короткий прокол мягких тканей и она уже в средостении, в котором с сумасшедшей скоростью, от злости и страха, колотится сердце. Сила смерти обвила его и спустя пару секунд на левом желудочке, спереди, появляется белый отпечаток, в аккурат под размер пальца Альба.

Мак отпустил дознавателя и сделал несколько шагов назад. Сит смотрел на него огромными от страха глазами. Сам он хватался за грудь и начал дышать как загнанная лошадь, хватая ртом воздух.

— Ты... будь ты... проклинаю! — выдавил он, оседая на пол.

В зале поднялся гомон.

— Целителя!

— Черт, он действительно забрал кусок сердца?

— Твою мать! Может он проклятый?!!

— Слышал, что шипел Сит? Они разве знакомы?

— Это тот парень, который чистил ему ботинки! Это просто месть...

Пока в зале была суматоха и гомон, старичок подхватил Мака под руку и оттянул в сторону.

— Ты сделал то, что хотел? — спросил он у него тихо, когда оттащил в сторону.

— Да, — кивнул парень.

— Тогда может расскажешь, что ты сделал?

— Я убил кусок его сердца, размером с твой палец. Этого хватит, чтобы он задыхался пока идет в туалет до конца жизни. — дернул щекой Мак.

— Руки и ноги — это видел. Челюсть нижнюю, глаза помню как брали на суде. Но чтобы сердце? — Альб облизнул губы и спросил: — Это все из-за фестиваля Десятого феникса?

— Не только, — вздохнул Мак. — У нас старые счеты.

Пока вокруг дознавателя суетились целители, судья принялся снова звонить в колокол, призывая к тишине.

— Клан Поднебесный росток! Взяли ли вы свою плату?

— Взяли, господин судья! — тут же ответил глава клана.

— Имеете ли вы еще претензии к дознавателю Ситу?

— Никаких!

— Целители, ваш вердикт? — обратился судья к склонившихся над Ситом магам жизни.

— Будет жить, восстановить сердце не получится, — мотнул головой один из них. — Крови не обнаружено, следов ран тоже.

— Раз конфликт сторон решен — объявляю заседание суда завершенным! — устало выкрикнул Судья и четыре раза ударил в колокол.

***

Дрожащие распухшие пальцы дотянулись до спинки стула. С кряхтением сквозь сжатые зубы он поднялся на ноги и опираясь на стул сделал несколько шагов к двери. Короткие шаркающие шаги удавались с трудом и уже после пятого шага стало отчетливо слышно шумное дыхание.

— Будь... ты проклят, — с нарастающей одышкой произнес Сит, с трудом потянувший на себя дверь. — Чтобы... даже черви... брезговали... твоим трупом...

Продолжая проклинать единственного темного мага в империи, Безродный, придерживаясь за стенку, пытался пройти по коридору, но уже на первом десятке шагов за порогом, отдышка стала невыносимой. Чтобы перевести дыхание, следователю пришлось остановиться.

— Надо было... со стулом, — произнес он, облизнув пересохшие губы. — Черт бы побрал этого молокососа...

Однако, долго отдыхать он не стал и как только дыхание вернулось в норму, он продолжил свой путь. Шаг за шагом, через безумные усилия, с отдышкой, словно бежал не первый час, с рябью в глазах и вздувшимися венами на шее, все же он смог дойти до дальней двери в коридоре.

— БУДЬ ТЫ ПРОКЛЯТ! — от безысходности простонал Сит, облокотившись на косяк туалета.

На крик тут же выскочила молодая девушка, которая пулей метнулась к Ситу.

— Целитель Параг запретил вам выходить из комнаты! — защебетала она, нырнув под мышку к следователю и перевалив его вес на себя. — Я же вам показывала где горшок...

— Я следователь... ордена... Я никогда не буду... в горшок, — задыхаясь, произнес Сит. — Я лучше...

— Тогда ходите под себя! — строго произнесла девушка. — Каждый ваш поход в туалет может стать последним! Никаких прогулок, пока мой хозяин не позволит!

Девушка довела больного до кровати и строго оглядев комнату указала на горшок в углу.

— Или туда, или под себя!

— Это несправедливо, — прошептал Сит. — Встать после потери ноги, сохранить руки, но задыхаться... Задыхаться пока идешь до туалета...

Девушка промолчала и не ответила, но взгляд говорил о том, что она полностью согласна.

— Ноги и руки можно отрастить, — с грустью произнесла она. — Дорого, и долго, но можно. Даже мой хозяин делает очень удобные и не дорогие заменители.

— Целитель Параг действительно отличный мастер, — грустно улыбнулся следователь взглянув на свою ногу. — Но даже он не сможет заменить сердце.

Девушка потупила взгляд и сменила тему:

— Я принесу обед через полчаса, когда закончу с поручениями хозяина, — произнесла она и, развернувшись, собралась уходить.

— Эльза, — позвал Сит ее, отчего девушка вздрогнула. — Тебя ведь так зовут?

— Просто сестра, — не оборачиваясь ответила она. — У нас нет имени.

— Я знаю, — вздохнул Сит. — Я хотел сказать... Спасибо.

Девушка обернулась и взглянула на следователя. Ему открылось полное удивления раскрасневшееся лицо, которое она тут же спрятала и выскочила за дверь.

Сит проводил закрывшуюся за ним дверь и, сглотнув ком в горле, уставился на голубое небо за окном. Затем его взгляд поднялся чуть выше, где над окном для чего-то был вмурован в стену массивный металлический крюк. Рука сама собой потянулась к просторным холщовым штанам, где роль пояса выполнял крепкий шнурок.

— Будь ты проклят, — с горькой усмешкой, в который раз повторил Сит и потянулся к небольшому столику, где лежала писчая палочка и чистая тетрадь.

Следователь открыл тетрадь и на несколько секунд замер, не зная с чего начать. Однако затем, словно озарение, рука с писчей палочкой заметалась по листку, выводя ровные буквы:

«Да, проклинаю, ненавижу, не прощу!