Вячеслав Сизов - Мы из Бреста. Книга 7

— Есть. "Войско Польское" — несколько дивизий.

— Так может Сталин все-таки сохранит Польшу как отдельное государство?

— Не знаю. Мне в это верится с трудом.

— Честно говоря, мне тоже. Я говорила на эту тему с друзьями. В большинстве своем они тоже считают, так же как и ты. Но какой выход из этого положения? Служить Германии?

— Наверное, да. Я где то слышал, что сейчас в Вермахте служит несколько сот тысяч поляков. По всей Польше открыты призывные пункты.

— Я тоже об этом слышала. Несколько моих знакомых записались в армию, и сейчас проходят службу недалеко от Кракова. Думаешь, мы сможем договориться с Гитлером о возрождении Польши как отдельного государства?

— Не знаю. Но хотя бы останемся частью цивилизованного мира.

— Ты прав… Надеюсь, что наша страна когда-нибудь возродится…

— Я тоже. Но пока этого не случилось, может, займемся, чем-нибудь более интересным, чем политика…

Побыв у Ирины еще час и тепло попрощавшись с девушкой, я пошел по своим делам. Что ж можно сказать прекрасно провел время и даже прошел проверку на лояльность немцам. И когда я это успел? Да на квартире у Ирины! Так я и поверил, что можно просто так, за здорово живешь выйти из гестапо. Минимум девушку завербовали, максимум она еще до войны работала на немцев. Вот и занимается выявлением польского подполья и "сладкой" проверкой немецких офицеров. Почему я так решил? Например, потому что у дамы в комнате на видном месте (пусть и прикрыт кружевной салфеткой) стоит вполне себе современный радиоприемник. И это во время войны! А как же "чужие голоса"? А вот в то, что в радиоприемник можно встроить магнитофон вам в мое время любой школьник скажет. Во-вторых, не выглядела девушка совсем уж истощенной и голодающей. И это при всеобщем дефиците продовольствия. Нет, я, конечно, понимаю — администрация, махинации с продуктами и т. д., но всему есть пределы. Винцо, кстати, что мы пили, с немецкой этикеткой, свеженькое — оккупационное. Ну да ладно черт с ней! Может, я ошибаюсь, и девушка просто была рада видеть меня и в душевном порыве раскрыла закоулки души. А я к ней так. Грубо и сапогами! Но, да все к лучшему. Как там говорится у Андрея Дементьева

— Ты все?

— В основном да. Особо тут смотреть нечего. Русские рассчитали точно. Удар был нанесен с эшелона, что вышел со станции в направлении Варшавы. Охрана моста и форта понятия не имели о захвате станции русскими и поэтому прозевали удар. Опомнились, когда завязался бой за форт и Дот у моста. Но было уже поздно. Эшелон вошел на мост и тут был взорван. Потери составили до ста человек ранеными и убитыми. В основном пострадали зенитчики и охрана обоих объектов.

— Пленные?

— Русскими освобождено около восемьсот человек в форте. Среди них много раненым и больных. То есть скорость движения русских будет небольшой и наши парни смогут их довольно быстро догнать. Что в городе?

— Примерно, то же самое, что и тут. Никто особо не ждал удара. Атаке подверглись все наши учреждения. Где-то смогли отбиться, но в основном пропустили удар. Больше всего досталась летчикам. Русским удалось разгромить передовой отряд штаба 4-го авиационного корпуса (входил в состав 4-го воздушного флота Люфтваффе) занимавшегося подготовкой к передислокации сюда своих подразделений (в РИ штаб корпуса размещался в Бресте с декабря 1943 по июль 1944 года), а так же авиагруппы на близлежащих аэродромах.

— Плохо дело. Тебе не кажется, что без участия местных жителей тут не обошлось?

— Так и было. Гестапо, точнее те, кто остался жив после бойни уже занимается этим вопросом. Но я не думаю, что будет быстрый результат. Еврейское и советское население тут вычищено. Русское подполье давно уже разгромлено. Если кто и остался, то до последнего времени вел себя тихо, не привлекая нашего внимания…

— Поляки и украинцы?

— Полякам разгром нашего гарнизона не выгоден. После недавнего разгрома гестапо их подполья и нескольких групп АК они сидят как мыши. Агентура утверждает что нет даже поползновения на восстановление АК. Украинцы? Я думаю, что им это тоже не к чему. Мы сильно привязали их к себе. Одни расстрелы военнопленных и местных жителей на фортах крепости чего стоят. Русские не простят того что они тут сделали. И поэтому вряд ли пошли на сотрудничество с большевиками.

— Предложи все же проверить украинскую полицию.

— Хорошо.

— Тебе не кажется, что нас посетило дежа вю?

— Ты о чем?

— Брест, валы крепости, лето, трупы наших солдат, русские "мясники" взорвали мост через Буг, а мы стоим и смотрим на все это безобразие…

— А вот ты о чем!!! Действительно, похоже. Не прошло и двух лет.

— Тут ты не прав прошло ровно два года с того дня. В прошлый раз мы стояли вот нам метров на тридцать дальше в сторону города.

— Да. Сколько событий произошло…

— Главное, что мы теперь усиленно обороняемся, а русские все активнее действуют в нашем тылу. Я разговаривал с инженерами. Мост здесь можно будет восстановить только в течении месяца.

— С учетом того что потребуется восстановление еще четырех железнодорожных мостов на Минском и Пинском направлении — это смертный приговор всей нашей Группе Армий. Без снабжения нам будет трудно удержать фронт.

— Да о чем-то таком я и подумал. Насколько я понял, сюда дополнительно собираются перебросить рабочие группы русских военнопленных. Если их мотивировать хорошей едой и одеждой, то они бы могли сделать все за пару недель! Нам бы это ничего не стоило.

— Я переговорю об этом в штабе. Всего несколько дней назад отсюда в Польшу ушло несколько эшелонов с пленными, эвакуируемых из Барановичей. Теперь надо думать, как их вернуть назад.

— Какое решение приняли по "мясникам"?

— Пока ни какого. У нас тут нет сил, чтобы одновременно удерживать город и гонять по пуще диверсантов Седова. Конечно, выделят отряд жандармов и егерей для преследования, но толку от этого врят ли будет много. Понесем очередные потери…