Александр Афанасьев - Врата скорби. Повелители огня [litres]

Генерал снова порывисто поднялся на ноги.

– Вы хоть знаете, что происходит сейчас в Йемене, дурной вы человек? Знаете? Южно-аравийской федерации больше нет. Большая часть подготовленных британцами банд уничтожена, при потерях многократно меньше тех, которые были бы, устрой они террор. Мы выманили их на свет, заставили раскрыть структуры подполья, поверили, что нас можно победить – и в нужный момент уничтожили одним махом. Всей этой феодальной раздробленности больше нет, в Адене работает согласительная комиссия. Вероятно, будет создано единое государство под нашим контролем, возможно даже прямым. Англичане не просто утратили все свои позиции, которые они выстраивали здесь на протяжении последних десять лет – теперь они сами столкнутся с гражданской войной у себя, в Договорном Омане. Уже сталкиваются, и не без нашей помощи, кровь там будет литься еще лет десять и англичане рано или поздно уйдут. Экстремисты считают их предателями и будут им мстить. А мы им в этом поможем. Сулейман им в этом поможет.

– Сулейман… наш человек?

Генерал рассмеялся. Он был в отличном настроении, несмотря на попытку покушения.

– Сулейман? Этот фанатик? Да нет, конечно. Такой фанатизм, такую веру не сыграешь. Но короля, как известно, делает свита. А в свите Сулеймана – уже родилась мысль о том, что англичане еще худшие неверные, нежели русские.

Генерал оперся кулаками о стол.

– Смысла дальше объяснять нет. Вопрос – вы с нами или вы против нас?

Кураж, тот самый, с которым он шел на Ходынку – ушел, оставив место головной боли и какой-то сосущей пустоте. Все – было бессмысленно. Все – было ложью. Даже и правда – обернулась еще одной ложью.

– Мне плевать на то, что вы покушались на меня. Мне плевать на то, что вы делали это по заданию британской разведки. Видите, я в каком то смысле честен, сударь. К себе – я применяю точно такие же правила, как и к другим. Я не ценю свою жизнь точно так же, как я не ценю чужие. Я честен в этом, согласитесь…

…

– Как желаете. У меня к вам вопрос – тот, кто вас вербовал – он доверяет вам, верно?

…

– Почему вы молчите? Думаете, отыграетесь? Ошибаетесь, игра в молчанку не пройдет. Я даже знаю, кто вас вербовал. Сэр Роберт Брюс, офицер КВВС. Выше среднего роста, усы, борода, загорелый, не знает русского.

– Знает… – сказал князь.

– Знает? Вы уверены? Очень интересно. Впрочем, я не об этом. Допустим, вы все же убили меня. Выполнили приказ.

– Это был не приказ…

Богачев вдруг улыбнулся. Дружески.

– Перестаньте. Это был приказ, просто вы сами его не осознали. Признаюсь… я тоже сделал ошибку. Вы как нельзя лучше подходили для этой операции. Офицер ВВС, со взысканиями, при этом долго проживший в Адене, знающий язык, способный раствориться в местной среде. При этом для нас – вы уж не обижайтесь – отыгранная карта. Вам ничего не светило, обычная отставка рано или поздно. Признаюсь, я недооценил и вас и ваши способности к выживанию. С другой стороны, вас не стоило привлекать к этому… положа руку на сердце не стоило. Вы не готовы к игре.

– Это не игра.

– Игра… Игра, только вы этого всего не поняли. Это та же игра, только вместо фигур в ней живые люди. Это пешки. Такие люди как Сулейман. Это ферзи. Целые народы. Это, наверное, ладьи. Или слоны. Наверное, все же слоны. Есть крепости, подобные Шук-Абдалла. Это ладьи, точно. Есть исламские фанатики и их организации. И такие отряды как ваш… или казачий отряд. Это кони. Но все это – не более чем фигуры. И за выигрыш партии – гроссмейстер может отдать любую. Кроме короля. Хотите вернуться в Игру?

…

– В шахматах это не предусмотрено, я знаю. Но жизнь – немного сложнее шахмат. Британцы промыли вам мозги, вы должны это понять. Они сделали вас ущербным, заставили сомневаться в праведности бытия. В праведности того, что вы сами, своими руками делали. Это плохо. Поверьте сами, князь. И возвращайтесь в игру. Я жду вашего ответа – до послезавтрашнего дня. Увы, времени больше нет…

Богачев подошел, постучал в дверь. Открылся сначала глазок, потом и вся дверь…

– Подайте машину к черному подъезду. Через полчаса.

– Слушаюсь… Простите… а арестованный…

– Освободить.

Здесь ничему не удивлялись.

– Есть.

На выходе Богачев остановился.

– Мне жаль вас. Но дело есть дело.

И вышел.

Машину – черный, вместительный, неприметный Форд нижегородского производства – подали к черному ходу.

Князь покидал здание через парадный вход, через вход, через который покидали его все. Он видел, как из подземного гаража выехал автомобиль, видел, как он проехал по дороге перед входом в здание, направляясь к выезду на Петербургское шоссе. Потом – он увидел, как по машине вдруг что-то ударило, справа, с такой силой, что вылетели стекла… ударило еще и еще, от одного из ударов взлетел вверх капот. Мимо него – с криком бежали люди, а он все стоял и смотрел…

Конечно, это был не Яр. Не ресторан Метрополя. Не тестовский трактир. Обычное заведение в обычном районе Москвы, ничем не примечательное. Именно поэтому, князь Шаховской сидел здесь и ждал.

Кого?

Когда произошел взрыв – его даже не задержали… на него просто никто не обращал внимания. Кто-то бежал к месту взрыва, кто-то от него. В числе прочих – он вышел на улицу, прошел сколько то, кликнул извозчика, сел и поехал.

– И все.

Он и сам не понял, что сказал это вслух. И все.

Действительно – все.

Что теперь? Дело сделано. Что дальше? Бомба, взрываясь на цели, уничтожает не только цель, но и себя саму. Потому что дальше ей существовать нет смысла – она выполнила свое предназначение. На этом – все.

… Мы с тобой люди чести, Владимир. Рыцари, служащие своему королю. Между нами – нет различий…

– Разрешите, милейший…

Князь – поднял тяжелые от дум глаза на человека, дерзнувшего нарушить его одиночество.

Лет шестьдесят, возможно даже и больше. Земский врач, инженер…

– Занято.

– Я знаю, милейший…

Внезапно – князь понял, кто перед ним.

Борис Викторович Савинков!

Бывший военный корреспондент, ставший террористом и на какое то время даже начальником отдела ликвидаций эсеровской партии. Бывший эсеровский террорист, перешедший на службу правительству и убивший практически всех своих друзей и однопартийцев! Глава ИНО – легендарного Иностранного отдела СЕИВК, занимающегося провокациями и террором против эмигрантов и любых противников России. Человек, по слухам лично организовавший и произведший взрыв на Уолл-Стрит [86] Взрыв на Уолл-стрит – одна из активных операций русской разведки. 25 июня 1920 года произошел взрыв, в результате которого рухнуло одно из зданий на Уолл-Стрит, в котором проходило собрание американо-еврейского распределительного комитета Джойнт. Сорок человек погибло и около трехсот было ранено. В числе погибших – легендарный банкир Якоб Шифф, который направлял все усилия на борьбу с Россией, в частности – сделал все, чтобы Россия проиграла русско-японскую войну. Официально – ответственным за взрыв признали так называемых «шатунов», американских радикальных бродяг – безработных, но знающие люди видели в этом почерк отряда ликвидации партии эсеров. ! Человек, которого приговорили к смерти за предательство все революционные партии России, и которого семнадцать раз пытались убить – но он все семнадцать раз уцелел. Убийца, только лично убивший более ста человек. Именно он подсказал висящему тогда на волоске русскому самодержавию выход из ситуации: чтобы уцелеть – надо просто начать убивать. Не русское самодержавие начало убивать, террор, анархистский, националистический и прочий поднимался в Европе с начала последнего десятилетия девятнадцатого века, а в России юноши бледные с взором горящим появились на тридцать лет раньше Европы, но Россия стала первым государством в мире, которое создало отряд ликвидаций для обеспечения безопасности государства как внешней, так и внутренней и ввела политическое убийство и политический терроризм в ранг допустимых для государства приемов борьбы. Хотя нет… Россия была второй. Англия – убивала уже как минимум триста лет.