Александр Афанасьев - Врата скорби. Повелители огня [litres]

На них уже оглядывались.

– Показав, что нас нельзя победить, вы сослужили одну службу России и Престолу, князь. Сейчас, перейдя на нашу сторону, вы покажете им, что нас нельзя и купить. Ни правдой, ни ложью. Ни деньгами, ни посулами. Ни службой, ни дружбой. Вы покажете им, что у нас есть своя правда, князь. И общей правды – у нас никогда не будет. Мы всегда будем вековечными врагами – потому что так, в мудрости своей, решил Господь. Возможно, это отвратит нападение на Россию. А возможно – и нет…

Савинков достал из бумажника визитку, черкнул несколько цифр на обратной стороне. Поднялся с места.

– Как решите – телефонируйте. У вас время до сегодняшнего вечера. Честь имею, господин подполковник.

Иногда исторические процессы, несмотря на их кровавость – чертовски занимательны. Чертовски занимательно наблюдать за течением истории – именно в тот момент, когда безмятежное течение реки вдруг взрывается бурунами из-за лежащих на дне валунов или того гляди – падает в пропасть рычащим водопадом. Это время, когда можно стремительно вознестись из грязи в князи и обратно, когда делаются состояния одних и стремительно разоряются другие. В такие времена увлекательно жить – хотя многие с этим не согласятся.

Одна из исторических загадок, которые перед нами поставило двадцатое столетие нынешнего века – как смогла выжить разорванная противоречиями, наполненная ненавидящими друг друга людьми – и одновременно, самая великая из всех существовавших – Российская Империя. Еще в двадцать пятом году – североамериканские политологи, явно проплаченные организацией Джойнт [92] В связи с этим вспоминается «дело врачей» и его насмешки над ним – якобы, комитета Джойнт, в связях с которыми обвиняли советских врачей – не существовало вовсе. Пожалуйста – American Jewish Joint Distribution Committee, сокращенное название на русском – Джойнт. Основатели – Феликс Варбург и Якоб Шифф, еврейские банкиры европейского происхождения. Последний – едва ли не главный русофоб того времени, готовый финансировать любые русофобские акции, во время русско-японской войны блокировавший русские займы, финансировавший большевиков. Надо понимать – у евреев тогда не было своего государства, Россия ими воспринималась как тюрьма народов, и они готовы были на все, только бы причинить России вред. Распространялись почтовые карточки с жертвенным петухом, у которого голова Николая II, в открытую высказывались угрозы. Про национальный состав партии большевиков я и не говорю. предсказывали России скорый и катастрофический развал даже несмотря на то, что Россия только что победила в Великой войне, получив огромные территории на Востоке. По мнению авторов статьи – Россия просто была слишком велика, и одновременно слишком слаба, чтобы удерживать такие громадные пространства, и не только удерживать – но и цивилизовывать. Тем более, что до Великой Депрессии было еще несколько лет, экономика Североамериканских соединенных штатов летела на всех парах вперед – а Англия упорно доискивалась благосклонности Кайзера в попытке сколотить глобальный блок против русских с участием всех европейских держав, примерно такой, какой был сколочен в Крымскую войну. Кайзер на союз не шел – но и о поддержке России не объявлял. Зато понимающе подмигивал.

А в столице страны – рабочие требовали повышения жалования (а что еще могут требовать рабочие), радикализовавшиеся евреи из левых партий вели террор, да такой, что Царь месяцами не появлялся в городе. Как куропаток – отстреливали военных, казаков чиновников – в ответ гремели очереди новомодных Томпсонов: военные и Черная сотня расправлялись с левыми, не считая потерь, ни своих, ни чужих, расстреливали маевки, рабочкомы и демонстрации. А под всем под этим – был безбрежный крестьянский океан, в котором девять десятых нищали, а одна десятая – богатели, и земли на всех уже не хватало совершенно. И казалось, что вот – вот, еще немного, и…

Не свершилась.

Правда была в том, что правду утопили в крови. Все это десятилетие – это десятилетие крови. Первые два десятилетия – это десятилетия пробуждения, когда оказалось, что у всей страны, у всего народа – есть голос, и голос этот вопиет о несправедливости и требует перемен. А двадцатые годы – это время крови. Десятилетие, когда озлобившиеся и потерявшие человеческое люди – как с той, так и с другой стороны – уже перестали слышать друг друга, и даже перестали говорить о том, что они хотят. Они просто видели в прицеле врага – часто такого же русского – но врага. Что рабочий с расстрелянной демонстрации, ушедший в подполье и в боевики и теперь – поджидающий в подворотне офицера с наганом. Что товарищи этого офицера, через несколько дней расстреливающие в лесочке партийное собрание радикальной партии. Что крестьянин, поднявший мятеж и ладящий бомбу для казаков. Что казаки, уже потерявшие своих товарищей, и теперь бьющие по лесам шрапнелью, а то и химией. После этого десятилетия – не осталось споров, мнений, проектов нового мироустроства. Осталась лишь загнанная пулями, нагайками, взрывами в подсознание ненависть. Могилы на кладбищах и сотни, тысячи безымянных могил в лесах. И глубоко чужие друг другу люди – раны, которые они друг другу нанесли – уврачуются лет через тридцать – сорок, вражду – забудут только их дети. Если забудут.

Секрет оказался прост – власть не вмешивалась. Она просто позволила людям убивать друг друга. Скорее не по злу – а потому что и Николай II, и бессменный премьер Петр Столыпин понимали – с этой стихией не справиться. Ее можно победить только так – когда люди просто потеряют веру во все и возненавидят сами себя, за то, что посмели дерзать, и за что, что они сделали. И лишь тогда, в залитых кровью городах – можно будет начинать осторожный разговор о примирении [93] Случившееся – скорее походило на гражданскую войну в Испании в нашем мире. Ни Февральская, ни Октябрьская революция – вовсе не были предрешены. Кстати, Октябрьская революция и вообще мечта о коммунизме, где человек человеку брат – погибла точно так же. На полях гражданской войны, где врагов за дефицитом патронов прикалывали штыками, и в концлагере в Березе Картузской, где над пленными красноармейцами издевались польские братья по классу. Трудно мечтать о счастье для всего народа и делать это искренне, после того, как ты исполнял врагов народа в чрезвычайке или проткнул штыком врага. …