Роман Грибанов - Бои местного значения

Первым противника заметил Ту-16Т из состава 3 эскадрильи 149 полка. Произведенный вначале, как торпедоносец, он использовался как разведчик, и поэтому летел на несколько десятков километров впереди и на два километра выше ракетоносцев полка, развернувшихся позади широким фронтом. Штатную РЛС «Рубидий-ММ-2» экипаж самолета сейчас использовал по поверхности моря, надеясь, что на ее экране вот-вот появиться первые отметки американских кораблей. Антенна станции предупреждения СПС-1 была установлена на киле сзади, да и не могла выдать предупреждения о том, что самолет уже долгое время облучают вражеские обзорные радары. Стремительно приближающиеся истребители противника второй пилот заметил, бросив взгляд вверх. Как раз на крыле одного из них сверкнул луч только что взошедшего солнца.

К-59 едва успела всплыть, как поступил доклад дежурного группы радиометрической службы:

— Зафиксировал работу самолетной РЛС! Сигнал слабый, 2 единицы мощности! Предполагаю поисковую РЛС «Треккера»!

Капитан помрачнел. У американцев на новых противолодочных самолетах стоят очень хорошие радары. Что поисковая РЛС «Нептуна», что новая поисковая РЛС APS-88A у последней модели «Треккера» были способны засекать даже выдвинутый перископ подводный лодки. А они сейчас всей тушей на поверхности. Идти во время пусков в позиционном положении, как это сделала К-66 в прошлый раз, не получится, волнение моря уже больше трех баллов, на пределе возможности комплекса. Если лодку «притопить» в позиционное, волны будут просто захлестывать в открытые крышки ракетных контейнеров. А у ракеты П-5 двигатель запускается и выходит на рабочий режим еще в контейнере. Но сигнал слабый, может самолет просто патрулирует неподалеку и их не заметит? Но через полминуты дежурный развеял его надежды:

— Сигнал постоянно усиливается, уже три единицы!

Аркадий Викторович Ганрио, орденоносец и капитан второго ранга сразу понял, это все. Противник их заметил. А тут еще этот чертов неисправный и отключенный парогенератор. Быстро погрузиться не получится. А значит, надо попытаться выпустить хотя бы несколько ракет, до того как их потопят.

— Командир БЧ-2, время до пуска первой ракеты?

— Первая-пуск через четыре минуты! Несколько нервно отрапортовал командир БЧ-2. Ведь сейчас только от его подчиненных и от техники, которую его матросы обслуживают, зависело, сколько времени лодка будет оставаться на поверхности. То есть, умрут они все в ближайшие полчаса, или поживут еще.

— Сигнал четыре единицы, пеленг не изменился! Самолет идет прямо на нас! Последовал еще один рапорт от дежурного группы радиометрической службы.

Все, стоящие в центральном посту лодке, напряженно молчали. Даже замполит, весельчак и балагур, находивший правильные слова, казалось бы, в любых ситуациях, сейчас стоял, уцепившись рукой за поручень на переборке, не замечая, как по его лицу катятся крупные капли пота. Казалось, время остановилось, и каждая секунда тянется вечность. А ведь еще можно было скомандовать срочное погружение и нырнуть вниз, на спасительную глубину, чтоб попытаться избегнуть смертоносного груза, который наверняка несет этот американский самолет. Но капитан Ганрио, нарочито не замечая десятка устремленных на него молящих глаз, подчеркнуто медленно подошел к пульту управления, за которым находился командир БЧ-2. Тот, без доклада, ответил на невысказанный вопрос своего капитана:

— Заканчивается раскрутка двигателя первой ракеты на максимальный режим. Есть полные обороты! С этими словами он повернул ключ переключения ракеты на автономную сеть питания, и, откинув предохранительную скобу, перекинул тумблер запуска стартовых ускорителей. Даже внутри лодки люди услышали, как пронзительный монотонный вой турбореактивного маршевого двигателя заглушил рев стартовиков.

— Есть, первая ракета ушла! Открыть крышку второго контейнера!

— Есть открыть, крышка открыта и встала на стопора! Последовал доклад одного из мичманов БЧ-2 по внутренней связи.

— Включить ВСУ и начать раскрутку маршевого двигателя! В затихших было отсеках лодки снова начал раздаваться постоянно усиливающийся вой маршевого двигателя второй ракеты. Но внезапно этот звук стал не главным. В воде, вокруг лодки, стали раздаваться частые взрывы мелкокалиберных снарядов, время от времени сменявшиеся более громкими разрывами прямых попаданий в корпус лодки. Американцы все-таки их достали.

Противолодочный самолет S-2D «Tracker» выжимал из двух своих поршневых двигателей все возможное, но даже три тысячи лошадиных сил разгоняли его до смешных 426 километров в час максимум. Фирма «Грумман», получившая от моряков техническое задание на универсальный противолодочный самолет, в итоге спроектировала целых три палубных самолета на одной платформе — противолодочный «Треккер» (Охотник), самолет ДЛРО «Трейсер» (Следопыт) и транспортный «Трейдер» (Торговец). Но в ТЗ была специально оговорена невысокая маршевая скорость, необходимая для нормальной работы оборудования по поиску подводных лодок. А сейчас до предполагаемого места расположения лодки было 70 с небольшим километров. Почти 11 минут полета, на максимальной скорости. Да какого, к черту, предполагаемого! Как только с «Форрестола» на «Охотник» поступили данные радиоперехвата, и «Охотник» лег на указанный курс, первый оператор начал выдвигать антенну поисковой РЛС APS-88A в подвижном обтекателе. И сразу же засек лодку, в указанном квадрате, причем уже всплывшую полностью! И экипаж «Треккера» понимал, зачем всплыла лодка, но не успевал подойти к ней, чтоб использовать свое оружие, две противолодочных торпеды Мк44 и четыре 113-килограммовые глубинных бомбы на наружных подкрыльевых узлах подвески.

Из безвыходной, казалось бы, ситуации, помог выйти, опять таки, командный пункт «Форрестола». Он связал с «Треккером» звено «Крестоносцев» из морской пехоты. «Крусейдеры» находились изначально вдвое дальше, чем «Охотник», но имели у поверхности максимальную скорость более чем в три раза выше его. Наводимые по указаниям с «Треккера», они разошлись парами, летя на средней высоте, тщетно обшаривая водную гладь в поисках лодки. Все-таки истребители не предназначены для такого, да и радары у них плохо работали по водной, с волнением, поверхности. И тут лодка выпустила первую ракету. Не заметить ракету, длиной больше 11 метров, да к тому же волочащую за собой шлейф дыма от двух стартовых ускорителей, мог только слепой. А пилоты Корпуса морской пехоты такими явно не были. По команде ведущего звена, одна пара «Крусейдеров» пошла за стремительно уходящей на север ракетой, пытаясь догнать ее и сбить. Другая заложила разворот, гася скорость и заходя на лодку.