Роман Грибанов - Десант местного значения

— Тащ. етенант. ак. бя. вуюте? С трудом дошел до него вопрос заряжающего.

— Не помру… С хрипом выдавил из себя он, садясь и поднимая руки к лицу. Из правого уха под шлемофоном текло что-то густое и теплое, во рту была каша из непонятно чего. Лейтенант, с трудом перебарывая противный медный привкус, выхаркнул из себя прямо на ладони комок чего-то темно-красного, с белевшими осколками собственных зубов. Потом огляделся, машинально вытирая руки прямо об свой комбинезон и уже более осмысленно спросил:

— Что с машиной? Это мы горим?

— Попали в нас, но снаряд рикошетом ушел. Наверное, угол слишком острый был, иначе мы бы уже не разговаривали. Пояснил наводчик, показывая на длинную выпуклость, образовавшуюся с внутренней стороны цилиндрического основания командирской башенки на правом боку рубки.

— Как попали, так я сразу ветошь поджег и наружу выбросил, потом еще солярки подлил, чтобы на бруствере чадило. Добавил водитель. Американцы, когда огонь разгорелся, сразу стрелять перестали.

— Ну, и мы пока тихо сидим. Двигатель работает, пушка в порядке, только вот рация накрылась.

Пиксин с запоздалым раскаянием вспомнил о последнем приказе командира батареи, услышанным им по радио, и им же сразу нарушенным, и спросил, поднимаясь на ноги:

— А остальные машины нашей батареи как?

— Пока не стреляют, тоже тихо сидят.

На ногах ощутимо качало. Лейтенант с содроганием прижался плечом к отметине от снаряда, который едва не убил их всех, стараясь рассмотреть что-то в смотровой триплекс. Тот был покрыт густой сетью трещин. Как и два других, очевидно от удара снаряда, пусть и рикошетом, плохо пришлось не только лейтенанту.

— Сержант, давай запасные триплексы. Пока меняли треснувшие приборы наблюдение, обстановка снаружи начала меняться. Количество рычащих моторов американских танков увеличилось, и начало смещаться к западу. Там же теперь раздавались и звуки выстрелов.

— Да, я подтверждаю, крейсер серьезно поврежден. Судя по изменению радиолокационной отметке, он не только стоит без хода, но и значительно погрузился в воду, или даже вообще сидит на грунте. К тому же он уже десять минут, как прекратил огонь. Докладывал старший оператор обзорной радиолокационной станции командиру 21 ракетного полка.

Командир, еще раз подумав, принял, наконец, решение. В зоне поражения ракет двадцать первого полка сейчас был практически весь вражеский десантный ордер, за исключением одного из десантных кораблей, уже успевшим зайти и пришвартоваться в глубину бухты Безымянная. Еще один десантный корабль стоял дальше, напротив бухты Малая Саранная, два «сидели» на берегу, вынужденные выбросится на мель из-за полученных вчера повреждений. Вокруг них кружили три боевых корабля, два эсминца и фрегат. И все! Значит, решено, второй удар полк будет наносить по двум эсминцам, надо их убрать с игровой доски. Фактически, это последние вражеские корабли, которые могут эффективно поддерживать десант своей артиллерией на большую дальность, это раз. Вдобавок, без них остальные корабли будут почти беззащитны от ударов с воздуха, это два. А если командование флотилией своевременно перебросит оставшиеся силы из Усть-Камчатска и Бухты Провидения, то десант можно будет пощипать и с моря, это три. Ну что же, перезарядка пусковых установок закончена, надо распределить цели.

— Внимание, первый дивизион и пусковая номер один второго! Цель— эсминец на траверсе мыса Шипунский. Четвертый дивизион и пусковая номер два второго! Ваша цель, эсминец, в пятидесяти кабельтовых к востоку от мыса Саранный! Пуск по готовности, после пуска начать перезарядку, не уходя с позиций!

Если повезет, его полк утопит эти два эсминца, а потом третьим залпом покончит с фрегатом, добьет крейсер и постарается повредить десантные корабли. После чего надо будет срочно уходить, иначе есть возможность попасть под авиаудар. Ударная группа противника сейчас или взлетает с острова Атту, или уже летит к Камчатке.

В этот раз первыми заметил подлетающие ракеты пост обзорной РЛС ЗРК «Тартар» эсминца USS DDG-42 Mahan. Но отразить налет при помощи самого ЗРК, так хорошо сбивавшего МиГи вчера, эсминец не мог. Ракеты летели на высоте всего 400 метров, на сто метров ниже нижней границы зона поражений комплекса. Эсминец смог только предупредить остальные корабли о новой угрозе, включить станцию помех и начать разворот к атакующим ракетам, уменьшая площадь поражения. Громко залаяла носовая универсальная пятидюймовая установка, часто выплевывая снаряды с дипольными отражателями навстречу стремительно летящей над волнами смерти. На экране обзорной РЛС мгновенно взмокший от пота оператор наблюдал за отметками вражеских «вампиров», стремительно приближавшихся к американским кораблями. Уже было видно, что ракеты разделились. Три довернули чуть восточнее, устремившись на эсминец DD 770 Lowry, находящийся в пяти милях к востоку от мыса Малый Саранный в противолодочном охранении. Остальные три шли прямо на «Мэхан».

Таким образом, красные этим залпом намеревались покончить со всеми крупными кораблями охранения десанта. И это у них, похоже, должно было получиться. Кучка людей в тесном посту РЛС, сгрудившись возле экрана обзорной РЛС, наблюдала за тремя ползущими к центру экрана отметками, ярко вспыхивающими, когда вращающийся луч развертки раз за разом касался их. Лейтенант, командир обзорного поста, отрешенно подумал, как разительно переменилась война на море. Вместо свежего ветра и соленых брызг в лицо теперь был запах пота, густо замешанного со страхом в душном помещении. Вместо силуэта вражеского корабля, со вспышками выстрелов, или пикирующих самолетов противника в прицелах орудий — ровный гул сложных машин, перемежаемый короткими писком, возникающим каждый раз, когда луч развертки касался отметки вражеской ракеты, с кажущейся неспешностью, ползущей к центру круглого темно-зеленого куска стекла. И не подумаешь, что на самом деле каждая из этих крохотная отметок на самом деле является многотонной ракетой, летящей со скоростью более пятисот узлов. И если хоть одна из этих отметок доползет до центра экрана, они, скорее всего, все погибнут.

Свой грузовик они оставили на окраине поселка Термальный. Потом последовал быстрый марш на восток, причем по местности, на которую прежде ни Сашка, ни Сергей раньше бы и не сунулись. Заболоченная пойма, с кочками, поросшими густым тальником. Саперы проложили здесь дорогу, вернее колонный путь, кое-где усиленный лежащими поперек бревнами. Вброд перебрались через оба русла реки Паратунка. И наконец, на восточном берегу поймы перед ними оказалась гать, южнее которой им надо было занимать позиции в охранение. Место было отвратительное. Сразу выяснилось, что окопы в полный профиль отрыть в этом месте нереально, если только бойцы, которые будут занимать место в этих окопах, не отрастят себе жабры. С трудом удалось оборудовать ячейки для стрельбы сидя, да и то, накидав побольше мокрой земли на брустверах, замаскировав ее потом жухлой травой под многочисленные кочки. Едва Сашка и Сергей успели оборудовать один окопчик на двоих, старший лейтенант отправил их куда-то за Николаевку, на склад боепитания.