Игорь Жеравлёв - Перестройка 2.0 [СИ]

За два дня до этого. Дрезден, Германская Демократическая Республика.

Майор Путин ехал на своей верной "шестерке" [16] Автомобиль "Жигули" (Лада) 6 модели. , возвращаясь домой, на Радебергерштрассе, 101, где в панельной пятиэтажке размещалась его трехкомнатная квартира. Тоже мне, шпион под прикрытием! Весь Дрезден был в курсе, что этот дом был построен для офицеров "Штази" [17] Министерство государственной безопасности ГДР (нем. Ministerium für Staatssicherheit), неофициально сокр. Штази (нем. Stasi)) — тайная полиция, контрразведывательный и разведывательный (с 1952 года) государственный орган Германской Демократической Республики. и КГБ. Путин в очередной раз улыбнулся этой мысли, тормозя на светофоре. Что-то мелькнуло справа, он повернулся и встретился взглядом с человеком, который каким-то непостижимым образом оказался на еще секунду назад пустом соседнем сиденье. Будущий президент России вздрогнул и дернулся, но его взгляд уже попал в ловушку, и бездонная черная пропасть разверзлась перед ним.

Я смотрел на него и думал о том, что кандидатура на роль спасителя России слишком неоднозначна. Многочисленные либералы будущих времен однозначно осудили бы меня как пособника палача и диктатора. Хотя мне всегда были симпатичны либеральные идеи. Впрочем, не время для лозунгов. Лозунги всегда красивы, но воплощение их в жизнь порой слишком кроваво.

— Владимир Владимирович, вы меня слышите?

— Да.

— Пожалуйста, поезжайте дальше, соблюдая все правила дорожного движения. Остановитесь на первой же удобной автостоянке.

Путин молча двинул автомобиль вперед. Мы проехали еще метров шестьсот и свернули на стоянку возле большого магазина.

— Заглушите мотор. Так. Теперь возьмите меня за руку.

Когда его рука оказалась в моей руке, я закрыл глаза и мысленно представил место, куда мы должны были перенестись. Этот островок где-то посреди Тихого океана я нашел несколько месяцев назад. Всего лишь скала вдали от любых маршрутов, километра три площадью, не больше. Но при этом там была крохотная бухточка с маленьким песчаным пляжем, в конце которого, возле скал была миниатюрная пальмовая рощица из двенадцати деревьев. А из скалы бил небольшой водопад пресной воды, образовавший в скале озерко, метров семь в диаметре. Видимо, вода уходила где-то внизу, через очередную расщелину.

Я поставил здесь, возле водопада, навес, с тремя стенами, зашитыми досками, которые переправлял по три — четыре штуки зараз. Только вид на пляж и океан оставался открытым. Также я притащил сюда пару удобных пластиковых кресел, пластиковый столик и пластиковый шезлонг с пляжным матрацем, которые удачно приобрел по дешевке на распродаже в одном небольшом городке в Канаде. Сейчас на столе стояла сумка-холодильник (купленная там же), в которой лежали несколько бутылок "Байкала", а рядом в небольшой корзинке твердокопченая колбаса, хлеб и купленные в кондитерской пирожки с разной начинкой. Сумку и корзинку с провизией я переправил полчаса назад, а сам островок посещал, когда мне хотелось побыть одному и что-то обдумать. Идеальное место для размышлений.

За день до этого.

Я проснулся утром и глянул на часы. Ого, уже десятый час! Привык я к богемной жизни, как говорила моя тёща — "совсем обарился". Надо быстро собираться и мчаться в университет, хотя бы на последнюю пару успею.

Но как же хорошо просыпаться молодым и здоровым, да еще и не с похмелья! Просыпаться, когда ничего не болит — это такое счастье, которого молодость не понимает. А не понимает просто потому, что пока не знает альтернативы, не знает, как бывает по-другому. Но я-то прекрасно помнил все болячки престарелого человека, с которыми постепенно сживаешься и забываешь, как это — просыпаться здоровым, когда ничего не болит. Даже анекдот есть такой бородатый анекдот: "Если ты после сорока лет проснулся утром и у тебя ничего не болит, значит, ты умер".

Я встал и, пройдя на кухню, сварил себе кофе и сделал бутерброды с маслом и сыром. Быстро позавтракав, отправился в ванную чистить зубы и принимать душ. Я всегда сначала завтракаю, а уж потом иду мыться. Такая уж привычка у меня, еще с прошлой жизни. А когда вышел из душа, то обнаружил в большой комнате, сидящую в кресле девушку очень знакомой наружности, которую видел первый раз в жизни. Не придирайтесь: как подумал, так и написал.

Это, конечно, я все так спокойно рассказываю задним числом, а тогда я, мягко говоря, был ошарашен. Очень, мягко говоря. Ну, вот, представьте себе, что вы дома один и дверь надежно заперта. Вы спокойно выходите из душа голышом, зная, что никого нет, и вдруг обнаруживаете сидящую у вас в квартире красивую девушку, с улыбкой смотрящую на вас. Представили? Вот, что бы вы на моем месте сказали?

Лично я сказал:

— Э-э-э!

Она молча смотрела на меня. Я подумал и добавил:

— Ты как здесь оказалась?

И услышал в ответ такой знакомый, с хрипотцой, голос:

— Ну, здравствуй, Гошик! Я, конечно, тебя во всяком виде видела, и должна сказать, что сейчас ты выглядишь гораздо лучше, чем во время нашей последней встречи. Но все же: не хочешь накинуть на себя что-нибудь? Разговор у нас будет серьезный.

Да это же, это же…, нет, не может быть!

— Лёля? — прошептал я, вытаращив глаза.

— Лёля, Лёля! — засмеялась она. — Признал, слава Богу! Но только давай договоримся сразу: в этой жизни нет Лёли. А меня зовут Ольга, для тебя, так и быть — Оля.

Я молча развернулся — а что тут скажешь? — прошел в спальню и оделся. Вернувшись, я сел на диван напротив нее и стал внимательно разглядывать гостью. Она не торопила меня и молча улыбалась, давая мне время опомниться, и рассмотреть ее как следует. Бомжиху Лёлю напоминал только знакомый насмешливый взгляд и угадываемые черты лица. В остальном же передо мной сидела молодая, очень красивая и ухоженная девушка лет двадцати или чуть меньше (или чуть больше?), никогда не умел угадывать возраст, с копной золотистых волос длиной по плечи, уложенных в какую-то замысловатую прическу.

Наконец, собрав кое-как мозги в кучу, я выдавил из себя:

— Кто ты?

Безусловно, это был главный вопрос. Все остальные вопросы, типа "Как ты сюда попала?" были второстепенными и зависели от ответа на главный. Но то, что я услышал в ответ, показалось мне сначала шуткой:

— Я инкарнация серафима.

Что называется: приехали! А ведь я подозревал, что сошел с ума. Может, белая горячка или, все же, кома и предсмертные галлюцинации умирающего разума?

Видя мой поплывший взгляд, она вдруг в одно мгновение преобразилась, заполнив собой всю комнату, и сильный ветер закружил вокруг меня вихрем. Этот вихрь исходил от трех пар трепещущих крыльев существа, головой своей упирающегося в высокий потолок. Золотистые волосы превратились в слепящий нимб, окружающий лицо, прекраснее которого я никогда ничего в жизни не видел, и никогда больше ничего не увижу. Это лицо будет мне сниться до самой смерти, ибо оно совершенно. Оно покоилось на такой же совершенной шее, а дальше, до самого пола ниспадали вниз белоснежные одежды, перехваченные по талии золотым поясом и отделанные золотыми сверкающими узорами. И все это переливалось каким-то неземным светом.