Игорь Жеравлёв - Перестройка 2.0 [СИ]

Согласитесь, этот факт биографии Яковлева заставляет задуматься на тему: а не был ли он тогда завербован ЦРУ и не являлся ли он все эти годы агентом влияния? Однако никаких доказательств этого не существует. Или никакой вербовки не было, или ЦРУ пока хранит этот секрет. Но факт остается фактом: именно при активном пособничестве Яковлева СССР был развален. Александр Николаевич был убежденным сторонником конфедеративного устройства и даже, совместно с Шеварднадзе создал в 1991 году избирательный блок под названием "Российское движение демократических реформ".

Вывод представляется мне однозначным: Яковлев должен уйти с политической сцены. Вопрос: как? Ну, не убивать же его? Я не настолько кровожаден, к тому же, у меня имеются другие инструменты, гораздо более гуманные, но при этом не менее эффективные. Например: отставка с выходом на пенсию, все же седьмой десяток человеку пошел, имеет право. Пускай Александр Николаевич огурцы на даче выращивает и в политику больше не суется. Решено, так и сделаем. Где там у нас сейчас Яковлев?

Директор Института мировой экономики и международных отношений Александр Николаевич Яковлев стоял у окна своего кабинета в высотке на улице Профсоюзной, 23. Рабочий день подходил к концу, и он устал. А потому ни о чем не думая, просто смотрел на открывающуюся панораму вечерней Москвы. Сегодня был насыщенный день, но основная работа еще впереди. Поэтому, решил он, поеду-ка я сейчас домой и хорошенько высплюсь.

И в этот момент боковым зрением он уловил какое-то движение справа. Повернув голову, увидел стоящего рядом с ним и глядящего в окно молодого человека. Яковлев вздрогнул от внезапного сильного испуга, схватился за сердце и непроизвольно вскрикнул.

— Прошу прощения, Александр Николаевич, — заговорил молодой человек, — вероятно, вы так задумались, что даже не заметили, как я вошел.

Яковлев шумно выдохнул и тихо спросил:

— Вы кто такой? И как вы здесь?

Молодой человек повернулся к нему лицом и их глаза встретились. И тотчас Яковлев стал падать в бесконечную черную воронку.

Глаза Яковлева моргнули и застекленели. Как и должно быть, ведь виртуальное колесико регулировки мощности гипнотического воздействия на этот раз было вывернуто до предела. Хотя, как сказала Ольга, на самом деле это вовсе не гипноз, а нечто, гораздо более крутое. Пусть так, не будем спорить о терминах, тем более, я вообще в этом вопросе не специалист. Пожалуй, стоит приступать к программированию.

— Александр Николаевич, вы меня слышите?

— Да, слышу.

— Завтра вы подадите заявление об отставке и выходе на пенсию. Даже если вас будут уговаривать и предлагать хорошие перспективы, вы настоите на своем. После выхода на пенсию, уедете из Москвы и никогда больше здесь не появитесь. Никогда больше не будете заниматься политикой. Все ваши мысли будет занимать лишь семья, рыбалка, грибы там, ягоды, дача и прочие радости пенсионного возраста. Вы меня поняли?

— Да, я всё понял. Разрешите исполнять?

Да, елки, что ж это они все по-военному разговаривать сразу начинают?

— Еще одно. После того, как я уйду, вы забудете обо мне и о нашем разговоре навсегда. Вы никогда в жизни меня не видели. Но все, что я вам сейчас сказал, выполните беспрекословно, воспринимая как свое личное твердое решение. Если всё ясно, приступайте к исполнению задачи.

— Есть!

И я перенесся в свою московскую квартиру, где меня уже поджидала Ольга.

Александр Николаевич очнулся и с удивлением подумал: "Надо же, уже стоя засыпаю! Нет, хватит мне работать, пошло оно всё! Я свое отпахал. Решено: ухожу в отставку и на пенсию!".

Он счастливо улыбнулся, подумав вдруг, что только что принял самое правильное в своей жизни решение.

— Я не могу этого сделать, — твердо сказала инкарнация серафима.

— Я прошу тебя только проконсультироваться. Я уверен, что мне разрешат применить защиту хотя бы на ограниченной территории. — Падший был спокоен и уверен в себе. — К тому же, ты не хуже меня знаешь, что такая защита уже применялась.

— Да, применялась, но в таких масштабах — никогда. Это уже слишком серьезное вмешательство в естественный ход истории.

— Какой истории? — улыбнулся Падший. — Это всего лишь один из множества вариантов.

— С точки зрения духовной реальности, не забывай об этом. Для каждого существа в этом мире это единственная история, которую нельзя будет потом исправить. — Серафим нахмурил брови.

— Но разве мы не спасем этим множество жизней? — вкрадчиво спросил тот, кого Гоша Куба знал под именем Александра Валерьевича. — Ведь Егор непременно склонит Путина к удару по Пакистану. А это может послужить началом Третьей мировой войны, после которой люди на планете просто вымрут.

— Жизнь человека — это краткий миг, заканчивающийся смертью. Все они всё равно умрут. Так или иначе, чуть раньше или чуть позже.

— Люди называли бы тебя отвратительным циником. — Падший улыбнулся.

— Люди слишком мало знают о себе и своей природе, им свойственно переоценивать ценность этой жизни. Я же просто реалист. — Ответно улыбнулась инкарнация серафима.

— Но разве твоя обязанность не заключается в том, чтобы помочь мне?

— Ты прав, жди, я попытаюсь.

Пылающие глаза на миг закрылись и вновь открылись:

— Твое предложение принято. Но только СССР, Куба и Афганистан.

— Спасибо, я твой должник.

— Не стоит благодарить, я просто исполняю свой долг.

Если бы кто-то в это время находился на самой высокой точке Эвереста, то он мог бы заметить странную картину. На снегу в позе лотоса сидела молодая девушка в легком летнем платье. Это при температуре -20 градусов по Цельсию! Она молчала, закрыв глаза. Возможно, медитировала. Но если бы этот кто-то смог, чисто гипотетически, подойти еще ближе, то он бы увидел, как лицо девушки периодически меняется, и на месте симпатичного девичьего личика вдруг проявляется лицо взрослого импозантного мужчины. И тогда этот кто-то постарался бы тихо и незаметно исчезнуть так, чтобы больше никогда в жизни даже близко не подходить к Эвересту.

Когда я открыл дверь квартиры, то сразу почувствовал запах своего любимого кофе "Сubita". Конечно, это Ольга и, конечно, она знала, когда я приду. Серафим, все же, пусть и инкарнация. Я заглянул в кухню и с наслаждением потянул воздух носом.

— Привет, — обернулась Ольга, — кофе будешь?

— Даже не сомневайся! — ответил я, одновременно попытавшись обнять ее. Что у меня не получилась. Она ловко вывернулась из моих рук и строго посмотрела на меня:

— Егор, прекрати! Мы же договорились. К тому же у нас серьезный разговор.

С того случая на острове Ольга вела себя со мной подчеркнуто официально, не позволяя мне никаких вольностей. И даже взяла с меня слово, что я не буду пытаться склонять ее к интиму. Что несказанно меня разочаровало. Главное, я не мог понять: почему, что случилось? Ясно было только одно: среди нас двоих главная — она. И она решает, чему быть, а чему нет. И такое положение невозможно оспорить, она ведь не женщина. Ну, или не совсем женщина. Она — существо, несопоставимо высшее, нежели я. А потому выбор у меня отсутствовал. Я имею в виду — выбор в том самом вопросе. А в остальном — я еще не понял, кто я — свободный человек или марионетка высших сил. Но надеюсь, и с этим постепенно разберусь. Поскольку марионеткой быть очень не хочется, претит всему моему существу.