Василий Белозёров - Жизнь - игра

Через десять минут приказывал сонной Олюшке, собрать корзину для пикника. Уточнил, где хранятся продукты, самые красивые, роскошные столовые приборы и шпаги, на которых собирался жарить мясо. Объяснять, как выглядят шампуры или мангал, не посчитал нужным, вряд ли она знает. В леднике нашёл свежее мясо, которое тут же нарезал и замариновал со специями и сухим вином, всё в той же фляге из под молока. Тётушка, как и ожидал, побежала по гостям, продолжая приятный труд по распространению сплетен о моих фантастических талантах. Место, где она хранила деньги, приметил ещё в вечер приезда из деревни, когда она прибирала дорожный кошелёк, спрятанный за лифом платья. С трудом открыл, неудобной старинной шпилькой, замок старинного комода. Выбрал, на всякий случай, бумажку с самым большим номиналом, подумал, и захватил ещё две по сто. Закрыл замок, мысленным приказом, повернув собачку в скважине. Даже удивился, как я мог не понять сразу своих способностей, когда уже имел пример мысленного разгона гвоздя до сверхзвуковой скорости. Ведь только что, читал у Клеменс: «Vouloir, c’est pouvoir. — Хотеть значит мочь. Кто хочет — может».

На прощание, ласково погладил Олю, именно так и там, где она тайно от самой себя, мечтала. Крепко поцеловал в губы и строго приказал:

— Тётушке ни слова. Убегая, почувствовал её растерянное недоумение. Ведь она была твёрдо уверена, что я делаю всё по приказу Ульяны Никифоровны. Но, ничего страшного. Теперь, уже нисколько не сомневался, — те чувства и мысли которые вызваны мною, мною же могут быть изменены, только пожелай я. Вспомнив ожидающую иностранку, проник в её мысли, добавив им напряжения неизвестности и радостной уверенности в скором счастье от предстоящего путешествия. Меня это совершенно не затруднило, так как именно такие же ощущения переживал и сам. Вообще:

— Может ли человек дать то, чего не имеет сам? — задал сам себе риторический вопрос. По дороге, заскочил в магазин, где покупала принадлежности для живописи, моя учительница. Как она и предполагала, магазин ещё был закрыт, по случаю выходного дня и раннего времени. Требовательно постучал в правый оконный проём, закрытый железными ставнями, как подсказала Клим. Зевающий приказчик, удивлённо вытаращился на мою детскую физиономию.

— Милейший Павел Мефодьевич, госпожа Клеменс Джоли просила передать её заказ, — произнёс заученно монотонно. И уже совершенно другим голосом и просто:

— Короче, вот список, только быстрее, — ждёт. Увидев за мной экипаж Смолиных, торговый человек опрометью бросился исполнять приказ. Передавая три коробки с материалами и подрамники, крайне уважительно спросил:

— Счётс прикажетесс переслать мадемуазель Джоли, или в контору господина Смолина?

— Каков счёт? — немедленно отреагировал вопросом. Как фокусник, тут же, Павел протянул мне гербовый листок со штампом магазина. Итогом длинного списка, стояли шесть рублей пятьдесят пять копеек.

— Вот это я влип, — озадачился, улыбаясь про себя, — надо было хоть десятирублёвок взять. Тётка у меня, как оказывается, богатенькая. Вспомнил, сколько банковских пятисотрублёвых бумажек, с изображением Петра первого, хранилось в кубышке. Как и ожидалось, сдачи для меня, в пустой кассе не нашлось. Спросив служителя ещё о мольберте, — купил, тут же разложив палитру, краски, кисти и масло по его отсекам. Взяв с приказчика расписку и обещание подготовить сдачу к полудню, забрался на козлы.

— Чуть не забыл, — обернулся, изобразив забывчивость, — о покупке, вас просили не говорить даже хозяевам, так как предполагается использовать всё для подготовки подарка ко дню рождения, знаменитейшего человека, в нашем городе. Не дожидаясь подтверждения услышанного, развязал вожжи и с нетерпением пустил лошадку в направлении Александровской гимназии.

Вопреки ожиданиям, француженка собрала много вещей, для предстоящего пленэра. «Заняла у коменданта гимназии» — понял, сканируя события происходившие без меня. Даже ванну импровизированную принять успела. Прочитав в её памяти это событие, сообразил, что не захватил простой воды для умывания и котла для согрева. А там, куда планировал поехать, ручья не было. Давно знал подходящее место, для нашего пикника и пленэрных этюдов. Высокий Увал, в пяти километрах от Кургана, всегда привлекал фотографов и художников моего времени. Сам, там подрабатывал свадебным фотографом, запечатлевая молодых на фоне Тобола и силуэтов города за ним. Очень надеюсь, что сейчас Увал не так популярен как в моё время. Подготовились мы довольно капитально. Всё пространство брички оказалось заставленным продовольственными припасами и оборудованием для живописи. Большой медный котёл с кухни и 40 литровую флягу с водой, пришлось привязывать рядом со мной, на козлах.

Не спеша пустив лошадь к намеченному месте, пел русские и французские песни, подыгрывая черенком серебряного столового ножа по медному казану. Иногда Клеменс подпевала мне.

Забравшись на крутой склон, остановились подальше от дороги, за берёзовой рощей. Выдал моей дорогой попутчице всё необходимое для живописи и помог установить мольберт в удобном ей месте. Сам же занялся подготовкой углей в импровизированном мангале, подогреванию воды на другом костровище, нанизыванию кусков мяса на четыре настоящих шпаги, позаимствованные у господ Смолиных. Огромный хронометр, тех же господ, показывал только десять часов тридцать минут. Неожиданно, у меня в голове родился странный вопрос:

— «Сколько же денег лежит в карманах девушки?» Чуть не рассмеялся, сообразив, что эта мысль пришла от двух мужиков, прячущихся в дальних кустах и рассматривающих нас с мадемуазель в цейсовский немецкий бинокль. Меня они приняли за мальчика — слугу.

— Мероприятие усложняется и становится чисто приключенческими, вместо ожидаемого, любовно — эротического, — возбуждённо убыстрил анализ событий. Через полминуты, выпав из транса уже просчитал 15 предположительных сценариев моего поведения.

— Мадемуазель Клеменс, — крикнул нарочно громко и по русски, — через час будет готово мясо, как вы приказали.

— Тогда подождём часик, — тут же пришёл мысленный издевательский ответ, уже пятерых наблюдателей.

— Милый друг Василий, — напевно, на родном языке прокричала художница, — мы же договорились изъясняться только по французски. Звонкий девичий голосок, с экзотическим прононсом, перенастроил мужиков в кустах на лирический лад. Именно та реакция которой я и добивался от них. Моя взрослая подруга, уже давно не была девственницей, но прячущиеся дезертиры задумали отобрать не только честь, но и жизнь. Разумеется, не забыв все многочисленные вещи, примеченные ими в повозке и на земле вокруг неё. Я же, суетясь заполошно по поляне, подготовил поле будущего сражения, разложив предметы способные заменить оружие. Даже нарубил, тяжёлых сырых кольев, на всякий пожарный случай. Внезапно, услышал рассудительные мысли коммерсанта, а не бандита: