Комбат Найтов - От винта! : Не надо переворачивать лодку. День не задался. Товарищ Сухов [сборник litres]

– Нет, но, судя по всему, совсем не маленькую. Далеко не всех, кто служит в Ставке, так встречают. Я квартиру снимаю, например. Хотя уже больше двух лет тут служу начальником административного отдела.

Пётр приехал поздно, ему пришлось добираться на перекладных, и долго ждал пропуска по Москве. Тем не менее ужинать он отказался, сказал, что поел в Чкаловском. Я пошёл на кухню с вещмешком, собираясь приготовить что-нибудь поесть. В этот момент зазвякал звонок в прихожей. Пётр открыл дверь, вошёл подполковник и три красноармейца с какими-то парашютными сумками.

– А где генерал-полковник?

– На кухне!

Я вышел из кухни, посмотреть, кто там заявился, как был: в свитере, галифе и в тапочках, с ножом в руках.

– Товарищ генерал-полковник! Подполковник Львов! Представляюсь по случаю назначения вашим адъютантом.

– Одну минуту, подполковник!

Я вернулся на кухню, про себя чертыхаясь: пожрать не дадут! Подполковник навалился на бедного Петю:

– Почему генерал сам готовит еду? А ты на что?

– Подполковник, оставьте его в покое, он – мой ведомый, а не денщик! – я прошёл в зал и накинул гимнастёрку, портупею и вышел в прихожую. Солдатики вытянулись, ели глазами мои три звездочки. А окантовка у солдат была малиновая! НКВД! Взглянул на подполковника, нет, у него просветы голубые, авиационные. Подполковник поймал мой взгляд:

– Я тоже служу в оперативном отделе НКВД, товарищ генерал-полковник. Эти двое – из охраны этого дома, я попросил их донести сумки, а рядовой Васильев – ваш ординарец.

– Спасибо, товарищи бойцы, можете идти. Товарищ Васильев, вы готовить умеете?

– Так точно, товарищ генерал. Мы тут принесли и продукты, и туалетные принадлежности, и так кое-что, по мелочи.

– Ну, тогда раздевайтесь и приступайте к своим обязанностям. Товарищ подполковник, как вас зовут?

– Валентин Иванович, товарищ генерал. – Я протянул ему руку.

– Меня – Павел Петрович. – Он пожал мне руку. – Пройдёмте в комнату. У меня много вопросов к вам.

– Слушаю вас, Павел Петрович! – ответил Валентин, привычным движением доставая блокнот и автоматическую ручку.

– Да нет, ручку убирайте. Объясните мне, что происходит, кто вы и что вы? Ещё днём я был заместителем командующего воздушной армии на Первом Украинском фронте. А сейчас тут.

– Я служу в отделе, который занимается охраной высших руководителей армии и правительства. В моём распоряжении усиленный взвод охраны, шесть следователей Военной прокуратуры, три самолёта Си-47, восемь истребителей прикрытия. Мне приказано взять вас под охрану и исполнять обязанности вашего порученца или адъютанта. К сожалению, больше ничего добавить не могу. До вчерашнего дня я исполнял такие же обязанности у одного из членов Правительства СССР. Но рапорт о том, что я хочу в действующую армию, написал полгода назад. Сам я с Дальнего Востока, воевал у озера Хасан. Бывший пограничник. К сожалению, меня из отдела не отпустили, перевели к вам.

– Понятно, Валентин Иванович. Что ж, будем работать вместе. Вот только пока непонятно кем.

Пока разговаривали, Васильев накрыл в столовой ужин. Дождался, пока мы поедим, собрал и вымыл посуду, после этого сказал, что постелил мне постель, и попросил разрешения убыть в расположение. Валентин Иванович его отпустил. Ещё через час мы вдвоём пошли в Кремль.

Сталин принял меня не один, в кабинете находились маршалы Жуков и Василевский.

– Проходите, товарищ Титов. Знакомьтесь, товарищи! Титов, Павел Петрович. Присаживайтесь, товарищ Титов. Наш Генеральный штаб подготовил план операций, которые мы будем проводить последовательно на советско-германском фронте. Планы скорректированы с учётом последних изменений, произошедших на южном фланге фронта. Не без вашего участия. Есть мнение: наделить вас функциями представителя Ставки по авиации и возложить на вас непосредственное проведение авиационных операций, связанных с исполнением наземных операций. Для осуществления планов командования по захвату господства в воздухе нашей авиацией на участках проведения стратегических операций, нами создаётся отдельная специальная дивизия, в которую войдут 14-й, 16-й и 32-й гвардейские истребительные полки, которая будет находиться под вашим непосредственным руководством. Со средствами усиления, приданным транспортным полком и четырьмя батальонами аэродромного обслуживания. Это неполный список, вы сами его дополните: что вам необходимо для обеспечения безусловного обеспечения захвата господства в воздухе. Все авиационные и, по мере необходимости, сухопутные силы на заданном участке фронта будут находиться в вашем распоряжении, как у представителя Ставки. Все действия должны быть согласованы с Генеральным штабом или со мной лично. Как вы лично относитесь к этому мнению?

– Кто непосредственно будет командиром этой дивизии?

– Идея создания такой дивизии принадлежит инспектору ВВС полковнику Сталину. А кого бы вы могли порекомендовать на эту должность? – ответил Василевский.

– Подполковника Покрышкина.

– Не возражаю, товарищ Титов, – сказал Сталин.

– Буду ли я допущен к самому планированию операций или придётся подгонять свои действия под задуманное Генштабом?

– Лично я считаю, что это должна быть совместная работа, товарищ Титов, – за всех ответил Сталин.

– Будет ли позволено доукомплектовать эти три полка личным составом соответствующего уровня или пополнение пойдёт штатным образом?

– Полностью на ваше усмотрение.

– Больше вопросов не имею.

Дальше пошло обсуждение «Десяти Сталинских ударов». Я про себя посмеивался: на этом, в нашей истории, Власов сгорел, пытался выдавить немцев из леса, где их не было. Его подрезали и… Апологетом предателя стал, имя нарицательное! Полк в Питер отвели, потому как намечают выдавить немцев из Гатчины и, если удастся, взять Новгород. Главное для них: не перетянуть одеяло на себя! Отвечать ведь придётся! А веры в собственные силы – никакой. Молчу, слушаю. В конце разговора Сталин спросил, почему я молчал всё это время.

– Слушал, товарищ Сталин. Для того, чтобы что-то сказать, надо познакомиться с планом более подробно.

– Тоже верно, товарищ Титов. Входите в курс дела быстрее.

– Есть быстрее!

Когда выходили от Верховного, Жуков пошёл ва-банк, тоже способ: вначале – обострить! Он в приёмной громко сказал Василевскому:

– Титов, Титов! Я думал, что это серьезный мужик, а тут сопляк какой-то!

Неожиданно за меня вступился Василевский:

– У этого «сопляка», как вы изволили выразиться, Георгий Константинович, звезд Героя в три раза больше, чем у нас с тобой на двоих. Две за Ленинград и одна за Сталинград. Смотрел я его личное дело: войну начал лейтенантом. Поэтому не стоит ссориться. Надо работать! Павел Петрович!