Олег Дивов - Поворот рек истории

– Ну что, блин, довыпендривались! – сказал Свайгерт.

Они с Эрлом сидели в ковше экскаватора и смотрели на луноход сверху, а тот разглядывал их снизу.

Давно надо было идти обратно на командный пункт, но там свирепствовал конгрессмен Маккейн. Ругался с Землей, а попутно грозил страшными карами всем, кто подвернется под руку.

Эрл догадывался, что эту пару видных государственных деятелей подобрали самым логичным образом: один умеет водить космические корабли, а другой не загнется в полете и вообще не даст слабину. Но выглядели они так, словно их для этой миссии нарочно вырастили. Свайгерт и Маккейн чертовски убедительно смотрелись вместе. Первый – очень живой, светлый и очевидно гражданский. Второй – столь же очевидно «военная косточка», несгибаемый, поседевший во вьетнамском плену. И оба – герои, без сомнений.

Эрл представил себе, как эти двое, стоя в скафандрах среди крышек ракетных шахт, говорят: мы от имени Соединенных Штатов Америки заявляем… И далее по тексту. Десять ракет с боеголовками по мегатонне встали на боевое дежурство на базе «Горизонт-1». Оружие возмездия. В Третьей мировой не будет победителей. Что бы ни случилось на Земле, десять промышленных центров Советского Союза будут уничтожены через три дня после начала войны. Наша месть будет гуманной: вы успеете вывести из городов население, но мы нанесем непоправимый ущерб инфраструктуре, вбомбим вас в каменный век. Одумайтесь. Прекратите бессмысленную гонку вооружений. И тому подобное.

Прекрасно. Волшебно. Красотища.

Если бы не луноход.

– Я вот думаю, – сказал Эрл, – а если бы мы шли по графику…

– По первоначальному графику проекта «Горизонт» эта база должна была стоять тут в семидесятом году, – отрезал Свайгерт. – Сейчас восьмидесятый, если ты забыл.

– Ну, я про наш график, реальный. Если бы все по плану, без этих постоянных срывов. И если бы русские вели себя, как порядочные враги, не заходили с тыла. Ну и?.. Хорошо, мы развернули средства наблюдения и поставили минные поля. А толку-то. «Лунные Клейморы» – противопехотные мины, их задача рвать шрапнелью скафандры. Остановить луноход они вряд ли смогут. Придется ехать ему навстречу и стрелять из безоткатки. Сомнительное удовольствие, но – надо. И мы, значит, – бах! А он в ответ врубает самоуничтожение и тоже – бах! А здесь кругом базальт. Перекосит наши ракетные шахты от лунотрясения, и конец игре. А если пехота на таких вот здоровенных луноходах? А если их будет не один-два, а четыре-пять? Мы же не отобьемся. Значит, мы сразу просим у Земли разрешения шарахнуть «Дэви Крокеттом». Чтобы всех в труху. А нам санкцию не дают! Говорят, мы добрые христиане, мирные люди и не можем начинать с бухты-барахты атомную войну…

Свайгерт молча похлопал в ладоши.

– Хотя, по идее, именно для этого мы сюда забрались! Грозить Советам ядерной дубиной с безопасного расстояния! Ну вот, догрозились уже…

– Не продумано ни черта, согласен, – сказал Свайгерт. – Мы просто не готовы к реальному столкновению. Исписали тонны бумаги, а как дошло до дела, впали в ступор. И понято в общем, почему. Весь проект «Горизонт» сочинили ради понта, чтобы утереть нос Советам. И похоронили его из-за нехватки денег. Когда снова откопали, денег тоже не было. Но теперь их можно тупо печатать, все равно инфляция кошмарная, хуже не станет, а «Горизонт» – это загрузка производства и рабочие места. Если бы не дикое воровство на подрядах, из-за которого в основном вы не попали в график… Впрочем, я тебе этого не говорил… Но реанимировали проект не ради того, чтобы красть. Национальный престиж! Нужна победа. Хоть какая. Лучше всего – над своими страхами…

– Что, все настолько плохо? – осторожно спросил Эрл.

– Послушай, майор. Я пока не начал заниматься политикой, не понимал, насколько все запущено. Семидесятые, мягко говоря, – не лучшее десятилетие в истории США. Забудем про Вьетнам, Уотергейт, отставку Никсона и все такое. Давай о том, что измеряется в долларах. Два нефтяных кризиса, общая стагнация. Инфляция реально до небес. Джимми Картер – никчемный болтун. Но когда он говорит, что наша экономика больна, а нация в кризисе, это ему написали компетентные люди. Ты знаешь, что Америка могла бы проводить Олимпийские игры в этом году? Нет, не слышал? Угадай, почему этот вопрос спустили на тормозах. И следующую Олимпиаду тоже побоку. Денег нет! А где они, мы же их печатаем?! А вот! – Свайгерт обвел рукой вокруг себя. – Их зарыли в лунный грунт, чтобы нация могла гордиться!

Сквозь забрало скафандра трудно было разглядеть выражение лица конгрессмена, но голос его звучал молодо, звонко и горько.

– Давай начистоту. Я с самого начала был против всего этого. И насколько помню, ты был против, если не переменил свое мнение…

– Я очень хотел на Луну, – скромно признался Эрл.

– Все хотели, – сказал Свайгерт и умолк.

– Все были против – и все хотели на Луну! – раздалось в наушниках.

– Ирвинг! Не подслушивай, сукин сын!

– Виноват, сэр… а потом нам политики запудрили мозги, и мы прониклись важностью нашей великой миротворческой миссии. Разве не так все было, сэр? Виноват, сэр. Перейдите на третий канал, если не хотите, чтобы вас слышала вся база, сэр!

– Эй, астронавт, – позвал Свайгерт. – Опускай нас. Сидел бы и сидел тут, да кислород на исходе…

Они выбрались из ковша и, помахав луноходу – все обращались с ним, как с живым существом, – двинулись к базе.

– Как думаете, что будет? – спросил Эрл на пороге тамбура.

– Что-то точно будет. Прямой эфир зарезервирован. А с телевидением не шутят. Нация ждет заявления. Поэтому заявление должно прозвучать, хоть какое-нибудь. И сейчас компетентные люди пишут его для Джона Маккейна. И пускай заявляет. А я рядом молча постою, я не гордый. Мое дело было довести сюда корабль. Им понадобился астронавт, космический пилот, иначе черта с два меня бы сюда послали – и черта с два я попал бы на Луну!

– Все хотели на Луну… – Эрл покачал головой.

– Да ужас, как, – сказал Свайгерт.

Вышесказанное показывает, что политика Соединенных Штатов нуждается в проекте «Горизонт»; неспособность энергично реализовать такую программу будет означать игнорирование простого намерения исполнительной и законодательной ветвей власти принять надлежащие меры для обеспечения нашего национального выживания.

– Джек, прием! – донесся вдруг скрипучий голос.

– На связи, – Свайгерт сделал такие большие глаза, что в этот раз Эрл разглядел их сквозь плексиглас.

– Не раздевайся. Ты можешь пробыть «на улице» еще какое-то время? Час, например?

– Если сменю баллоны, хоть четыре. Не проблема. Что случилось?