Владимир Поселягин - Я попал [litres]

Двигались мы на максимальной скорости, какую мог поддерживать японец. Надо было все же изобразить его потерю при штурме батальона! Добравшись до перекрёстка, мы остановились на опушке небольшого леса. Выбравшись из тяжа, я недовольно посмотрел на небо, где крутился воздушный разведчик, тот с полчаса как появился. До наступления темноты ещё около часа, тогда и избавимся от соглядатая-стукача. Когда я подошёл к грузовому «Опелю», летуны уже покинули кузов, Тарасов вышел вперёд.

– Что это за встреча с немцами была?

– Извините, рассказать не могу… сразу… – всхлипнув от смеха, сказал я, после чего пояснил сразу же заинтересовавшимся лётчикам: – Те немцы и поляки, что руководят Варшавой, с чего-то решили, что я собрался взять штурмом город. Слухи о том, что мой отряд невозможно уничтожить, уже вовсю гуляет по тылам. Мне даже дали кодовое наименование Феникс. Так вот, они решили со мной договориться и выслали своего человека, чтобы откупиться от меня, предложили драгоценности, чтобы в Варшаву я не ходил. И знаете, что самое главное?

Я осмотрел летунов, которые внимательно слушали, у некоторых мелькали усмешки, но молчали все, пришлось продолжить:

– А самое забавное в том, что в Варшаву я и не собирался идти. Нам нужно было проехать три километра и повернуть на город Радом, у которого и находится нужный нам аэродром. Но немцы так перетрусили, что были готовы на всё и отдали мне целый портфель разных драгоценностей и золотых слитков. Даже пришлось расписку написать, что воевать в Варшаву я не пойду. Да и не приближусь к ней. Вместе с распиской я дал слово офицера. Они моей шутки не поняли, что в Союзе офицеров нет.

И вместе с летунами посмеялись над комизмом ситуации. После чего я сказал Тарасову:

– Отправлю вас к нашим, портфель со всем содержимым заберёте с собой. Так как добыл их я, то сам решу, куда потратить. Я танкист, так что на закупку оборудования для производства бронетехники и желаю потратить эту добычу. Или, как тот делец сказал, презент. Нужно опись ценностей сделать, с росписями всех присутствующих, ну и назначить ответственного за хранение и передачу в Гохран.

– Этим мой зам займётся, – Тарасов положил руку на плечо своего бомбардира. – Сейчас оформим, или чуть позже?

– Пока светло и этот гад в небе, есть время. Как стемнеет, двинем дальше без этого соглядатая.

– Хорошо.

Я сходил к тяжу и достал портфель и газету с моим фото. Газета пошла по рукам, а я рассказал, как дело было и как танк смог уничтожить. Потом оформили передачу драгоценностей. И всё, за портфель теперь отвечал бомбардир. Ну а я органам советской власти написал, мол, такой-то и такой-то, прошу направить эти средства на производство танков. Куда именно, сами пусть решат.

Уж стемнело, когда мы закончили, я как-то упустил тот факт, что газета ко мне уже не вернулась, но решив, что её пустили в дело, махнул рукой, а колонна наша уже шустро двигалась к нужному городу.

Добрались нормально, японец выжимал из своего движка всё что мог, но доехали часам к двум ночи. Попытки остановить предпринимались, даже была одна особо отчаянная, перед нами взорвали мост. Он взлетел под дозорным танком, отчего мой немец рухнул в воду, получив такие повреждения, что я его потерял по сути. Ну да, тот в магазин вернулся. Знал бы, японца впереди бы гнал, чтобы потерять его и иметь более высокую скорость. А вообще, по дороге не один раз пришлось открывать огонь. Хорошо, летуны в конце, в основном только слышат пальбу. А потом проезжают мимо горящей техники противника или строений. Да, до пожаров часто доходило. Немцы дома как доты использовали.

Мост взорвали, но я на карте брод нашёл, и мы туда направились. В этот раз ошибку я не совершил, впереди японец шёл, а немец замыкал. Я его снова купил, всё равно летуны не видели, как тот погиб, так что солгал, мол, обошлось, мост перед дозором рванули. Обидно, но японца я потерял перед самым городом, и он весь путь замедлял нас. Покупать новый не стал, потерял и потерял. Следующий уровень японцев ведь тоже тихоход.

К счастью, на аэродроме были самолёты, в том числе мы застали два военных, из которых как раз высаживались десантники. Наверняка по мою душу перекидывали. Самолёты над нашими головами прогудели, заходя на посадку. Десантников, засевших в строениях, я уничтожил, хотя и трудно было. Против моих фугасов аргументов у них не нашлось. Один самолёт мои попутчики забрали, среди них был командир борта, который такие «юнкерсы» хорошо знал, а больше управлять никто не умел. Поэтому летуны перегрузили всё на этот самолёт и под моим прикрытием заправили его из цистерн. И на бреющем, чтобы не перехватили, направились в сторону наших. Я же, уничтожив инфраструктуру и частично продав, направился к городу, где выстраивалась оборона. Там едва рота была. Так что я её сбил с позиции, от роты едва пара отделений осталось, но поленился их добивать, пусть других пугают рассказами, как их советские танки гоняли. Ушёл к Бугу так же: пересел на мотоцикл-одиночку, добытый на аэродроме. К сожалению, «шторьха» там не нашлось. А танки бросил.

До рассвета добраться до реки я не успел, тем более мне нужно было вернуться на трассу Варшава – Брест, однако сделаю это, когда пересеку водную границу Брест – Кобрин. С этой стороны я уже нашумел и намусорил, а с той пока нет. Ещё только первое июля, время есть, и я подумывал проверить, как там в Брестской крепости, держатся наши или нет? Признаться, стыдно, но я вспомнил о них только сейчас. Думаю, защитников крепости уже не осталось, а если даже кто ещё прячется, то единицы. Но герои, настоящие герои! Ради них рискнуть и наведаться в крепость было бы неплохо. Только этот день нужно тихариться, едва рассвело, а в небе уже несколько разведывательных самолётов крутятся в разных районах, ищут мою танковую группу, где она снова вынырнет. Причём мелкие, вроде «шторьха», висят низко, и сбить их легко, на то, видимо, и надежда, что я не выдержу и сразу выдам своё местоположение. Я же случайно набрёл на заброшенный хутор в двадцати километрах от Буга, закатил мотоцикл в покосившийся сарай, а сам на втором этаже сделал лежанку и стал готовить ужин на примусе. Люблю это дело, под размышления. Жаль, на бывшем сеновале соломы не осталось, хорошая была бы постель, но и голые доски с плащ-палаткой вместо одеяла тоже сойдут. Хотя когда укладывался спать, матрас всё же купил, вместе с одеялом и подушкой. Да и про растяжки не забыл, и положил автомат на расстоянии вытянутой руки.

Встал я что-то рановато, но выспался. Сбегав за сарай по естественным надобностям, привёл себя в порядок, побрился и, пока на примусе пыхтел чайник, окончил гигиенические процедуры. Потом попил чаю с бутербродами, на масле и с колбасой, и, собравшись, снова сменил шлемофон на немецкое кепи и покинул хутор. До полевой дороги километра два доехал и свернул в сторону Буга. Самолётов-разведчиков двоих видел как точки вдали, но над головой никого не было. Зато на каждой возвышенности, и даже на колокольнях в сёлах, сидели люди. Скорее всего, наблюдатели, выискивают меня. Но на одинокого солдата в комбинезоне никто не обратил внимания, а посты, которые выявляла тактическая карта, я объезжал стороной.