Владимир Поселягин - Вечный (Корейский гамбит) Трилогия

- Шлюпка легла на бок от удара бокового ветра, и мы пошли ко дну. Детишек жалею, не пожили ведь. Себя виню в их гибели… Кстати, припоминаю что ты уже убивал меня непогодой, а я уверен, что это ты, то тут какая-то знакомая параллель вырисовываться.

- Это не я.

- Не убедительно… Ладно, Исследователь, я умер, профукав последнюю подаренную жизнь, признаю, это так. Что дальше?

- Хочу тебе предложить работу. Тебе известно такое понятие как хроноагент?

- По названию ясно. По мирам ходить и выполнять поручения.

- Именно так. К слову, в хранилище душ ты находился почти триста лет. Я не сразу о тебе вспомнил, да и время тут течёт по-другому. Не так как в обычных мирах. Твоя задача в одном из миров не дать ликвидировать одну девочку. Она тебе знакома. Анна.

- Опять Корея? Что ж ты на ней зациклился?

- Всё очень просто, я курирую две страны на земле, Корею и Вьетнам. Мне сильно не нравилось, что ты там отказывался жить и предпочитал ходить по морям на своём угнанном судне. Один раз я тебе намёк дал…

- Штормами. Мог бы и не напоминать, я и так догадался. Ранее говорил об этом.

- Ещё то что ты в Аргентине постоянно жил. Это не мои территории.

- Но ты переселял меня в тела русского дворянина и мальчишки Матвея, в лаборатории. Разве это возможно?

- Мне помогли сделать тебе приятное.

- Скорее уж снять тяжесть с души, долги раздать.

- Не без этого.

- Теперь понятно почему я то корейцем был, то вьетнамцем. Но я ведь русский, пусть умерший жуткой смертью как подопытной в американской лаборатории. Почему именно я?

- Тут случайный выбор, я отобрал больше сотни душ с боевым опытом, лётчиков, и наугад выбрал из всех, как рулеткой. Выпал ты.

- Я один или ещё были?

- Угадал. Ещё шестеро проходят подобные испытания, и один действующий хроноагент. Ты второй.

- Хм, знаешь, не нужно бежать впереди паровоза. Устал я, поэтому извини Исследователь, но нет. Я не буду твоим агентом, да ещё хроно. Пора прервать этот безумный бег по телам. Я прожил отличные жизни, и как бы ты не вмешивался, я всё преодолел и ни о чём не жалею. Ну кроме последнего решения, выйти в Японское море, не заслушав погоду перед этим.

- Что ж, это твоё решение, неволить не буду. Ты у меня не один.

Меня снова куда-то понесло, и время остановилось. Казалось бы, на секунду, но я вскоре снова ощутил себя в привычном тесном вместилище, в человеческом теле. Открыв глаза, я осмотрелся. Невнятная какофония что слышалась как-то отстранённо, резко приблизилась, как будто прибавили звук, и я распознал треск пожара, многочисленные выстрелы, и крики людей. Ещё холодно было. Сев, отметив что я в чёрной шинели с рядом блестящих пуговиц, и увидел стоявший на рельсах поезд, вокруг чистое заснеженное поле, два вагона горели, ещё как несколько десятков стрелков из-под вагонов били по противнику. Те у холмов залегли. Между холмами и поездом билось на окровавленном снегу несколько раненых лошадей, с десяток, и лежало столько же всадников-бандитов, даже чуть больше. Вдруг с концевого вагона заработал пулемёт, по характерному перестуку я опознал «Максим». Ещё у меня болела голова, коснувшись виска, чуть не взвыв от боли, посмотрел на испачканные кровью пальцы, похоже касательное ранение которое убило неизвестного, в тело которого я попал, что и позволило переместить меня в него. Если память донора тела проявится, значит тут точно Исследователь замешан. Видимо я ему был так нужен, что тот меня без моего же разрешения использовал.

Тут я обратил внимание что рядом впиваются в землю пули. Я в чёрных одеяниях на снегу как бельмо виднелся. Увидели, что сижу, и решили добить. Также из-под вагона мне орало несколько матросов, в чёрных бушлатах:

- Ваше благородие, сюда, в укрытие!

Похоже я тоже моряк, да ещё офицер, кортик на боку, но вот кобуры не обнаружил на ремне. Я лёг и стал быстро по-пластунски ползти к ближайшей лошади, что придавила мёртвого всадника, из местных, по роже из китайцев или монголов. А может и смесок. Рядом с убитым лежала винтовка «Мосина», у меня такая была, я её хорошо знал. Укравшись за тушей лошади, я проверил магазин, открыв затвор, всего один патрон, так что быстро высунувшись, я отстегнул ремень с подсумками убитого бандита, и снова укрылся, бросив трофей рядом, и лёжа стал заряжать оружие, вставляя в приёмник патроны по одному. Дальше, используя тушу как бруствер, положив на неё ствол, стал выцеливать противника и стрелять. Пять выстрелов, пять трупов. Ни разу не промахнулся. Да тут двести метров всего. Заметив, что бандиты решили отступить, пулемёт им головы поднять не давал, вскочил и заорал:

- Полундра! Ребята за мной, в атаку!

Ну и первым побежал в сторону холма. Подсумки я на плечо закинул, тут ещё тяжёлая кобура была, но какое внутри оружие, посмотреть не успел. А винтовку я перезарядил, так что на бегу, изредка вставая, прицельно стрелял. Мельком обернувшись, я увидел, как эшелон покидает цепочка матросов, около сотни душ, с редкими вкраплениями армейских шинелей. Те бежали за мной, атакуя, было и несколько офицеров, троих точно видал. Только и разносилось:

- А-а-а! - которое я распознал как русское «Ура».

Взбежав на холм, мы стали быстро стрелять по удаляющимся бандитам, их там около полусотни осталось, и на холме убитыми и ранеными ещё с десяток. Чуть в стороне стояла небольшая пушка с заклинившим затвором, видимо из неё вагоны подошли. Всё, ушли, осмотревшись, я крикнул окружающим матросам:

- Братцы, спасибо. Те, кто убил своего бандита, дозволяю забрать с него всё имущество. Всё что с бою взято, то свято. Это ваши трофеи. Будете снимать их с чужих трупов, убитыми не вами, это уже мародёрство. Унтера, проследите.

Тут мне поплохело, и меня скрючило от головной боли. Память прошлого владельца тела проявилась. Точно Исследователь свою руку приложил к моему воскрешению, даже гадать не стоит. Матросы вокруг тревожно загомонили, меня подхватили на руки и понесли к поезду, другие офицеры командовали матросами и солдатами. И так, теперь я Александр Александрович Алексеев. Сын помещика, из-под Твери, тот всегда мечтал о море, поступил в морское кадетское училище в Санкт-Петербурге, которое блестяще закончил, три года службы, мичманом на двух балтийских крейсерах, потом на миноносцах. Получил звание лейтенанта и назначение в Порт-Артур. Да, уже шла Русско-Японская война, и офицеры с матросами были направлены для пополнения экипажей боевых кораблей портартурской эскадры. Сейчас шёл апрель тысяча девятьсот четвёртого года и мы находились где-то на подъезде к Порт-Артуру. Значит Корея, зона влияния Исследователя. Точно его работа.

Унести себя я не дал, быстро пришёл в себя, оправился от удара чужих воспоминаний, и скомандовал отпустить меня, мол, приступ боли прошёл. Забрав у одного из матросов свою теперь винтовку, хотя и не я убил прошлого владельца, подсумки с боеприпасами и кобурой, и велев собрать оружие, снести все тела в одно место, наших похоронить, а вагоны наконец потушить, ну и направился в сторону поезда. Там пока меня перевязывали, бинт на голову, я осматривал дымящиеся вагоны. В одном ехали офицеры, все их вещи там и сгорели, как и мои. Теперь мои, раз я Алексеев. Хорошо ещё документы во внутреннем кармане были, как и портмоне. Так что форма что на мне, ремень с кортиком, и трофеи, это всё что у меня теперь есть. Сидя на подножке выгона, военный врач, что ехал с нами в вагоне, уже обработал мне рану, сообщив, что нужно шить, и прямо на месте без обезболивающего зашил, наложив бинт. Фуражку мне вернули, та сбоку пулей повержена была, но я надел, холодно. Как операция прошла и перевязка, я сразу перезарядил винтовку, поставив её рядом, подсумки и кобуру перекинул на свой ремень. В подсумках насчитал семнадцать патронов к винтовке и двенадцать к револьверу. Судя по патронам, в кобуре «Смит-Вессен». Проверил. Так и оказалось. Причём унтерский, не самовзводный. Эх, а в вещах сгорел офицерский «Наган».