Игорь Валериев - Ермак. Телохранитель [litres]

– Значит, после этих прогулок хорунжего количество постов в Арсенальном каре было увеличено? – перебил графа император.

– Да, государь. Кроме того, пришлось менять все пропуска, добавив к фотографиям описание внешности, рост, вес, цвет волос, глаз. Также добавив в бумагу пропуска и записи некоторые незначительные и незаметные тонкости, о которых, кроме охраны внутренних постов, никто знать не будет.

– Таким образом, как мне довёл Пётр Александрович, за последние два месяца в моей охране, благодаря Аленину, произошло больше изменений, чем за одиннадцать лет, – грустно усмехнулся император. – А дворец всё больше начинает походить на осаждённую крепость!

– Да, государь. Князь Барятинский был прав, когда говорил, что Аленин видит то, что не замечают другие. За первые два дня обучения Тимофей вычислил почти всех секретных агентов охраны из службы Ширинкина. Военная выправка, оказывается, выдает, и револьвер, который одежду топорщит. Его предложение со сторожевыми будками…

– Илларион Иванович, об этом ни слова, – раздражённо произнёс император. – Ладно пост чуть ли не в спальне у меня, но эти железные короба с бойницами перед дворцом?! Это чересчур! Про меня и так уже в Европе пишут как о гатчинском узнике-затворнике. Давайте ещё морские орудийные башни на всех подъездах к дворцу поставим!

– Ваше императорское величество, – упрямо продолжил граф. – Но эти железные короба, как вы их назвали, снаружи будут обшиты деревом. Так же покрашены. Всё отличие от имеющихся сторожевых будок – по-другому развёрнуты, чуть больший размер и скрытая дверь, которая закрывается во время нападения. Потом открываются бойницы на все четыре стороны, и часовой имеет возможность вести круговой огонь, находясь в хорошо защищённом помещении. А если, по совету Аленина, в будке хранить опечатанный ящик с десятью заряженными револьверами, то и огневая мощь такого поста будет значительной.

– Илларион Иванович, этот вопрос больше не обсуждается! – в голосе императора начали звучать нотки гнева. – Вы что, серьёзно собрались войсковые операции во дворце проводить? Бои с крупными силами противника?

– Ваше императорское величество, если есть хоть какой-то шанс нападения на дворец таким образом, надо его рассмотреть и принять меры.

– Всё, граф, я не желаю больше ничего слышать по этому предложению. Давайте обсудим следующий вопрос по делам в Приамурском генерал-губернаторстве. Как Андрей Николаевич отнёсся к тому, что ему теперь негласной нянькой при Ники быть?

– Господа, сегодняшнее занятие будет посвящено обучению стрельбе, – я прошелся вдоль одношереножного строя, состоящего из свободных от дежурства шести агентов секретной части дворцовой полиции. – Кстати, вижу в ваших глазах ухмылку. Видимо, вы считаете, что умеете стрелять?!

Только то, что я уже почти месяц занимался со всеми агентами секретной части рукопашным боем и успел сбить с них спесь великих бойцов на кулачках, не позволило стоящим передо мной шумно выразить своё мнение. Также сдерживающим фактором сказалось присутствие на стрельбище полковника Ширинкина, которого я пригласил для некоторой демонстрации, которая Евгению Никифоровичу должна понравиться. Полковник был единственным в форме, агенты и я – в партикулярном платье.

Вообще, когда по приказу почти два месяца назад из имения прибыл на приём к графу Воронцову-Дашкову, был нокаутирован известием, что очень скоро цесаревич Николай направится на Дальний Восток наместником, а мне его охранять. С учётом этого, я направляюсь на обучение к главному охраннику ЕИВ генерал-лейтенанту Черевину, а также начальнику дворцовой полиции и её секретной части полковнику Ширинкину.

На приёме у графа я впервые услышал о секретных агентах, имеющихся в охране императора. Что-то такое мог предположить по аналогии с организацией службы охраны первых лиц в моём времени, но реально с данной службой познакомился после представления Евгению Никифоровичу.

В охрану императора и его семьи входило множество подразделений, общей численностью около двух тысяч человек. Среди этой толпы на дворцовую полицию отводилось чуть больше полутора сотен человек, из которых пятьдесят составляла «охранная стража» из секретных агентов. Данные сотрудники, не отличающиеся внешне от прочей публики, должны были дополнить надзор наружной полиции, держа под постоянным наблюдением два-три первых ряда публики, окружавшей царя. При сопровождении императора «наблюдатели» должны были нести службу на ключевых постах, используя метод «цепного хождения» на путях возможного следования царя. Этот метод предполагал, что агентура передвигается постепенно на всем протяжении один за другим на близком расстоянии от царя, являясь его непосредственной личной охраной. Также эти ребята вели открытое наружное наблюдение, отслеживая лиц «разыскиваемых, обвиняющихся и обвиненных по политическим целям, поднадзорных и подозреваемых». Это была одна категория агентов – «наблюдатели».

Другую составляли «сыскари», которые осуществляли оперативно-розыскную деятельность в местах высочайшего присутствия, собирая сведения обо всех живущих и приезжающих в резиденцию и окрестности. Это уже были старшие секретные агенты. Их должность предполагала самостоятельную деятельность. Они должны были быть способными играть роль офицеров, купцов, дачников или путешественников, действовать под видом дворников, посыльных, наемной прислуги (швейцаров и лакеев). При этом агентам категорически запрещалось «раскрываться», они должны были играть частных лиц, защищающих государя. Секретная агентура располагала своими извозчиками, несколькими хорошими верховыми лошадьми. Вооружены были секретные агенты револьверами и кастетами, но оговаривалось, что их употребление возможно только в исключительных случаях.

Сегодня по расписанию одна из свободных от дежурства групп «наблюдателей» должна была отработать ежемесячные, обязательные стрельбы из револьвера русской версии «Смит-Вессон» с укороченным стволом, изготовляемого в Туле специально для полиции. К данному занятию, не именно с этой сменой, а по содержанию, я готовился около двух недель. Для этого опять пришлось отпрашиваться на поездку в столицу и тратить свои деньги, которых становилось всё меньше. Оружейные магазины Петербурга меня порадовали, и я стал обладателем пары револьверов Леона Нагана тысяча восемьсот восемьдесят седьмого года выпуска и трехсот патронов к ним.

Немного поработал с ударно-спусковым механизмом обоих револьверов, делая спуск легче и мягче. За неделю на этом стрельбище расстрелял больше двухсот патронов, вспоминая и вновь нарабатывая навыки стрельбы по-македонски. Есть версия, что этот термин происходит от македонских борцов за свободу, которые использовали сразу два пистолета или револьвера во время балканских войн тысяча девятьсот двенадцатого и тринадцатого годов.