Василий Панфилов - Полет нормальный

Эти слова были сказаны с такой убеждённостью, что Ли заскулил от ужаса и забился в угол комнаты, завалив на себя кровать.

— Все поняли? — Строго спросил Прахин, собрав народ в спортзале базы, окинув взглядом ДНДшников, — на живца работать! Не геройствовать, как в прошлый раз, а то все поедете в колхоз… Специально для вас попрошу работу по чистке свинарников!

— Обижаете, Максим Сергеевич, — басовито, почти на инфразвуке, прогудел Лёшка Диколосов, коренастый крепыш с бочкообразной грудью, — ребята соображающие подобрались.

— Ребята, — ядовито отозвался попаданец, — то-то и оно, что ребята. Эти соображающие в прошлый раз решили грудью на нож идти, до сих пор в больнице. Я вам что, не вдалбливал в головы ваши пустые, гулко-звонкие…

— Эвона, как Маяковский, — восхищённо донеслось откуда-то сзади.

… — работаем по плану. Порядок бьёт класс! Не нужно мне импровизаций и героических свершений с самопожертвованиями! План! Ну, задержал Маков того хулигана самостоятельно… кому он что доказал? Что дурак, способный без ума на нож идти? Это не храбрость, это дурость.

— Испытание… — вякнул было комсорг Жаров.

— Я тебе дам испытание! — Взъярился Макс, нависнув над ним, — лозунгами говорить вздумал! А не подумал ты, мил человек, что из-за твоих лозунгов человек в больнице оказался? Испытание устроил, ишь… ты что предлагаешь, разменивать одного задержанного хулигана на тренированного бойца? Диколосов, напомни — сколько мы после того случая с Маковым шпаны взяли?

— Дак… сотни за три точно, — отозвался крепыш деланно простодушно, даже затылок для верности поворошив. Жарова он крепко не любил, очень уж любит комсорг к комиссарить, вплетая политику в каждый шаг. И как-то так у него удачно получалось, что ответственность ложилась на Диколосова, а награды — на Жарова.

Лёшка взвился было на дыбы, не желая терпеть подлость, но по совету Макса принял стратегию непрямых действий. Всё чаще стало получатся так, что комсорг, с его своеобразной трактовкой долга истинного комсомольца, вляпывается политически, выставляя себя не только дураком, но и хуже того — троцкистом.

— И никому в больницу отправляться не пришлось, никаких героических свершений! Запомните, детвора — необходимость в героизме, за редчайшим исключением, возникает из-за некомпетентности! Руководства ли, самого человека или дурня со стороны.

— Во время Гражданской случаев героизма много было, — осторожно возразил комсорг, не вылетевший из ДНД только после ходатайства комсомольского начальства. Ходатайство это сопровождалось жесточайшим выговором по комсомольской линии, но Жаров, что называется, закусил удила.

— Гражданская сплошным исключением и была! — Отрезал Прахин, — что не отменяет повсеместного идиотизма! На нашей стороне руководство и бойцы оказались более компетентными, но на лаврах почивать нельзя. Вспомните хотя бы статистику Чапаевской дивизии. Сколько там убитых беляков на одного красноармейца разменивали? То-то! Талантливый командир, грамотный комиссар и хорошо подготовленные бойцы.

— Мотивированные… — снова Жаров.

— Дурак, ой дурак… — Прахин смерил его выразительным взглядом, — танец на граблях какой-то! А всего-то два самца бабу не поделили…

— Мотивация — неотъемлемая часть подготовки воина. Если человек знает, за что он дерётся, и считает своё дело правым, то выкладывается по полной, а не думает тоскливо, куда бы ему смыться? Где опасностей и работы поменьше, а паёк побольше.

— Как в Крыму, — гоготнул Диколосов, вожак заводской молодёжи. Излишне простой поначалу, но надёжный и по-хорошему упрямый парень очень симпатичен попаданцу. Со стороны посмотреть, так гнобит и гнобит… Но и учит на совесть! — Я мальчишкой ещё совсем там был. Тыловые части у беляков чуть не с десятикратным сверхкомплектом были, а в окопы загнать никого не могли!

— И это ведь по большей части офицерьё, которым было что терять, — согласился Прахин, — так что мотивации я не отрицаю. Я бы даже сказал, что мотивация должны быть во главе угла. Но! Ни в коем случае не за счёт профессионализма! Это как братья близнецы, один из которых старше другого на десять минут. Так…

Глянув на часы, Максим покачал головой.

— Всё, минутка политинформации окончена. Все вопросы и возражения по окончанию операции. А пока ещё раз прогнали все моменты поминутно.

— Выдвигаемся на Охотный ряд в двадцать двенадцать, — прикрыв глаза, забормотал один из парней, — где останавливаемся во втором переулке после дома с крестом и изображаем разговор.

— Мы с Лерой выходим в двадцать пятнадцать, — затараторила хорошенькая девица, размалёванная насколько похабно, — изображаем легкомысленных провинциалок в подпитии.

— Спиртное?

— С собой, — девица продемонстрировала фляжку, — прополощем рот, обрызгаемся немного и… я тут подумал, может засветиться где, как я фляжку из-за подвязки чулка достаю? Повульгарней чтоб казаться, так мне кажется достоверней будет.

— Дельно, — одобрил Макс, — действуй. Даже если сейчас не обратят внимание, сценка очень грамотная, пригодится. Дальше!

— Группа Рябова, — вышел вперёд худощавый невысокий парень с жёсткими волчьими глазами, — выдвигаемся на пролетке, где имитируем небольшую аварию и останавливаемся в двадцать тридцать.

— Группа Седых…

— Гля, Бурый, какие девахи, — отлипнув от давно не белёной стены дома, оживился молодой тощий парень с пропитым лицом профессионального алкоголика, — пощиплем? Богатенькие небось, вон как разодеты файно.

— Да ну… хотя… бля буду, поддатые! От папок с мамками сдриснули в столицу, теперь взрослыми девицами считают себя, гы!

— Так может, и того… осчастливим в переулке по быстрому?

— По быстрому говоришь… — Засунув руки в карманы, задумчиво отозвался второй, не столь пропитой на вид, — да чего по быстрому-то? Девки файные, отсюда видно, что чистенькие и сладкие. Это тебе не марухи, у которых мандавошки трипперные сидят и сифилисом погоняют. Давай-ка за нашими дуй быстро… быстро, я сказал! Гля — медленно идут, ну не иначе на жопу приключений ищут!

— Большой и светлой любви от светлых личностей вроде нас. — неожиданно блеснул фразой сявка, — бегу!

Бежать у него получалось не очень хорошо, но и девицы не спешили. Минут через десять прибыло подкрепление.

— Ух… — выразил одобрение угреватый заморыш в обтрёпанных брюках клёш, удивительно похожий на крысу, — таких не один день драть можно, не наскучит!

— Чё наскучит, чё наскучит? — Возмутился рябой верзила, ковырнув в ухе пальцем, — спиртика наливать вовремя, да кокаина в нос задувать, так сами уходить не захотят!

— Га-га-га!