Василий Панфилов - Время не ждет

Сергей моргнул, и наваждение пропало… но озноб остался. Родригес понимал дикую, ветхозаветную правоту русского, но не принимал её душой.

Вроде бы и правильно — око за око… да и убийство полковника Эйзенхауэра с семьёй сильно остудило пыл фашиствующей армейской верхушки. Не привыкли они к тому, что чернь может поступать с ними так же — семьями, под корень…

Но…

— Я не могу позволить себе умереть! — Рявкнул немолодой мужчина за соседним столом, жахнув кулаком по дощатому столу, — Я заложил душу в корпоративной лавке!

Такая ярость и боль прозвучала в этих словах, что у Родригеса будто окунули в ледяную воду. Он прекрасно знал суть этих слов…

Можно ли назвать свободными американских шахтёров? Людей, которые не получают денег за свой труд, лишь «заботу» об их быте от угледобывающей компании. Жильё принадлежит компании. Ваучеры, расплатиться которыми можно только в корпоративных лавках по завышенным ценам. Корпоративные врачи, школы… система продуманная.

Работяга, как бы он не надрывался, постепенно влезал в долги и превращался в «угольного раба», не имея возможности даже бросить работу. И долги эти переходят по наследству [125] Система пришла из Англии, где шахтёры (да и рабочие других специальностей) работали нередко в железных ошейниках. Поколениями! …

— Я шахтёр, Хосе. Потомственный. — Одними губами сказал русский, глядя ему в глаза, и встал. Подойдя к самодеятельному музыканту с банджо, скучавшего у грубого подобия барной стойки, заказал выпивку.

С минуту они о чём-то разговаривали, потом Сергей засмеялся и хлопнул музыканта по плечу. Встал… и вот уже банджо наигрывает незатейливую мелодию. А русский, прищёлкивая пальцами, пошёл в центр бара, привлекая внимание.

К концу первого куплета шахтёры замолкли, отбивать ритм ладонями по столу.

Стук стал таким, что казалось, они хотят разбить столы вдребезги, лица светлые и злые одновременно.

Песня закончилась… и вот её поют второй раз. Все… да как дружно…

Родригес поймал себя на том, что подпевает, и подумал с весёлым ужасом:

— В кои-то веки газетчики со своей вечной «русской угрозой» оказались бы правы. Русские идут!

— Вопрос непростой, товарищи, — Сталин обвёл присутствующих взглядом, — я бы даже сказал — архиважный! Все мы знаем товарища Прахина, речь сегодня пойдёт именно о нём.

— Стальной Макс? — Слегка удивился Чубарь, принятый недавно в состав Политбюро ЦК, — Не рано ли?

— Действительно, — Поддержал его Куйбышев, — Прахин человек яркий, но вводить его в ЦК, пусть даже и кандидатом, считаю преждевременно.

— Погоди, Валериан, — Остановил его нахмурившийся Калинин, — Кажется мне, что Иосиф Виссарионович имел в виду что-то иное.

— Спасибо, Михаил Иванович, — Сдержанно поблагодарил формального главу Советского государства [127] С 1919 года и до самой смерти в 1946, Калинин занимал посты (в разное время они назывались по-разному) должность главы государства. Должность эта давала немалые полномочия, но в СССР партийные органы стояли выше государственных. Так что говорить, что Калинин был этаким «зиц председателем» (что часто встречается в литературе и кино), неверно, в рамках своих полномочий это был вполне компетентный и жёсткий государственный деятель. Иначе не удержался бы на таком посту столько лет. Сталин, — я бы даже сказал — совсем иное. Сергей…

Киров кашлянул и начал:

— Прахина называют «моим» человеком, что в корне неверно. Знаком я с ним…

История проникновения в квартиру впечатлила бывалых революционеров, не понаслышке знакомых с такими вещами.

— Сильно, — Выразил общее мнение Андреев, — более чем. Значит…

— А никто не знает, — Развёл руками Киров, — Появился человек из ниоткуда, но поскольку принёс уйму ценных сведений, решили закрыть глаза на некоторые несообразности его биографии.

— Не из бывших, значит, — Задумчиво подытожил Калинин, — Не из «Иванов» ли, случаем?

— Очень на то похоже, — На лице Кирова прорезалась кривая усмешка, — Он попросил не копаться в его прошлом, а сведения оказались такими важными, что решили удовлетворить просьбу, надеясь поработать с таким источником подольше.

— Постойте! — Чуть наклонился в азарте Куйбышев, — Технологический прорыв двадцать восьмого, это не он?

— Не только, но в том числе, — Кивнул Сергей Мироныч.

— Да… — Крутнул головой Куйбышев, — понимаю. Сведения действительно ценные и сверхценные, за такое можно глаза закрыть на многое. А после?

— После, — Киров оглянулся на Сталина и покривил душой. Редкий случай, когда Коба ошибся в человеке… — вроде бы проверили, но как оказалось…

— Вроде бы, — Закончил за него Андреев.

— Да. Офицер русского Генштаба, глубокая заброска и всё такое. А оказалось… — Киров снова развёл руками, принимая на себя ответственность, — что мы ничего о нём не знаем. Похоже, что все данные заботливо подброшены самим Прахиным.

— Вражина? — Калинин прихватил бородку в горсть, — Ах ж ты мать твою… красиво как! Как щенков слепых! Кинуть кость в виде ценнейших данных, потом нелепое, казалось бы, внедрение… И карьерный взлёт, сперва на ценных данных, а после на платформе ДНД! Ступеньки наверх!