Алексей Кулаков - Военный советникъ [СИ litres]

– Городовой не на своем посту.

– Не помешает. Начали.

Из машины, ослепившей фарами зябнувшего на свежем ветерке служивого, вышли два представительных господина: и пока один из них под заинтересованным взглядом городового топтался возле фургона, второй спокойно постучался в угловую дверь. А потом и повторил это действо, только ногами – однако же соблюдая определенную осторожность и умеренность. Потому что дуб, он и в форме двери остается все тем же неприятно твердым дубом.

– Кого там принесло?

Стыдливо прикрыв черненый кастет на левой руке большим конвертом с грозными печатями, Александр негромко признался:

– Срочная депеша из Ливадии для ее императорского высочества Марии Павловны.

Приготовив к извлечению из рукава гуманный (в сравнении с кастетом, разумеется) «дубинал», представленный увесистым мешочком с дробью, самозваный курьер усугубил момент:

– Приказано безотложно и прямо в руки!..

Из-за толщины и массивности створки звука открываемого засова слышно не было, да и для петель масла тоже не жалели. А вот цепочка или что-то подобное отсутствовало: заслуженный ветеран лейб-гвардии Преображенского полка даже и представить себе не мог, что кто-то способен покуситься на обитателей Владимирского дворца [74] Владимирский дворец – резиденция командующего войсками Лейб-Гвардии и Петербургским военным округом великого князя Владимира Александровича, младшего брата императора Александра III, и соответственно дяди императора Николая II. . Зря!..

– Ух! Ох!!!

Калечить или убивать никого не планировалось, так что позднему вестовому пришлось постараться, «роняя» дюжего унтера-отставника наиболее щадящим способом. Кое-как затащив первую жертву в привратницкий закуток и одарив страдальца узами на ноги и запястья (в подарочный набор входил и плотный кляп с дружеским пинком под ребра), незваные гости прислушались к тишине на лестничном марше и дружно выдохнули.

– Вот же отожрался, боров!..

– Работаем.

Переглянувшись, парочка скинула верхнюю одежду, пристроила на лица карнавальные полумаски – в которых и направилась на второй этаж, оставив свой груз под бдительным присмотром дворника-привратника – или кем он там числился по дворцовому расписанию, швейцаром? Впрочем, неважно. Напряженно вслушиваясь и всматриваясь в богатые интерьеры великокняжеского дворца, Александр с Григорием благополучно добрались до Передней, из которой прошли прямиком в Приемную – где и познакомились с дежурным лакеем.

– Э-э-э?!

К сожалению, знакомство сразу же не задалось: при виде полуночных гостей мужчина в ливрее поперхнулся коллекционным хозяйским вином, которое неспешно дегустировал, возлежа на антикварном французском диване конца семнадцатого века.

– Кха? Что за?..

Уронив бокал с недопитым нектаром виноградной лозы на золотой атлас диванной подушки, лакей сделал движение вскочить на ноги и громко завопить… Но тут же резко дернулся всем телом и обмяк, завалившись обратно. Патроны из номерного цеха одного из Ковровских заводов (тоже, кстати, номерного) вполне оправдали свою непомерно высокую цену – маленький поршенек в гильзе надежно запер в гильзе хлесткий звук выстрела. Однако полностью избавиться от шума все равно не удалось: щелчок револьверной механики дополнился неприятно громким стуком упавшей бутылки, и каким-то гулким бульканьем выливающегося на пол вина. Его дегустатор, кстати, остался в живых – и как раз усугублял список прегрешений, пачкая господскую мебель вдобавок к вину еще и своей холуйской кровью.

– Жив?

– Угу.

Оказав первую помощь путем накладывания ременного жгута на запястья и лодыжки, сердобольный Долгин напоследок полил глубокую борозду на лакейской голове остатками вина. Затем машинально глянул на этикетку…

– Вот с-сука!

Неподдельно огорчившись столь бездарной трате редкого «Шато Лафит Ротшильд» тридцатилетней выдержки, добровольный медик почти не заметил, как вслед за командиром миновал Гостиную и Кабинет. Осторожно пробравшись в Будуар и осмотревшись на месте, они коршунами набросились на дремавших горничных-камеристок – после чего все происходящее почему-то воспринималось Гришей отдельными кусками. Легкий тычок под ребра посапывающей девице, после чего та дергается и таращит на «демона» наполняющиеся ужасом глаза. Момент, когда жертва сделает глубокий вдох для истошного крика, заодно втягивая в себя солидную дозу эфира. Терпеливое ожидание, совмещенное с удерживанием на месте энергично брыкающегося и пинающегося тела, постепенно расслабляющегося и превращающегося в этакое живое бревно… Надо отметить, довольно-таки костистое и неудобное.

– Кто здесь?!

Второй камеристке повезло больше: и проснулась сама, от ласкового поглаживания по щечке. И сознание потеряла не от тряпки с эфирным наркозом, а от аккуратно пережатой сонной артерии. Впрочем, несмотря на все эти различия, итог был общим – вязки на руки-ноги, и удобный кляп.

– Хр-сс!..

В Опочивальню Григорий вступал с двойственным чувством – ибо большую часть своей жизни воспринимал великих князей Российской империи кем-то вроде небожителей. До бога высоко, до царя далеко… Увы, но дружба с князем Агреневым сильно испортила некогда простого служаку-пограничника. Он начал почитывать всякое разное, пытаться не только самостоятельно думать, но и составлять обо всем собственное мнение. Еще хуже на нем сказался доступ к кое-каким служебным документам и аналитическим справкам, предназначенным исключительно для высшего руководства Компании.

– Мария Павловна.

И совсем ужасно все стало, когда Александр целенаправленно познакомил соратника (жизнь, она такая, всякое может быть) с частью своего особого архива. Не сказать, что тот был потрясен, или ему открылись какие-то особые откровения – но нажрался тогда потомственный казак Гришка в хлам.

– Мария Павловна, просыпайтесь…

Ныне же в великокняжеской Опочивальне не было ни казака, ни пограничника, ни даже верноподданного Российской короны – а лишь Григорий Дмитриевич Долгин, крупный акционер транснациональной компании. В глазах которого великая княгиня была всего лишь простоволосой бабой, тихонечко похрапывающей во сне. Ну хоть воздух не портит, и то славно…

– Может, ее пнуть?

– Хм?..

К счастью, столь радикальное средство не понадобилось – прекрасно сработало и прикосновение мертвенно-холодной оружейной стали.

– М-мм!!!

Ладонь, опустившаяся на высокородный рот, помогла сохранить в покоях почти мертвую тишину. Наган же, перестав неприятно холодить ухоженную женскую шею, на пару секунд завис перед беспомощно помаргивающими глазами.