Александр Шапочкин - Осколки клана. Том 1 [Author.Today]

- Начинаем! - перебил я что-то говорившую Машу, получив соответствующий сигнал на «колотушку» и быстро раскрыв окно нараспашку.

Девушка, вмиг посерьёзнев, кивнула и, скользнув к нему, на ходу сложила последовательность из шести печатей, шепнув: «Гипнос-морфеа. Активация!» - и протянула руку в сторону небольшой надстройки-павильона, расположенной на крыше «Свища». Высвобожденная древнегреческими чарами живица на мгновение сложилась в затейливый узор вокруг её ладони, после чего словно смазанная огромным пальцем клякса унеслась прочь к одной лишь Марии ведомой цели. Ещё секунда - и блондинка снова укрылась за стеной, а волосы её мягко засветились, заставив меня экстренно погасить глаза.

- Наблюдатель уснул, - с кивком сообщила она.

- Поехали! - взяв в руки заранее подготовленную сцепку из трёх крюков с привязанной к ним верёвкой, почему-то называемую в честь того вертлявого пушистого существа, которого мы совсем недавно ловили «кошкой», я отошёл на несколько шагов от распахнутого окна.

Добавив немного дополнительной живицы в руку, я, до свиста раскрутив зацеп, прицелился и уверенно метнул. Тяжёлые крючья по пологой дуге улетели в непроглядную темноту за окном, прямиком на крышу четырёхэтажного дома, занятого условными бандитами. Подёргав, проверяя, закрепился ли за кованую ограду металлический аналог мяукающего пушистого зверка, максимально сильно натянул верёвку и, убедившись, что держится крепко, с помощью Машки быстро прикрепил его к ближайшей батарее. Не дожидаясь излишних в данном случае команд, ведь всё было обговорено заранее, девушка тёмной хищной птицей вылетела из окна, споро перебежав над разделявшей здания дорогой прямо по дрожащему от натяжения нейлоновому шнуру.

Я с некоторым отставанием последовал за ней, да и не так шустро, надо признать. А последний десяток метров и вовсе проскользил, чисто на стартовом рыке, используя «эго», рыбкой нырнув с почти оборвавшегося, оплавившегося троса и кувырком прокатившись по грязной крыше мимо предупредительно отпрыгнувшей девушки. Благо всё это удалось проделать практически бесшумно. И замер, прислушиваясь к тишине ночного города, после чего знаками показал затаившейся Маше, что всё в порядке.

О том, что она меня не увидит, я не переживал. Молодая чаровница, хоть и обладала дополнительными зрительными возможностями, ещё перед выходом закапала себе и остальным нуждающимся в глаза один из эликсиров, сделанный, по её словам, на основе вытяжки из чернил какого-то там монстра. Положительный эффект проявился практически сразу, хоть и выглядело это довольно пугающе. Белки почернели, а зрачки наоборот стали белыми, слегка мерцающими в темноте, что, по словам девушки, было совершенно безопасно, действовало примерно час за каждую каплю и даже в определённой мере являлось полезным для коррекции близорукости.

Крыша у дома была плоской и в былые времена служила хозяевам своеобразной заменой дворика, не предусмотренного для данного строения проектом развития третьего уровня Марьяной рощи. Владельцы переехали, забрав с собой зелёные насаждения и сверхплодородную, стоившую немалых денег почву, а вот небольшой мраморный фонтанчик, мощёные природным камнем тропинки и затейливо выглядевшие бетонные выемки-лотки, в которых располагались газоны и прочие клумбы, остались.

Беззвучными тенями мы, не сговариваясь, метнулись прямиком к надстройке и, прижавшись спинами к стенке прямо возле двери, затаились, вслушиваясь в ровный мужской храп, доносящийся из-за неё. Взявшись за круглую ручку, я аккуратно попробовал провернуть её, что не дало никаких результатов. Как и ожидалось, замок был заперт изнутри, а снаружи отсутствовала даже скважина для ключа.

Впрочем, особой преградой это не стало, всё-таки моей стихией являлся огонь, пусть и зелёный, а дверь была хорошей, крепкой, но деревянной, а ещё моё эго не даёт дыма, что порой очень и очень удобно. Так что уже секунд через тридцать я, истощив остатки выплеснутой живицы, ловко поймал выпавший из косяка довольно сильно нагревшийся замок и отложил его в сторону.

Вообще, я за последний месяц очень даже поднаторел в контроле своего жидкого пламени, так что даже Мистерион уже не возражал, когда я вовсю использовал способности. А ведь ещё в первой половине сентября мне было строжайше запрещено прибегать к помощи своего огня без контроля со стороны. Так что я в какой-то мере даже гордился собственными успехами и прогрессом.

Машка медленно и как можно тише отворила изувеченное дверное полотно, но давно не смазанные петли всё равно неприятно скрипнули, что в ночной тиши прозвучало довольно громко и заставило нас на мгновение замереть. Храп внутри постройки резко оборвался, мужчина завозился, а затем, промямлив что-то, вновь звонко засопел, позволив нам облегчённо выдохнуть.

К сожалению, пусть направление чаровничьей анестезиологии, к которому относятся и многие сонные чары, довольно обширно и перспективно как для лечения, так и для боевых действий, применять что-либо серьёзное Сердцезарова пока просто-напросто не умела. Базовые же заклинания были не универсальны. «Гипнос-морфеа» создавала ограниченную область, принудительно усыпляя существ, попавших под его действие, что было бы удобно, если бы не тот факт, что разбудить объект мог любой посторонний шорох, а на человека с активным ядром, даже не обученного сопротивляться подобным чарам, он мог и вовсе не подействовать. «Сомнус», в свою очередь, накладывался сразу на определённую площадь, углубляя естественный сон, делая его глубоким и крепким, но вкупе с предыдущим заклинанием был совершенно бесполезен.

Привычным движением вытащив из подсумка нож, я, быстро скользнув внутрь павильона, одновременно ощупал взглядом когда-то уютное помещение. Сейчас же домик на крыше был превращён в натуральный свинарник, заваленный мятыми и рваными газетами, журналами для взрослых с низкопробной «клубничкой», бутылками, объедками и каким-то мусором. Ну и открытый люк, ведущий на нижний этаж.

Возле широкого панорамного окна, выходящего на сторону главного фасада, был установлен стол, а рядом простенький раскладной стул, на котором и обнаружился наблюдатель. Довольно высокий мужчина, даже не в обычном, наёмничьем, а в армейском городском камуфляже, он мирно похрапывал, уронив голову на руки, сложенные на столешнице. Рядом на полу валялась упавшая с немытых чёрных волос, похожая на панаму шляпа, но вот то, что лежало перед ним почти рядом с приоткрытым окном, не понравилось мне куда больше, нежели даже совершенно не бандитская, а очень даже военная внешность пациента.

Если не ошибаюсь, подобная штуковина называлась «многозарядный штуцерный пулевик», и если за простой, ручной гражданский мог угодить прямиком на эшафот, то за хранение вот такой вот пукалки, по-моему, даже наказания официального не существовало. Ну, разве что десять лет непрерывного расстрела на неохраняемых каторжных рудниках в Запретной Зоне без права переписки!