Кирилл Коршунов - Bushi-Do: Ронин

***

Утро нового дня не предвещало ничего. В голове царила блаженная пустота, самочувствие приходило в норму, сонное оцепенение плавно сошло на нет, уступив место циркулирующей по организму жизненной силе.

До начала занятий оставалось более чем достаточно времени. Достаточно для всех утренних процедур, в том числе обязательной пробежки, и для выполнения хотя бы части обязанностей главы рода. Ужом выскользнув из под одеяла, я «аллигатором» прополз по стене на потолок, плавно и гибко, разогнув руки опустило и ноги вертикально и, удерживаясь на словно прилипших к потолку пальцах, несколько раз подтянулся.

Акробатические этюды с утра пораньше бодрили лучше всех известных мне энергетиков. Спрыгнув с потолка, я собрался на улицу — сменив штаны и обувшись, стянул с себя футболку, в которой спал, покрасовался перед зеркалом, играя мышцами и откровенно любуясь татуировкой отражения, которое ко всему прочему обзавелось пепельно-серым окрасом волос. И отправился на пробежку.

Середина декабря в Сибири — это очень и очень холодно. В Японии в это время тоже далеко не плюс, но с этой стужей тамошний климат не идёт ни в какое сравнение. Организм Одарённого менее подвержен простуде и переохлаждению, однако именно в таких условиях появилась возможность дополнительно закалить тело и дух.

Пробежки с голым торсом — это влияние Гены. Мне вспомнились его рассказы о срочной службе в императорском полку морских пехотинцев «Белые Медведи». Если принять их на веру полностью, то выходило что опекун вполне мог спать в снегу, питаясь ягелем и камнями, и при этом чувствовать себя на пять с плюсом. И это без водки!

Ледяная крошка на дорожке вокруг общежития захрустела под подошвами кроссовок, мороз вцепился в обнажённое тело, пуская по нему волну обжигающего холода, свежий стылый воздух ворвался в лёгкие. Заряд бодрости придал ускорение и спустя всего пару секунд я уже опрометью мчался по опробованной трассе, привычно запуская циркуляцию бахира в духовном и физических телах.

Темнота, довлеющая над миром постепенно уступала приближающемуся рассвету. Чернота бледнела, превращаясь в зыбкие тени, стволы редких деревьев покрывала серебристая изморозь, снег на газоне вокруг общежития и дорожки отчаянно белел и пытался поведать мне о жизни птиц, оставивших на его поверхности следы когтистых лап. Не добегая до поворота я решил опробовать один из приёмов предка, о котором он упомянул вскользь, почти ничего не объясняя.

Не сбавляя темпа я согнулся и указал на точку в двух метрах впереди и сбоку от себя окутавшейся темным пламенем рукой, устанавливая гравитационный «якорь» на асфальте дорожки. Рывок в сторону, захлестнувшая кисть петля Тьмы — инерция понесла вперёд, «цепь» гравитационного «якоря» натянулась…

Интуиция взвыла дурным голосом, а ей вторил мой предок:

— Ноги, болван!!! Используй стихию Света!!!

«Вектор». Простая и почти бесполезная «техника» — её действие отправляло Одарённого в скольжение на десяток метров по любой поверхности. Но только по прямой. А любая прочная преграда на пути становилась непреодолимой, разве что лбом попробовать.

Вжжжжух!!!

Я по инерции описал широкую дугу, привязанный к своему якорю, и деактивировал «цепь», позволяя «скольжению» нести меня дальше.

— Что это было, дед?! — восторженно выдохнул я, остановившись и смахнув выступивший на лбу пот.

— Это был мой болван-потомок. Интуитивно, хоть и после подсказки освоивший то, как можно использовать законы Неба и Земли. И ты только что чудом не свернул себе шею. Не знаю, радоваться мне или сожалеть…

— Ну вот чего ты опять начинаешь? — обиженно буркнул я, срываясь с места и устремляясь обратно в общежитие. — Обошлось же. А я научился…

— Ничему ты не научился, Леон. Тебе повезло. Осваивать это придется долго и упорно, шишек набьёшь не один десяток. Если не убьёшься ненароком! — назидательно прервал меня предок. — Устал я. Иди в тепло, не дай бог, застудишься ещё…

Спорить с вредным духом — одно из самых бесполезных занятий в мире, из всех известных мне, во всяком случае. И я решил не дёргать спящего тигра за усы.

— Экстравагантно! — отчётливо и громко хмыкнул комендант общежития, куривший возле парадного входа в кадетскую обитель. Проигнорировав непонятное высказывание и пребывая в глубокой задумчивости по поводу новых возможностей, я поднялся на свой этаж и, прихватив всё необходимое, направился в общую душевую.

Пара встреченных кадетов посмотрела на меня ну очень странно — смесь любопытства и ехидства была написана на их родах огромными печатными буквами. А причина так и осталась неизвестной до той поры, пока я не оказался перед зеркалом.

Отражение нагло ухмыльнулось и ткнуло на меня пальцем, скорчив презрительную рожу. Мол, посмотри на себя, на кого ты похож!

На него. Я оказался похож на него. В полном смысле этого слова. Мой торс теперь также обвивал двухцветный ленточный дракон…

— КСОООО!!!!!! Ну почему всё это происходит именно со мной?! Blyat, когда же всё это закончится? Ну что за pizdec?!

Выговорившись всласть, я вдруг замер, осененный последней догадкой, выдернул волос из прически и…

— Pohui. — подвёл я итоги начинающегося утра и констатировал заметно расширившийся словарь ненормативной лексики. Всё же эти русские сильно на меня влияют. — Теперь понятно почему они на меня так смотрели. И вот как такое можно объяснить?!

***

— Неудачный выбор цвета ещё не повод для радикальных решений. Положи бритву и не делай резких движений. Всё можно исправить…

Елейный голос старосты нарушил моё задумчивое состояние. Опасная бритва в руке хищно блеснула лезвием напоследок и отправилась обратно в футляр. Своё дело она уже сделала, избавив меня от ростков юношеской поросли на лице. Размышлял же я о том, что серые волосы можно сбрить, а потом и придумать удобоваримую отговорку, но… Теперь стало поздно.

Смерив шутника взглядом, я по-дружески улыбнулся и в один жест выразил своё отношение в данную единицу времени к сказанному и к нему в целом — вытянутый средний палец интернационален и в переводе не нуждается.

— Милостивый государь, как можно! — изобразил Лёха притворную обиду и покачал головой. — Распустился, осолдафонился, а был такой приличный юноша! Ещё и волосы красить начал!

Мой тихий, сдавленный рык он всё же расслышал и ретировался за дверь умывальника, в котором я заканчивал приводить в себя в порядок, напоследок крикнув:

— Я тебе в комнате дополнительные материалы и конспекты оставил. Учись, отрок! Экзамены уже близко!

— Когда-нибудь я его прибью. — пообещал я отражению, а оно сочувственно закивало головой, всем видом оказывая мне моральную поддержку.