Кирилл Коршунов - Bushi-Do: Ронин

— Не думала, что подобное может тебя интересовать. Вы же, мальчишки, всё время посвящаете куда более важным темам. — съехидничала женщина в ответ, встряхнув копной рыжих волос и сонно потягиваясь. — Если ты уже поел, то хватит ковыряться в тарелке. Лично я не хочу пропускать твой рассказ о твоей жизни в школе, но и засиживаться допоздна не собираюсь.

— Пока я ем, я чувствую себя в безопасности. — признался я, испивая до дна чашу стыда. — Он сильно бесился?

Алла только отмахнулась и шустро изъяла всю лишнюю посуду со стола, выгрузила её в мойку и вышла за мужем. Глядя вслед этой маленькой женщине, я в очередной раз подумал, как мало знаю об этих загадочных существах — в частности, не понимаю того, как они получают свою власть над мужчинами. Наглядный пример этой самой власти заявился на кухню буквально через пару минут. Лысый амбал в халате только хмуро зыркнул в мою сторону, послушно последовал за женой, усаживаясь за стол напротив меня и угрожающе засопел. Две пары любопытных глаз незамедлительно начали сверлить меня, угрожая проникнуть в душу и вытрясти всё самостоятельно, не дожидаясь покаяния. Оставшись без «оборванных ушей» я окончательно утратил моральные и нравственные ориентиры или, как это называл Гена, попутал рамсы:

— Может, накатим по пятьдесят?!

Универсальный жест, изученный с подачи одноклассников ещё в «Красном Фонаре», сопровождавший моё предложение, должен был показать, насколько глубоко я интегрирован в незнакомую мне культуру.

Супруги немного удивлённо переглянулись — произошёл краткий и молчаливый обмен информации, — синхронно кивнули друг другу и вновь посмотрели на меня, на этот раз с любопытством энтомологов, изучающих новое, неизвестное науке насекомое. Сразу после этого Алла медленно поднялась из-за стола и плавно направилась к ближайшему кухонному шкафчику, в котором поблёскивала целая батарея графинов и разномастных бутылок. Путь её пролегал мимо меня, с довольной улыбкой размышляющего о том, как просто всё решается в этой стране.

Хрясь!!!

Ошеломляющий и довольно болезненный подзатыльник от Аллы моментально разъяснил мне всю глубину заблуждения, взятого за ориентир в рассуждениях. Воспитательный приём вышел увесистым и поучительным, а таинственная русская душа в очередной раз доказала, что подобрать к ней ключи вовсе не так просто, как кажется на первый взгляд.

— Насилие — это не выход!!! — воззвал я к логике Аллы, втянув голову в плечи. — Бить детей непедагогично!

Хрясь!!!

— Поговори мне ещё, оболтус!!! Гена, где ремень?! Я сейчас сама с ним разберусь! Ишь, распоясался, мелочь пузатая!

Опекун только загадочно улыбался и молча наблюдал за разыгрывающимся актом представления.

— Возвращается домой глубокой ночью, пьяный, да ещё и в губной помаде изгвазданный!!! Повзрослел?!

— Охренел, дорогая, охренел. — Гена всё же поддержал очередной эмоциональный спич супруги. — И что ты скажешь нам в своё оправдание, отрок? Не стыдно?

Мне ничего не оставалось, кроме как повиниться, тем более за спиной стояла взбешённая не на шутку рыжеволосая фурия.

— Стыдно. Очень. Но это был очень интересный опыт…

— Лео!!! — укоризненно и хором воскликнули Лаптевы. — Ничто другое тебя сейчас не интересует? — взял на себя инициативу Гена, взмахом руки подзывая жену обратно и усаживая её рядом.

Буря миновала. От агрессии, пусть и мотивированной, мы перешли к дипломатическим методам, что не могло не радовать.

— Интересует. Многое. Но катастрофически не хватает времени. Я в этой чёртовой школе просидел безвылазно неделю. Учился, тренировался, учился, тренировался, учился…

Опекун сочувственно кивнул.

— Я тебя понял. Ты захотел отдохнуть, расслабиться. Логично. Но не так же???!!! Тебе семнадцать, чёрт побери, Лео! Ты — подросток. Вот и отдыхай, как подростки это делают! Что с тобой происходит вообще?!

— А что со мной не так? Живу как все вокруг меня. — с недоумением спросил я у них. — Что не так то?!

— Нотаций мы тебе читать не будем. Не маленький уже. А вот напомнить тебе, кто ты на самом деле, как вижу, вовсе не помешает. И то, что тебе нельзя быть таким как все, тоже не должно быть для тебя секретом. — вмешалась Алла, осаживая взбрыкнувшего было Гену едва заметным жестом. — Вот и подумай, Глава рода Хаттори, можешь ли ты себя вести так же как все? Имеешь ли ты на это право?!

В её словах, сказанных без малейшей доли пафоса, было слишком много от правды. Понурившись, я только кивнул, соглашаясь, и посмотрел на них.

— А жить когда? Просто жить? Не нести это бремя, не быть ответственным за имя, долг, честь и прочее, а просто жить?

Мой вопрос выбил их из колеи. Гена и Алла в очередной раз переглянулись, но на этот раз не достигли соглашения.

— Иди спать, любимая. Я с ним сам поговорю. Наедине. — неожиданно властно и даже немного жёстко припечатал жену Гена, пресекая интонациями её возможное сопротивление. — Иди, это надолго, а у тебя завтра тяжёлый день. У него тоже, но он заслужил!

Происходящее на моих глазах противоречило всему, что я успел узнать об этой семье — впервые за долгий период времени Алла беспрекословно подчинилась и даже не попыталась надавить авторитетом домашнего матриарха, а только чмокнула нас в щёки и ушла, пожелав спокойной ночи.

— Я рад, что ты начал задумываться о таких вещах. — сказал Гена, доставая сигареты и закуривая.

Скопировав его поведение, я проделал то же самое и заслужил неодобрительное покачивание головой, но не стушевался и жестом предложил ему продолжать. Он тяжело вздохнул, установил между нами на столе пепельницу и, собравшись с мыслями, продолжил:

— Мы беспокоимся за тебя. Не только за твою жизнь, хотя в последнее время за неё приходится переживать всё чаще и чаще. Но и за то, каким человеком ты станешь. При этом понимая, что от меня это не зависит. Нет возможности заниматься твоим воспитанием так, как это делали бы твои родители…

Услышав о родителях, я вздрогнул и с трудом удержал мысли о них в узде, сосредоточив внимание на том, что он мне говорит. Что ни говори, а подход к воспитанию в моей семье, с моих двух ракурсов выглядел ну оооочень своеобразно.

— Мне остаётся только одно. Быть твоим другом. И как друг, я скажу следующее: тот путь, который ты избрал, не приведёт тебя к желаемому.

— Ты хоть знаешь, чего именно я хочу?

Спросил и внутренне сам усмехнулся, ибо сам не имел ни малейшего представления о своих истинных желаниях.

— Не знаю, скорее предполагаю. Ты вкусил самостоятельности и ответственности. Первое тебе понравилось, второе вызвало отторжение и свойственный возрасту протест. Ты хочешь быть как все, кто тебя окружает. Они ведь не скованы обязанностями поведения настолько, как это происходит с тобой. Могут себе многое позволить, например, напиться и загулять с девчонками, шляться по клубам и прочим притонам, многое могут себе позволить, не так ли?