Кирилл Коршунов - Bushi-Do: Ронин

— Если отбросить в сторону нравственность, сможешь объяснить, чем это плохо? — спросил я у него, задумчиво пуская клубы дыма в потолок. — И сразу замечу, твои догадки в корне неверны.

Объяснения Гены не вызывали раздражения. Было любопытно и слегка забавно послушать, как этот образчик брутальности спокойно и рассудительно раскладывает всё по полочкам. Опекун только выглядел как горный йети — в мозгах и умении ими работать ему отказать я не мог никак. Другие люди и не способны заниматься управлением частной военной компанией, в Российской Империи ещё и занимающей довольно неожиданную нишу в криминальном мире.

— Плохо? Побойся богов, Лео. Учиться отделять белое от чёрного, а хорошее от плохого тебе предстоит самому. Алла, сказала верно, тебе стоит напомнить кто ты такой на самом деле. Сможешь ответить на этот вопрос? Не мне, а самому себе? — заулыбался Гена. — Подумай, хорошенько подумай. Разговоры продолжим завтра, сейчас иди спать, герой-любовник. Если я неправ, то хвала богам! Только порадуюсь.

Есть у окружающих меня людей одна привычка, что приводит меня в бешенство: очень уж им нравится сказать что-нибудь глубокомысленное и исчезнуть, оставив меня в раздумьях. Бесит!!!

***

— …очень плохое поведение, кадет Хаттори. И вы будете наказаны. Немедленно… — прошептала мне Наташа на ухо горячим, влажным шёпотом, от которого вдоль позвоночника засновали табуны мурашек, и, отстранившись, взялась за пуговицы на блузке. — Смотреть, но руками не трогать, всё ясно, кадет?!

Сглотнув образовавшийся в горле комок, я только потерянно кивнул, не спуская глаз с открывающегося мне завораживающего зрелища. Моя учительница нарочито медленно, смакуя каждую секунду действа, расстёгивала пуговицы своей тонкой, просвечивающей белой блузки. Поблёскивали стёкла её очков, густые русые волосы водопадом растекались по женственным плечам, девушка глубоко и тяжело дышала, от чего её грудь вздымалась и натягивала ткань, оставляя на ней рельефные узоры от её бюстгальтера.

— Так точно, госпожа наставница. То есть… конечно, мне всё ясно, Наташа. Я не позволю себе лишнего…

Блузка чуть распахнулась и словно стекла вниз по её плечам и рукам. Неприкрытая более грудь девушки, пленённая лишь чёрными кружевами, поразила меня гладкостью и чистотой нежной, бархатной кожи, свела с ума своей близостью, окончательно взбунтовала рассудок и подняла восстание, требуя немедленно приступить к подробному изучению, желательно тактильному. Не помня себя от нахлынувших эмоций и, что греха таить, возбуждения, я шагнул навстречу Наташе, протягивая к ней руки и… проснулся в отведённой мне для ночёвки комнате, горячий от разыгравшегося в моём мозгу гормонального кошмара, весь в поту и с диким раздраем в душе.

— Аааарррргггххх!!! Да что за хрень со мной происходит?! — спросил я у молчаливого потолка, но он остался равнодушным к моему воззванию и продолжил безмолвно нависать надо мной белой узорчатой плитой.

— Это я виноват, Лео. — повинился неожиданно пробудившийся дух предка. — Моё вмешательство в физическое развитие твоего организма на какой-то срок притушило твои природные инстинкты, а сейчас всё возвращается назад. Ну и ты себе тоже в этом активно помогаешь. И в кого такой бабник растёт?!

— Раз виноват, лучше что-нибудь сделай со всем этим!!!

— Не могу. Ты уж как-нибудь сам… дело-то нехитрое. — захихикал дед. — Я обещаю не подсматривать!

Искренне сожалея о его нематериальности и, как следствие, невозможности хорошенько его отдубасить чем-нибудь тяжёлым, я утробно зарычал и рывком сел на кровати, не глядя цапнув рукой телефон с тумбочки. Равнодушные цифры гласили, что спать мне оставалось от силы пару минут. Именно через этот, исчезающий с каждой секундой период, должен будет разораться будильник, ознаменовав начало понедельника и начало занятий всего через три часа.

— Как белка в колесе! Бежать, опять бежать, вперёд, быстрее!!! — пробормотал я себе под нос, раздражённо натягивая штаны. Прошлёпав голыми ступнями в коридор, а из него в ванную комнату, я добрых полчаса плескался в душе, перебудил чутких обитателей дома непривычным шумом и вышел к ним уже не таким обозлённым. Тем более что дед умудрился попутно прочитать короткую лекцию, посетовав, что без теории практика не имеет особого смысла и кое-чему меня просто не научить иначе.

— Доброе утро, жаворонок! Ты чего так рано поднялся? — поприветствовала меня Алла, высунувшись из кухни в коридор. — Я оладушки на завтрак сделала. Всё уже на столе. Ждём тебя…

Забота. В её голосе было столько от этого чувства, что всё утреннее раздражение невыспавшегося человека как ветром сдуло. Критический осмотр одежды, сброшенной перед сном, показал, что в таком виде мне в школе появляться, точно не стоит. Несколько ярких отпечатков от женских губ красовались на воротнике рубашки, явственно намекая, что вечер вчера всё же удался на славу. Испытывать судьбу и появляться в неподобающем виде на занятиях мне показалось обманчивой перспективой — бахвальство перед одноклассниками могло закончиться печально и, было мальчишеским.

— Гена, мне в школу надо. Отвезёшь? — спросил я у ожесточённо работающего челюстями опекуна, заходя на кухню и присоединяясь к нему в его нелёгкой борьбе.

Алла обнаружилась совсем неподалёку, стряпающей новые порции восхитительных оладушков, которым предстояло пасть нашими жертвами. Наличие малинового и яблочного варенья только увеличивало потенциальное количество жертв. Битва обещала быть обильной!

— Не вопрос. Сколько ещё занятия идти будут? Новый Год на носу, а вы ещё учитесь…

— Три дня. — наморщив лоб, припомнил я Лёхино возмущение в магазине, когда я обнаружил свою вопиющую дезориентацию во времени. — До 27 декабря. 29 декабря Новогодний бал для курсантов. Каникулы до 4 января. И снова в бой.

— Маловато. Но неудивительно. Как раз пора подготовки начинается. — хмыкнул Гена. — Ты как в дуэль умудрился вляпаться?

Не думал, что подобные новости могли его миновать, поэтому отвечал уже заготовленной фразой.

— Обычное дело, ничего особенного. Мой противник нервно отреагировал на моё активное несогласие с его точкой зрения по поводу меня и моего положения в обществе.

Необычная формулировка вынудила Аллу навострить уши и проявить интерес к беседе:

— Активное несогласие? Это как? Больно, наверное? Для противной стороны должно быть именно так!

— Он выразил его, сломав противнику палец. Активное несогласие!!! — покатился со смеху Гена, чуть не подавившись оладушком, Алла тоже сдержанно хихикнула и вернулась к готовке. — Ты помирился с ним?

— Нет. А надо?

— Надо, Лео, надо. Навести Войтова в больнице. Его отец запретил Целителям приближаться к парню даже на пушечный выстрел, а ты умудрился обеспечить парню парочку неприятных переломов, и теперь ему надо отлежаться под присмотром врачей. Нельзя обзаводиться только врагами, друзья тоже необходимы. — завёл он необычайно пацифистскую по настрою и содержанию волынку. — Отец ему всё доступно разъяснил. Тебе будут принесены извинения, не сомневайся. И скажу тебе по собственному опыту: из таких вот «врагов» получаются самые порядочные и верные друзья.