Алексей Живой - Племя равных [litres]

Рядом, справа и слева от наварха, началась настоящая свалка, – сошлись два строя гоплитов. Гастрафеты умолкли, чтобы не поразить своих в такой сутолоке, которая лишь усугублялась ночной темнотой. Драка шла почти в полном молчании, лишь изредка тут и там раздавались стоны раненых. Молодая луна взирала на это с небес, то и дело пропадая за редкими облаками.

Отразив очередной выпад своего противника, который был уже не столь точным, как первые, Гисандр начал понимать – воин слабеет. Рана давала о себе знать. Отведя щитом не слишком сильный удар копья в сторону, наварх сделал молниеносный выпад и колющим движением поразил гоплита в руку, державшую это копье. Тот поневоле вскрикнул, выронив древко. Его рука, из которой заструилась кровь, обвисла как плеть. Но воин остался на месте, прикрываясь щитом.

Наварх тотчас перешел в наступление и нанес несколько мощных ударов по щиту и в голову, заставив противника пошатнуться и отступить на шаг, выставив ногу. В это мгновение Гисандр нанес по ней хлесткий удар, подрезая сухожилие. Воин взвыл, рухнув под ноги наступавшим солдатам, но добить его наварх не успел, лавина тел затоптала его быстрее. А образовавшуюся брешь в прогибавшемся строе закрыло сразу два новых гоплита, появившихся из темноты.

Начав схватку с одним из них, наварх попытался рассмотреть, сколько же всего воинов ему противостоит на этот раз. В ширину строй защитников дороги к перевалу едва ли насчитывал больше двадцати человек. Но зато в глубину даже в неровном лунном свете он смог различить длинный хвост из тускло мерцавших шлемов, щитов и наконечников копий, поднимавшийся по дороге вверх и пропадавший во тьме где-то на расстоянии половины стадии.

«Значит, здесь собралось не меньше сотни гоплитов, – решил наварх, поражая точным ударом в горло своего противника и переключаясь на следующего воина, – а может, и больше. В поле мы могли бы легко разбить их, но в этой теснине мы будем долго прорубать себе дорогу, несмотря на численный перевес. Пока перемелем всех, эфоры или кто там от меня бежит, смогут, не ровен час, уйти в горы. Нужен быстрый удар в тыл, который решит дело в нашу пользу. Надеюсь, Актеон со своим лохом смог подобраться незамеченным. Этокл и Бриант ведь смогли».

Решив раззадорить своих бойцов, Гисандр несколькими ударами разделался со своим противником. А потом очень быстро еще с двумя, и тогда вокруг него ненадолго образовалось свободное пространство. Вступив на его середину, Гисандр вскинул вверх свой клинок, чтобы его было лучше видно.

– Ксантос, где ты, трусливый пес?!! – закричал наварх, жаждавший лично разделаться с командиром гарнизона.

Долгое время ему никто не отвечал. Лишь шум битвы, ломаемых копий и стук мечей о щиты вокруг был ему ответом. Гисандр вновь вступил в схватку с ближним гоплитом и, убив его, опять громко закричал, призывая Ксантоса. За это время атакующие смогли почти на половину стадии потеснить защитников дороги. Наконец, сомкнутые ряды гоплитов из Прасий пришли в движение, и навстречу Гисандру вышел высокий широкоплечий воин со щитом и копьем. Битва вокруг них, казалось, стихла.

– Ты меня ищешь? – заявил воин, поигрывая копьем.

– Если ты тот самый Ксантос, трусливый пес, то да, – ответил Гисандр, перехватывая покрепче свой клинок и щит.

– Я Ксантос, – ответил воин, глаза которого блеснули дикой яростью, – а за трусливого пса ты ответишь мне прямо сейчас. Когда я отрублю тебе обе руки, а затем отрежу твой поганый язык, предатель! И голову, которую принесу эфорам.

– О, да ты грозен, Ксантос, – усмехнулся наварх, – я запомнил твои слова. Только копьем тебе будет неловко отрезать мне язык.

Ксантос не раздумывая отбросил копье и выхватил длинный клинок, блеснувший в свете луны, которая вновь показалась из-за облаков, освещая окрестности.

– Уравняем шансы, – сплюнул Ксантос, – я владею мечом не хуже, чем копьем. И убью тебя им, если ты так хочешь. Только давай сделаем это быстрее.

В этот миг Гисандр отчетливо увидел хвост колонны неприятеля, до которого оставалось не так уж много. А также краем глаза он заметил тусклый блеск на вершине холма справа. «Это должны быть воины Актеона. Значит, им таки удалось подобраться незамеченными».

– Ты прав, трусливый Ксантос, – кивнул наварх, не переставая злить своего противника, который лишь внешне казался спокойным, но Гисандр чувствовал, что тот готов просто взорваться от ярости, – медлить больше незачем.

И нанес первый удар противнику, который тот довольно ловко отразил щитом. А затем сделал еще два не слишком удачных выпада, едва не оступившись о мертвеца под ногами.

– И это все, на что ты способен? – усмехнулся на этот раз Ксантос, решив, что перед ним слабый противник. – Не понимаю, как Леонид доверил такому слабаку свое войско. Значит, он обречен на поражение в этой войне.

– Посмотрим, на что ты способен, – проговорил Гисандр, переступая с ноги на ногу. – Пока что я захватил Прасии, а ты со своими эфорами бежишь от меня, как трусливый пес.

– Я никогда ни от кого не убегал! – взорвался Ксантос и бросился в атаку, яростно размахивая мечом.

Он успел нанести лишь два мощных удара по щиту своего противника, едва не проломив его, – он и правда был силен, – прежде чем Гисандр поймал его на обманном движении и всадил клинок в бок. Пораженный Ксантос отступил на шаг, еще не осознав, что ранен первым же выпадом. Превозмогая боль, он вновь бросился в атаку, и на этот раз его удары были точнее. Клинок гармоста Прасий молотил по щиту и сверкал над головой наварха. Он окончательно срубил поврежденный в бою наплечник и даже со звоном зацепил навершие шлема, срубив еще несколько перьев из гребня. Но в остальном спартанский наварх оставался цел и невредим, чего нельзя было сказать о его противнике, который начал истекать кровью.

Решив, что достаточно потешил свое самолюбие, наварх приступил к завершению схватки. Следующим обманным движением он отступил на шаг, как бы приглашая Ксантоса нанести удар. И тот нанес его в ярости, очень сильно, но ловкого наварха уже не было в том месте. Зато он сам успел изловчиться и нанес хлесткий удар по руке, державшей меч, отсекая ее одним ударом.

– Это ты хотел сделать со мной для начала? – уточнил наварх, когда окровавленная кисть командира гарнизона уже валялась где-то в пыли, а сам он стонал от боли.

Ксантос отбросил щит и левой рукой подхватил с земли первый попавшийся меч.

– Я убью тебя и одной рукой! – прохрипел он, бросаясь в атаку.

– Что же, попробуй, – не стал долго спорить Гисандр.

Вместо этого отразил хлесткий удар своего противника, который и в самом деле неплохо владел мечом левой рукой, и мгновенно, таким же отточенным движением отсек ему вторую кисть. Ошеломленный Ксантос, потерявший обе руки, вскинул окровавленные обрубки к небу, словно проклинал богов, лишивших его победы. А затем опустил их и молча воззрился на своего победителя, понимая, что пришел его смертный час.