Алексей Живой - Племя равных [litres]

И повел своих гастрафетчиков и морпехов в бой, а следом за ним устремились воины «пиратских» экипажей. По приказу наварха гастрафетчики, передвигавшиеся сразу за командиром, дали залп по преградившим путь еще на краю пирса спартанцам из Прасий, уложив наповал не меньше десятка. В образовавшуюся брешь прорвался сам наварх и еще пятеро морпехов. Яростно работая клинками, они отправили на встречу с богами еще нескольких спартиатов, воевавших на стороне эфоров, расширив проход, куда устремились подоспевшие «пираты». В пылу сражения Гисандр все же успел заметить рослую фигуру Архона, клинок которого сверкал у входа в арсенал, где до сих пор шла жестокая драка.

«Ладно, – решил наварх, отбивая направленное в грудь копье, – в бою бывает всякое. Сам пробью проход в город. Арсенал тоже нужно взять».

Выбравшись с пирса, где они уничтожили большую группу гоплитов, атакующие порядки Гисандра вскоре приблизились к остаткам сожженной фаланги. Защитники успели немного прийти в себя, отступить выше по склону и вновь выстроить подобие ровной шеренги, хотя там оставалось не более четырех десятков воинов.

Прикрывшись щитом, наварх обернулся назад. За его спиной шло около сотни бойцов. Остальные добивали очаги сопротивления в полыхавшей гавани. К пирсу приставали последние корабли, высаживая десант.

«Мы у цели, – усмехнулся Гисандр, мгновенно посчитав соотношение сил, – горшки и ядра сделали свое дело. Остался последний удар».

– Гастрафетчики, дать новый залп! – приказал наварх, прежде чем ринуться на прорыв.

Оставаясь невидимыми за спинами пехотинцев, гастрафетчики зарядили свое оружие и быстро прицелились в недвижимо стоявших гоплитов, которые не спешили идти в контратаку. Увидев в последний момент целившихся в них из странных луков воинов, защитники дороги тут же присели на одно колено, прикрывшись щитами. То же самое попытался сделать и второй ряд фаланги. Но не успел. Короткие мощные стрелы с тяжелыми наконечниками били с такой скоростью и силой, что пробивали даже спартанские щиты, но застревали в них. А доспехи для них вообще не были преградой. Залп поразил в грудь, шею и голову сразу семерых спартиатов. Еще двоим стрелы угодили в бедро, лишив их возможности быстро передвигаться. Раздалось несколько сдавленных криков, после которых мертвые воины, отбросив щиты и копья, скатились почти к ногам Гисандра.

– За Спарту, за царя Леонида! – вновь выкрикнул боевой клич Гисандр, первым бросившись вверх по дороге. Добежав до того места, где только что была брешь, он заметил, что на место убитого спартанца встал другой, который попытался сразить его копьем. Удар был точным, но наварх успел увернуться, и копье лишь скользнуло по краю щита. Сам Гисандр оказался точнее. Он пригнулся и рубанул противника по ногам, которые не спасли даже медные поножи. Хлесткий удар рассек икру на правой ноге. Воин взвыл от боли, покачнулся и отвел в сторону щит, одновременно ударив наварха копьем еще раз. Гисандру этого хватило. Отразив отчаянный, но не точный удар копьем, наварх сделал лишь один быстрый выпад в раскрывшуюся грудь и проколол сердце. Воин охнул, выронив оружие, и упал на колени. Гисандр не стал ждать, пока тот уткнется лицом в землю, и бросился вперед, оттолкнув мертвое тело с пути.

Сделав новый шаг вверх, он всадил в открытый бок другому воину свой клинок. Этот спартанец был занят схваткой с морпехом и не успел среагировать. Через три прыжка Гисандр вдруг оказался на открытом месте, бегло осмотрелся и понял, что прорвался за спины оборонявшихся. Рядом с ним возник кто-то из морпехов его команды. Брешь в обороне защитников Прасий, которых оставалось уже не больше двух десятков, быстро расширялась. В открытый проход проникло еще несколько морпехов, и строй оборонявшихся окончательно разделился на две части, а затем и вовсе рассыпался. Распался на отдельные схватки. Подоспевшие снизу «пираты» довершили разгром.

Пока они добивали последние очаги сопротивления, наварх осмотрел порт со своего места, которое находилось сейчас выше всех по склону. Амбары догорали. Судя по тому, что Архон спешил к нему с сотней морпехов, арсенал тоже был взят. Все корабли благополучно причалили к берегу и высадили десант.

– Оставь здесь пятьдесят воинов рядом с кораблями, – приказал Гисандр, когда Архон приблизился к нему с докладом о захвате арсенала, – остальные пойдут с нами наверх. Одним богам известно, что нас ждет там.

– Похоже, мы перебили здесь не меньше трех сотен спартанцев Леотихида, – поделился соображениями Архон, устало вытирая пот со лба.

– А сколько потеряли? – спросил наварх, осматривая поле боя, усеянное трупами сплошь спартиатов в алых плащах. Среди них было много сгоревших заживо и убитых по ошибке своими. Выглядело это все еще странно даже для привыкшего к смерти наварха. Он вновь задумался о том, что нужно обязательно ввести отличительные знаки для спартанцев Леонида.

– Точно еще не знаю, но не меньше сотни, – ответил Архон, – а может, и больше.

– Сил вполне достаточно. Идем дальше, – кивнул Гисандр, сжимая меч покрепче, – наступает ночь. Но не позднее утра этот город должен быть нашим.

А осмотрев изгибы свободной дороги, исчезавшей среди растительности холма, добавил:

– Надо бы отыскать людей Архелона. Хотя, уверен, они сами уже ищут с нами встречи. Вперед.

Построившись и сомкнув ряды, с поднятыми щитам, армия вторжения, в которой насчитывалось после схватки чуть больше четырех сотен бойцов, не считая оставшихся в порту, начала втягиваться на дорогу, ведущую к вершине холма. Туда, где уже не различимый во мраке раскинулся город Прасии.

Передвигались они почти в кромешной темноте, и чем выше поднимались, тем темнее становилось вокруг, поскольку свет от пожарища оставался далеко внизу, а дорога петляла меж поросших лесом отрогов холма. На всякий случай Гисандр выслал на разведку несколько воинов, среди которых была пара гастрафетчиков. Мало ли какие засады могли их поджидать впереди. Оставшимися людьми Гисандр не хотел рисковать без особой необходимости.

То и дело по бокам возникали какие-то белесые пятна, оказавшиеся после приближения домами или амбарами. Но никаких признаков жизни в них не было, скорее наоборот – открытые настежь двери и калитки походили на следы поспешного бегства. Пока что марш в сторону города проходил беспрепятственно, однако Гисандр не торопился расслабляться. Они вполне могли перемолоть там внизу весь гарнизон, но кого-то же он защищал. Где-то должны были прятаться жители, не говоря уже о чиновниках и старейшинах. Слишком упорным было сопротивление. А это могло означать, что впереди их также могли ждать засады или новые силы противника.