Алексей Живой - Племя равных [litres]

– Куда они ушли, мой царь? – шагнул вперед Гисандр, сжав забрызганный кровью шлем в правой руке.

– На север, в сторону Пелланы, – ответил Леонид.

«Значит, вчера на дороге были они», – промелькнуло в голове наварха досадное воспоминание.

– Леотихид ушел, оставив здесь отряд из почти тысячи воинов, которые дрались как львы. Они сражались так храбро, что я решил – они защищают своего царя, который не желает покидать Спарту и отдать ее мне. А они лишь прикрывали его отход.

– Возможно, он просто не сказал им и ушел тайно, – предположил наварх, – бросил, спасая свою жизнь и жизнь эфоров. А они думали, что защищают царя и Спарту. Тот отряд, с которым схлестнулись мои воины, тоже стоял насмерть.

Леонид помолчал, ничего не ответив.

– Но почему же мы не преследуем беглецов? – удивился Гисандр. – Ведь мы победили?

– Эта битва почти обескровила мою армию, – признался царь, – я едва наберу сейчас тысячу человек на весь город.

– А Эвривиад? – вспомнил наварх события вчерашнего вечера. – У него ведь есть люди?

– Эвривиад убит в бою, – сообщил царь, – а его армия почти вся уничтожена, как и моя. Гелос и Гитейон еще не пали. Мне донесли, что они вновь выслали часть гарнизонов на помощь Леотихиду. Но еще не знают, что я захватил город, а их царь сбежал. Когда узнают, я могу не удержать город. Кроме того, Заракс, как ты помнишь, напал на Кифанту. Твой друг, Эгор, отбил все атаки, но они еще могут повториться. Сторонники эфоров сопротивляются упорнее, чем я ожидал. И мне срочно нужны подкрепления, которые еще надо собрать.

Царь прошелся по залу для сесситий, где еще недавно пировал Леотихид.

– Я уже отправил гонцов за подкреплением в Тирос и Прасии, а также в Афины. Часть твоих кораблей тоже скоро будут здесь, но до тех пор мне нужно укрепить Спарту. Сейчас неожиданное вмешательство со стороны может склонить чашу весов в любую сторону. Есть опасения, что Аргос может воспользоваться ситуацией и напасть на нас, тем более что мы уже знаем об их предательстве.

– Но нельзя же дать ему просто уйти? – возопил ошеломленный наварх, потеряв терпение. Он впервые видел царя в таком подавленном состоянии.

– Именно поэтому ты здесь, – поразил его царь своим ответом, подавшись вперед. – Возьми всех своих людей и немедленно отправляйся в погоню.

– Моих людей? – переспросил изумленный наварх. – У меня их осталось не больше сотни.

– Я слышал, что ты не успел перевезти на этот берег всех воинов, – обескуражил его Леонид, впервые усмехнувшись, – и они не смогли принять участие в последнем бою. Дай им шанс отличиться в этой погоне.

– Но, мой царь, – возразил наварх, – там осталась почти половина моего войска, я справился здесь малыми силами. Ты был прав.

– Половина? – теперь настала очередь царя удивляться. – То есть ты хочешь сказать, что на левом берегу скучает сейчас почти полторы тысячи гоплитов?

Гисандр кивнул. А Леонид, получив подтверждение своей догадке, даже просиял.

– Тогда бери только пять сотен, этого хватит с лихвой. А остальных я оставлю здесь. Они мне пригодятся до подхода подкреплений.

– Позволь мне взять на время корабли Никодемоса, – вдруг попросил наварх, – все корабли. На них я смогу быстро перебросить своих воинов в верховья Эврота и, если боги помогут, смогу успеть отрезать Леотихиду путь в Пеллану. Как только триеры высадят солдат, я отправлю их обратно.

– Бери, – согласился царь, – один день я продержусь без них. Только учти, полемарх Леонт ненадёжен. Как доносят мне с севера лазутчики, он, вероятнее всего, примкнет к Леотихиду. У Леонта под началом сейчас также пять сотен воинов.

– Значит, Эвривиад ошибся в его верности, – кивнул наварх.

– Северные районы с Белминой пока колеблются, – продолжал Леонид, не обратив внимания на слова наварха, – но больше людей я тебе дать не смогу.

– Мне хватит, – заявил Гисандр, – а если я захвачу Леотихида с эфорами, никто уже не сможет к ним примкнуть.

– Иди. И привези Леотихида обратно в Спарту, – напутствовал его царь, – живого или мертвого. И царицу Евридаму тоже.

Наварх уже развернулся, чтобы покинуть дом, но в этот момент его окликнула Горго:

– Гисандр, – звонко произнесла царица, привычно тряхнув гривой черных волос, – привези нам их головы!

– Обещаю, царица, – с поклоном ответил наварх и вышел.

Четыре триеры рассекали воды бурливого Эврота уже целый день. Никодемос был не слишком рад, отдавая триеры Гисандру, но приказы царя оспаривать не мог.

– Не грусти, – усмехнулся первый наварх на прощанье. – Еще успеешь повоевать. В твоем распоряжении останется пока одна триера. Этого достаточно, чтобы навести страху на внезапных гостей, а завтра я верну тебе весь твой флот в целости. Он мне нужен только для переброски людей.

– Пусть боги хранят вас, – напутствовал их Никодемос, усмирив свою зависть. В этот раз царь отправлял в поход не его.

Погрузив на корабли с большим трудом пять сотен морпехов, которых пришлось буквально распихивать по всем палубам, и наказав Темпею не проводить сегодня никаких опытов, первый наварх отчалил от обломков сожженного моста. Едва это случилось, Гисандр назначил смотрящих за дорогой и приказал капитану флагманской триеры идти вверх по Эвроту до Пелланы, а до тех пор не будить его под страхом смерти. Ослушаться можно было только в том случае, если на дороге, которая иногда была видна с борта корабля, заметят отряд воинов Леотихида. Отдав такие приказания, смертельно уставший за ночь Гисандр сел на палубу в тени баллисты, прислонился к ней спиной и мгновенно провалился в объятия Гипноса [30] Гипнос – сон ( греч .). . Идти предстояло весь день, и он надеялся хоть немного восстановить свои силы. В отличие от своих солдат, которые пропустили главную битву и смогли отдохнуть, хоть и поневоле, он все это время свои силы тратил. А что их ждало впереди – короткая погоня или изматывающее преследование – не знал никто.

День выдался жаркий. Во сне наварх снова сражался и как будто грезил наяву. Вся прошедшая ночь промелькнула перед глазами. А затем он увидел, как крепкосбитый седовласый мужчина в длинном гиматии, которому было не меньше шестидесяти лет, вел за руку подростка в сером хитоне вниз по дороге, обрамленной желто-коричневыми полями. Гисандр словно видел сейчас мир глазами этого мальчика. Справа золотились колосья, слева темнела распаханная земля, ждавшая своего часа. А прямо перед ним раскинулось уходящее вниз желтое поле, обрамленное молодой кипарисовой рощей.

Вдали, между верхушками деревьев, вдруг засверкала излучина Эврота. А чуть левее, на горизонте, он разглядел скопление каменных домов, усыпавших несколько холмов сразу. Всего три или четыре из них были похожи на массивные квадраты, обрамленные колоннами и увенчанные куполом. Все остальные дома были плоскими, едва возвышавшимися над землей. И повсюду в этом городе, до которого было не меньше пятидесяти стадий, виднелись кипарисовые рощи.