Алексей Живой - Племя равных [litres]

Услышав имя наварха, оба пленника задрожали от страха, и это не укрылось от самого Гисандра.

– Что с вами? – усмехнулся он. – Неужели вам знакомо мое имя? Вижу, знакомо.

А едва окинув пленников взглядом, наварх просиял, вскочив со своего места. Он мгновенно понял, кто перед ним. В этот час и в этих обстоятельствах на перевале не мог быть кто-то другой. И все же Гисандр, подняв свой меч, решил послушать, что скажут ему сами пленники.

– Назовите ваши имена, – потребовал он для начала.

Оба, однако, молчали. Постепенно они поняли, что лучше не выдавать себя, и еще надеялись на помощь богов, но было уже поздно.

– Хорошо, – кивнул наварх, поднимая меч правой рукой, – я очень тороплюсь, поэтому поговорим иначе.

Он шагнул к одному из старцев, схватил за жидкие волосы, приложил меч к виску и вдруг быстрым движением отрезал ему ухо, которое упало под ноги пленнику. Раздался душераздирающий крик, и кровь полилась по плечу, испачкав гиматий.

– Меня зовут Адрастос, – завопил тот, пытаясь рукой прикрыть рану, из которой хлестала кровь.

– Отлично, – похвалил наварх, – вижу, ты умный муж. Только имя тебе дали неверное [31] Адрастос – храбрый ( греч .). .

И посмотрел на второго.

– А я Эребос! – в ужасе воскликнул тот, отшатнувшись. Но наткнулся спиной на копье гоплита и вернулся назад.

– Вы ведь эфоры? – решил ускорить знакомство наварх. – Последние эфоры Спарты.

Оба кивнули, не став отрицать.

– И вы бежали вместе с Леотихидом?

Оба старика опять закивали головами.

– По пути сегодня вы захватили пленников: геронта Поликарха, вы ведь должны его знать, – продолжал наварх, – а также женщину и ребенка?

– Мы не хотели брать пленников, – пробормотал Эребос, невольно прикрыв свое ухо, – но один из военачальников Леотихида настоял.

– Знаю, его зовут Деметрий, – кивнул наварх, опуская меч. – Итак, пленники сейчас у него. А теперь скажите мне, где он сам? Куда направился Леотихид, если вы пошли другой дорогой? И почему без вас? Только не советую долго размышлять, вы ведь уже поняли, что у меня мало времени.

При этом он назидательно помахал мечом. Эфоры переглянулись, и наварх увидел неподдельный ужас в их глазах. Эффект отрезанного уха все еще длился.

– Он направился в Мессению, – заскулил раненый, тщетно пытаясь остановить кровь.

– Это я уже понял, – отмахнулся Гисандр, – точнее.

– В порт Фарай, – перебил первого эфора Эребос, – там его ждет корабль, подготовленный заранее, чтобы увезти его за море в случае поражения в войне. Он ушел через другой перевал.

– Корабль? – удивился Гисандр, к которому быстро возвращались силы. – То есть царь Спарты не пожелал за нее умереть, как должны делать все достойные спартиаты. Он решил просто сбежать. Не к персам случайно собрался, как некогда его родственник Демарат? И вы с ним, наследники традиций?

– Нам он приказал пробираться этим путем туда же. Нужно было разделиться, чтобы спасти наши жизни, жизни эфоров, если вы настигнете отряд, – пробормотал ошеломленный догадкой Адрастос, даже позабыв про боль. – Мы договорились уплыть без него в Элиду, если он не придет к полудню в условленное место.

– Все ясно, – презрительно усмехнулся наварх, – как же он вас провел, наивные глупые старики. Леотихид скормил вас мне, как мясо голодному льву. И выиграл время. Потому что свою жизнь ценит больше и уже не верит в вас. Как вам такой итог жизни?

Эфоры вновь посмотрели друг на друга. От былой гордости не осталось и следа.

– Вы нас убьете? – выдавил из себя Эребос.

– О нет, – проговорил Гисандр, – вы слишком ценные трофеи, чтобы вас лишил жизни простой наварх. Вы будете удостоены чести. Вас казнит сам царь Леонид при большом скоплении жителей. А мне вы больше не интересны.

И отвернувшись от пленников, он подозвал командира эномотии, который их привел.

– Вот что, Тэрон. Возьмешь пятьдесят бойцов… нет, бери сто воинов. И завтра утром отведешь этих пленников к царю Леониду в Спарту. За их жизнь отвечаешь своей. Они должны умереть не раньше, чем того пожелает наш царь.

– Я доставлю их, чего бы мне это ни стоило, – поклялся Тэрон.

– Хорошо, – кивнул Гисандр, сразу забыв о существовании пленников, и подумал вслух: – Фарай всего в полудне пути. Значит, нужно отправляться немедленно. Я смогу еще успеть их перехватить, даже если этой ночью они не встанут на ночлег.

И обернувшись к воинам, крикнул:

– Все за мной, бегом!

Всю ночь Гисандр и его двести спартанцев спускались с горного перевала, а затем, достигнув долины, бежали по тропе вниз. С рассветом они уже были в нескольких стадиях от мессенского порта Фарай. Гисандр знал, что при спартанских обычаях даже в таких портах, где периекам разрешена торговля, кораблей много быть не может. А потому надеялся быстро отыскать нужный. Так и произошло.

Едва приблизившись к городу, который располагался на некотором удалении от бухты, наварх разыскал глазами порт. Это было несложно. Порт представлял собой всего лишь несколько амбаров и две вытянутые в море от обрывистого берега пристани, к которым тянулась обычная дорога. Место было огорожено хлипким забором. У одной из пристаней пришвартовались три круглых торговых зерновоза, а у другой стоял единственный корабль – триера. Паруса еще были спущены, но вокруг нее была видна суета. Там явно готовились к отплытию.

Времени на подготовку захвата не было, и Гисандр бросился прямиком в порт по единственной дороге, которая упиралась в ворота. Уже подбегая, наварх заметил гоплитов, выстроившихся у триеры. Их оказалось гораздо меньше, чем он рассчитывал увидеть: человек тридцать, не более. «Видимо, мы всех убили вчера, – промелькнуло в мозгу бежавшего из последних сил Гисандра, – а у Леотихида совсем не осталось верных людей». Но и эти могли задержать наварха.

Вскоре их заметили. На триере засуетились. Наварх увидел, как гоплит, очень схожий с Деметрием осанкой, быстро затолкал по сходням на палубу упиравшихся пленников, руки которых были связаны. Сначала изможденного геронта, которого толкнул, а затем ударил в спину так сильно, что отец Гисандра упал на палубу. А затем и Елену с сыном, приказав им сесть у борта.

У мачты за спиной Деметрия, а это был он – теперь Гисандр в этом не сомневался, – наварх заметил носилки с раненым Леотихидом. Рядом с ними сидела женщина с пышными волосами, одетая в белый хитон: царица Евридама. И ее он видел на памятных Гимнопедиях, когда мог еще подружиться с этим царским домом. Только тогда судьба распорядилась иначе, сведя его с домом Агиадов и сделав врагами Еврипонтидам. Увидев погоню, женщина нервно вскочила, что-то крикнув Деметрию.

– Все здесь, – зло усмехнулся наварх, чувствуя неотвратимость возмездия.