Анатолий Дроздов - Лейб-хирург

Здравствуй, дорогой Давид! Спешу сообщить тебе радостную новость: твоя дочь и моя племянница Лиза отныне наследная дворянка и кавалерственная дама ордена Святой Софии. «Ой, вей! — скажешь ты. — Как такое может быть?» Представь, что может. Я сам держал в руках грамоту, подписанную государыней, и прочел ее всю до последней буквы. Грамоту вручила Лизе наследница государыни, великая княжна Ольга Александровна, которая специально приезжала к нам. Мы как раз собрались обедать. Я пригласил ее императорское высочество за стол, и она, не чинясь, согласилась. Представляешь, брат! Кто из наших удостоился чести принять в своем доме будущую императрицу да еще преломить с ней хлеб?!

Ты, наверное, хочешь знать, как такое получилось? Думаю, ты слышал про взрыв в Кремлевском Дворце, где какие-то гои решили убить нашу императрицу. Только у них не вышло – государыня выжила. Ей повредили ногу, но она скоро поправится. Операцию ей сделал знакомый тебе шляхтич, который теперь не Довнар-Подляский, а князь Мещерский. После взрыва он приехал в Кремль, где руководил спасательными работами. Там увидел Лизу, которую вместе с другими курсистками прислали помогать, и позвал ее на операцию, где они вместе спасали государыню. Вот та и отблагодарила.

Восхищаюсь твоей мудростью, брат! Ты первый из нас догадался послать дочку учиться медицине. Этого многие не поняли. Теперь они будут кусать локти. Высоко взлетела Лиза! Отныне даже князья кланяются нашей девочке и целуют ей ручки – видел собственными глазами. Я обещал племяннице, что сделаю орден сам, и непременно выполню. Это будет самый красивый знак в империи, вот увидишь!

Спешу сообщить тебе и другую новость. Во время операции Лиза познакомилась с врачом, другом князя Мещерского. Очень приличный молодой человек. Еврей, родом из Чаус Могилевской губернии, сын мелкого лавочника. Чтобы получить образование, сменил веру, но это единственный его недостаток. Отца его звали Исраэль, самого – Мойшей. Теперь он Михаил Александрович, барон Засс и статский советник. Получил титул и чин от императрицы вместе с нашей Лизой. Еще ему пожаловано имение в Могилевской губернии. Я навел справки. Меня уверили, что это блестящий врач, будущее светило медицинской науки и генерал. Не знаю другого еврея, который смог бы добиться подобного столь быстро. Разумеется, Лиза сразила его своей красотой. Будучи у меня в гостях, он не сводил с нее глаз. Лизе он тоже нравится. Хочу спросить, брат, как нам быть дальше? На мой взгляд, барон подходящая партия. Не богат, но и бедным его не назовешь. Ты хотел выдать дочку за родовитого дворянина, а барон Засс только-только получил титул, но все равно он – ваше сиятельство. Понятно, что аристократы не примут его в свой круг, но так ли это нужно? Они бы и жену аристократа не приняли – мы для них презренные евреи. Не забывай про характер Лизы. Вряд ли она согласится выйти замуж за кого-то из наших, да и те не станут спешить. Взять в жены хирургическую сестру, наследную дворянку и кавалерственную даму многие побоятся. Она ведь может указать мужу его место. Михаил же врач и барон, у него с Лизой будет полное понимание.

Напиши мне об этом, брат! Крепко обнимаю тебя и целую.

Поляков положил письмо на стол и задумался.

— А что? — сказал минутой спустя. — Ее сиятельство баронесса Засс – неплохо звучит. Да еще кавалерственная дама…

Он взял со стола колокольчик и позвонил.

— Позови госпожу! — велел заглянувшему в кабинет лакею.

Тот поклонился и убежал. Спустя пару минут в кабинет величаво вплыла супруга.

— У меня для тебя отличная новость, Цита! — сказал Поляков. — Ты сядь, а то упадешь.

Он подождал, пока жена устроится на диване.

— Наша дочь Лиза отныне наследная дворянка и кавалер ордена Святой Софии. Третьего дня она получила жалованную грамоту из рук ее императорского высочества, цесаревны Ольги Александровны. Представляешь, Лиза спасла саму императрицу!

— Ой, вей! — прижала руки к груди супруга.

— Она помогала ее оперировать после покушения. Это не все, — довольно улыбнулся Поляков. — Думаю, что она станет баронессой. Натан пишет, что за ней ухаживает один врач, приличный молодой человек. Из бедных евреев, но сумел стать статским советником и бароном. Ему даже имение в Могилевской губернии пожаловали. Что скажешь, Цита?

— Из евреев – это хорошо, — кивнула жена. — Мне этот Довнар-Подляский никогда не нравился. Слишком гордый. А этот будет счастлив получить нашу девочку.

— Вот и я так думаю, — согласился Поляков. — Наша Лиза станет ее сиятельством. Многие кривились, узнав, что я отправил дочку учиться медицине. Теперь будут локти грызть!

И он довольно засмеялся.

К железнодорожному узлу Ломжа «Парасоль» Бартоша [41] Бартош Георгий Аполлинарьевич, летчик Первой Мировой и Гражданской войн, реальное историческое лицо. Награжден четырьмя орденами, включая Святого Георгия 4-й степени. подлетел с запада. Для этого поручику и его летному наблюдателю Котову (для друзей просто Котыч), пришлось встать затемно, взлетать в темноте и преодолевать линию фронта, выведя мотор на самые низкие обороты, чтобы не тарахтел сильно. За разведывательными аэропланами германцы охотились яростно. Можно, конечно, взять эскорт из истребителей, и те разгонят «Альбатросов», но тогда разведки не получится. Пока будут лететь к Ломже, германцы уберут поезда в тупики и прекратят разгрузку. А приказ у Бартоша недвусмысленный: узнать, что германцы доставляют на ближайший к фронту железнодорожный узел.

Хитрость удалась. На одинокий самолет, летящий с запада, германцы не обратили внимания. Еще издали Бартош увидел в лучах рассветного солнца стоявший под разгрузкой эшелон.

— Котыч! — крикнул в переговорную трубу. — Готовь аппарат! Снижаюсь.

Он обернулся и увидел, как прапорщик, встав с сиденья, возится с фотоаппаратом, вывешенным на ажурной конструкции за борт. Дорогущая техника, из Франции привезли. Снимки делает не на пластины, а на целлулоидную пленку, смотанную в рулон. Сделав кадр, Котыч крутит ручку, перетаскивая ее для нового, поэтому снимков удается сделать больше, и они получаются отменного качества. Не то, что ранее, когда аппараты для воздушной разведки собирали у любителей фотографического дела по всей стране [42] Реальный факт. . Были те громоздкими, и снимки делали на стеклянные пластины, которые непросто заменить в воздухе. Теперь дело другое.

Над станцией Бартош прошел на высоте сотни метров и на самой низкой скорости. Опасно, конечно, даже из винтовки достанут, но зато снимки получатся четкие – мышь рассмотришь. К тому же германцы их не ждали. Работавшие на разгрузке солдаты, услышав тарахтенье «рона» [43] Ротативный мотор, который ставили на аэропланы «Моран-солнье», в просторечии – «Парасоль». , поначалу задрали головы к небу и только затем, разглядев опознавательные знаки на крыльях, стали разбегаться, как тараканы. Стрельба из пулеметов и воздухобойных орудий началась, когда «Парасоль» уже миновал станцию. Бартош прибавил оборотов и полез вверх. От радости он даже запел. Получилось! Хитрость сработала.