Павел Кучер - Апокриф Блокады

— Народ, выражайтесь яснее… — очевидно, Соколова уже давно раздражает обилие непонятных ему терминов и намеков.

— Элементарно, — "серый" очевидно обдумал доводы, — Завершение "острого" этапа выживания социума обыкновенно знаменуется попыткой элиты "перехватить управление"… В ход идут любые вредства. Подлог, клевета, террор… В этом пространстве-времени творится то же самое. Опыт Минина с Пожарским, которые буквально спасли Россию, но были мгновенно оттерты от реального влияния вчерашними пособниками оккупантов — тому пример… Власть в экспедиции перестала пугать, как "лежащая под ногами, оттого, что нестерпимо горячая", она снова к себе манит… В обыкновенном человеческом обществе основной контингент — "бараны". Описанный Галиной Олеговной "переключатель морали" попеременно склоняет их к солидарности или взаимной конкуренции, однако баранами они быть не перестают, — виновато развел руками, — Сравнение людей с обезьянами кажется мне менее наглядным.

— Годится, — синхронно кивают "дядя Гриша" с Ахинеевым.

— Голодное стадо следует за тем, кто набрался смелости его направлять. Для сытого стада баранов авторитет "первого среди равных" ничтожен. "Солидарный эффект" быстро улетучивается, а чувство благодарности за собственное спасение — двуногим скотам априори не ведомо. На виду опять оказываются либо — типы способные угрожать бараньему благополучию (волки, собаки), либо — особи способные соблазнить баранов "примером для подражания". То есть, яркие харизматики. Назовем их, м-м… "козлами-провокаторами". Аналогия вас не оскорбляет?

— Потерплю, — Соколов опер подбородок на могучий кулак, — Что-то подобное мне уже рассказывали. На примере сравнения аскетического текста первой советской Конституции от 1918 года (принятой до Гражданской войны и провозглашавшей целью отмену государства) и её "второй редакции", от 1924 года. Которая позволила "легально опустить" героев Революции, потративших жизнь на борьбу за свободу, в положение изгоев. А там — и вовсе коммуны разогнали… За ненадобностью… Какой ещё коммунизм? Возрожденной иерархической пирамиде живые оппоненты и активные сторонники равноправия — в тягость. Сколько, тот же Ленин, оставался здоровым, после своей триумфальной победы? А сколько — вообще живым протянул?

— Главная особенность поведения элиты — демонстрация "мы не такие как все". В "конкурентной" среде — это основа жизненного успеха. В "солидарной", она же — главный источник неприятностей. Переход труднозаметен. На практике, если случайно уцелевший от "героического периода" лидер, в наступившую "эру достатка", пытается сохранять привычное равенство, то "элита" быстренько устраивает ему несчастный случай и пускается во все тяжкие. Это и символизирует новые времена, — Соколов грустно хмыкает, — на наше счастье, "опоры в массах" описанные настроения пока не имеют. И это надолго. Майор Логинов, судя по его поведению, догадался самым первым… Что ещё?

— Галина, вы читали докладную записку Радека, что для научных работников и старшего офицерского состава самое время ввести отдельную норму "диетического питания"? — откуда мне такое знать… Впрочем, можно догадаться, почему не читала. Соколов "прожект" задробил.

— Ихея пходолхает хоситься в вохдухе, — комментирует новость Ахинеев, — Рахделяй и влахствуй…

— Вывод? — "серый" глядит в упор, — Я вас, девушка, спрашиваю… — да, первым на военном совете высказывается младший. Не зря я книжки штудировала, кто — догадаться нетрудно. Между собой они вопрос наверняка давно обкашляли, однако не поленились прийти и выяснить мнение постороннего. Нашли себе "кассандру"…

— Полноценного заговора точно нет. Действуют одиночки, на личном "детском чувстве протеста". Если потенциальных "бомбометателей" уже извели, — "дядя Гриша" довольно скалится, — то Вячеслава Андреевича, скорее всего, на днях будут пробовать травить ядом. Классика же… и время уходит, — вспомнила солдатиков из кухонного наряда, — Но, только я сильно сомневаюсь в успехе… Пока все столуются из общего котла, или, как мы тут — вскладчину — это глухой номер… А если кого-то заподозрят, — перед глазами опять встала громадная фигура давешнего морского пехотинца, с живым извивающимся мешком под мышкой, — то порвут голыми руками, без суда и не спрашивая фамилии.

— Предположим, с ядом у инсургентов тоже не получится… — "серый" дотошен.

— Тогда, согласно мировому опыту, попробуют как-нибудь устроить на него нападение местных туземцев… К примеру — отыщут в ближних окрестностях подходящего вождишку побойчее на должность "крыши". Тоже сильно сомневаюсь. А вот в возможность снайперского выстрела… или пули из-за угла — не верю совсем…

— Почему? — "серый" с "дядей Гришей" удивились хором. Не ожидали от меня такого.

— Потому, что стрелка обязательно вычислят, а бежать ему некуда. "Альфы" и "беты" жертвовать ради своих "хотелок" жизнями принципиально не способны (мозговой блок), а отдать кому-то приказ — не рискнут.

— Вот и я думаю — ещё поживем… — Соколов удивительно спокоен, — Всем спасибо. Спокойной ночи…

Сочинять авантюрные романы — не моё. Если потренируюсь, то, наверное, смогу написать заурядную диссертацию. "О проблемах обеспечения питания в условиях, приближенным к катастрофическим…" Вроде, как получилось у Алена Бомбара, в одиночку пересекшего Атлантику на спасательной лодке и принципиально всю дорогу запивавшего сырую рыбу морской водой… Совсем не исключено, что моя жалкая поделка найдет свой круг читателей… Любители напрягать организм рискованными экспериментами — неистребимы. Но, ради всего святого, не требуйте от текста художественной достоверности. Страстей, эмоций, высоких чувств… Интриги — ненавижу. Любые… Поэтому, в тонкие детали вдаваться не стану, опишу лишь то, что видела своими глазами.

Когда Соколов первым полез в морозную тьму и вдруг стал в дверях столбом, неестественно выдохнув воздух, я ещё ничего плохого не подумала. Ну, наверное, там сугроб намело… Надо включить наружный свет… Машинально, по привычке. А что? Вот когда он попятился назад — у меня душа реально ушла в пятки. Честное слово! Это вы Вячеслава Андреевича вблизи не видели, потому улыбаетесь… Что опасного может появиться посреди вооруженного лагеря, в пределах охраняемого периметра? Максимум — одинокий волк. Если хорошо напрячь фантазию — основательно так заблудившийся белый медведь. Бурые сейчас спят. Вероятность события чуть выше, чем повстречать в местных широтах блудного пингвина и всё же не нулевая… Пожалуй и всё. Реально ли испугать нашего предводителя белым медведем? Причем, до такой степени, что бы он рефлекторно попытался спрятаться за пенопластовой дверью "жилого модуля"? А кто его знает… Лично я настолько усомнилась, что осмелилась отдернуть солнцезащитную шторку и выглянуть за окно. Так! Уточняю. Бывают на свете вещи пострашнее полярных медведей и взбесившихся пингвинов. Ревнивые женщины, например.