Павел Кучер - Апокриф Блокады

— А он руками и ногами упирается — "Я летать не нанимался!" А старшина — "Ты же, вроде, как авиатор?"

— Хочешь, сейчас угадаю, что майор ему ответил? "Я с вами на брудершафт не пил!" В смысле не тыкай…

— Точно! А Варнаков ему, этак с ленцой — "Мне с тобой, сцыкливая гнида, даже рядом стоять западло…" Сгреб, поднял на воздух, засунул в снасть… ну, и направил… как мешок… С ускорением… Тот, такой подставы не ждал. Пока мчался, в меру сил изливал распирающие чувства…

— То есть, Анатолий Анатольевич тупо очковал один разок проехаться напрямик, по воздуху? Причем, после баб?

— Ну, да… А оно надо, ради одного человека, в темноте, ноги трудить? И так за день находились. Главное, что там было бояться? Ведь целый день, без единой осечки, тяжеленные тюки гоняли. 100 % надега… Вжи-и-ик! И сразу в лагере.

— А-а-а… так это тот самый майор орал? Я услышал — офигел. Звук — аж морозом по коже продрало. Будто свинью живьем рвут на части… Силен!

— Ну… Он и похож на поросенка, — смешок, — Говорят, на английском парусном флоте вахтенный иногда специально мучил корабельную хрюшку, что бы в тумане она предупреждала встречные суда своим визгом. Свинья — это единственное животное, способное непрерывно визжать часами. Заготовленную для пропитания скотину попутно использовали, как сигнальную сирену.

— Забавно… Мужики, сейчас ведь, как раз — XVII век? Предлагаете продать майора Логинова, на флот Его Величества Карла Первого, корабельным поросенком? А чё… Думаю, справится! Тембр звучания и громкость — на твердом мировом уровне. Почти за километр кровь стынет в жилах…

— Фиг ему, а не Англия! Пускай здесь грибы вынюхивает. Молча… Самое поросячье дело.

— Зуб даю, попытается на завтра выпросить больничный — "в связи с пережитым острым стрессом".

— А дадут?

— Хрен разберет… Ты бы видел, какой он при свете оказался. Морда синяя, руки дрожат… Хотя, запускали нормального. Реально мужик перетрухал. Видно, высоты боится до усеру…

— Рожденный ползать — летать не может!

Или я слегка сошла с ума, или за время моего сна что-то в мире радикально изменилось… Какие такие полеты? Какая ещё боязнь высоты? Похоже, они грибы не только собирали, а ещё и ели. Кстати, в Питере тоже водятся ядреные грибочки, дающие "реальный приход"… Замедлила шаг и пригляделась к шагающим навстречу собирателям даров леса. Вроде на вид адекватные. Может, местные поганки влияют на сознание более тонко, не затрагивая формальную логику? Выбралась на открытое место… М-м-мать! Боковым зрением, с той же стороны, откуда доносились звуки, уже почти в полной темноте, мелькнул быстро мчащийся на фоне звезд предмет… Живой. С растопыренными руками и ногами… "И-и-и-и-и!"

Уф-ф-ф… Всё в порядке. В смысле, у грибников мозги на месте. Разговор не бред, а лишь констатация злостного нарушения техники безопасности… С самого начала нас инструктировали, что транспортировка по тросовым переправам людей строжайше запрещена. Только грузы… Только с надлежащими предосторожностями и подстраховкой… Кое-кто, разумеется, запрет нарушал. И не только солдаты… Помню, как один из "космонавтов" (умел Володя одним словом выразить суть явления), пойманный с поличным, оправдывался в своём мальчишестве. Кажется, мотивировал его попыткой не отставать от прогресса. "Задача инженеров — максимальный эффект ценой минимальной затраты сил" Да, точно! Как-то он ещё пафосно выразился, типа — "Основная цель НОТ — без крайней нужды ничего не делать руками, не ходить ногами и не таскать на себе грузы…" Судя по вечерним событиям, его идеи таки овладели усталыми массами. Лихая езда по канатам с помощью транспортных подвесов на глазах превращается из предосудительного деяния в норму поведения… Словно расшалившиеся дети. Опасно же!

— Галина Олеговна? — меня, узнали, — Вы в столовую? — обыденные слова, из навсегда сломанной жизни.

— Ага… — словно ничего особенного сегодня не случилось. Кстати, почему мне сейчас стало так спокойно?

— Столовая — на перебазировании. Там только готовят… А места питания рассредоточены. Идем с нами!

— Куда?

— На мельницу! — только после этих слов до мозга дошло, что мне напоминает уютное басовитое гудение. Город, где-то работают машины. Для жителя мегаполиса шум техники ночью привычен. Видимо, подсознание посчитало слегка подзабытый, за месяц тишины, урбанизированный звуковой фон "признаком дома". Занятно.

— Спасибо вам! — что-то сегодня меня постоянно хвалят всякие посторонние люди. Не к добру…

— А расхода хватит? — утренний обыск и тотальное изъятие продуктов настроили мысли на "голодный" лад.

— Майора в санчасти накормят. Его пайка — в любом случае лишняя. А для вас — и добавка найдется… — это вообще странно. Особой популярностью я в экспедиции никогда не пользовалась. Что ещё за новые веяния?

На природе, даже при искусственном свете, темнота превращает знакомую местность в сущее берендеево царство. Впереди — сказочные шатры и званый пир… Эк, меня с голодухи-то разобрало… Какой пир? Тризна… Сознание двоится… Володя считал, а ещё утром я сама была совершенно уверена, что на днях лагерь ожидают судороги голодного бунта или свирепое нормирование последних крох продовольствия. Грубо сколоченный из свежеструганных досок стол, лавки вокруг и котлы-термосы с остро пахнущей похлебкой рвали это видение на части. Откуда? Ещё в обед Ахинеев отдал мне свой собственный последний сухарь… Кстати, а вот и он сам…

— Галина! Вы должны это видеть! — тоном метрдотеля обращаясь к остальным, — Вы пока рассаживайтесь, товарищи. Мы — сейчас… — надо понимать, люди нас ещё и ждать будут? Голодные и уставшие, после работы?

— Как-то неудобно… — крепко взял под локоток и почти тащит в сторону источника шума.

— Надо! — кому? — Установка совсем сырая. Требуется свежий взгляд со стороны. Желательно специалиста.

— Ой! — что угодно ожидала, но что бы такое…

Посреди громадной, криво установленной палатки, высотой с двухэтажный дом, к балке идущей у самого потолка (если допустимо так назвать матерчатую крышу), подвешены два надутых воздухом тканевых мешка. У первого, из какой-то плотной синтетики (похоже на складной пожарный резервуар), к нижней конической части прицеплена горизонтально лежащая бочка из-под горючего, с косо приваренным на боку прозрачным люком-оконцем. Кажется, от лабораторной печки… Там гудит пламя. К торцевой части бочки подключены два гофрированных шланга. В толстый гонит воздух могучий центробежный вентилятор от надувного ангара (сам он, помнится, в узкую "аномалию" так и не влез). Тонкий шланг тянется за пределы палатки в темноту. Другой торец бочки-печки переделан в приемный бункер. Тоже из бочки. Точнее — из двух бочек. Поворотный шлюз, вроде дверей рентгеновского кабинета. Как это работает — понятно. Потный от жара и работы солдат в надетом на голову противогазе поворачивает рукоять. В боковине бочки открывается широкая жадная щель… Туда вываливается очередной мешок свежих грибов из кучи стоящих вокруг. Обратное движение рукояти. На месте щели остается овал блестящего металла. Звук изменился, став натужным. Машина получила порцию сырья.