Павел Кучер - Афинская ночь

— Записи остались… — прокомментировала филологиня, — У немцев, во Вторую мировую войну — уже имелись неплохие студийные магнитофоны. А у нас — трофейные… Воевали-то насмерть.

— Причем здесь это… — поморщился каудильо.

— Притом… — упрямо продолжила Ленка, — Все войны на земле — от желания навязать другим чужую волю и понимание жизни. А самые страшные — цивилизационные, когда подобное стремление обоюдно… Лютое взаимное отчуждение — раз, плюс — взаимная попытка вбивать в головы супостатам собственное мировоззрение палкой… А если не работает — то пулями. Но полный какаду настает, если идеологические догмы очевидно противоречат жизненным потребностям населения с обеих сторон. Первая Мировая война уже дала опыт тотального маразма власти. Но блокада Ленинграда — нечто запредельное!

— Простите, ведь в Гражданскую войну — как-то всё равно между собой договорились?

— Договорились после, — филологиня с нажимом подчеркнула последнее слово, — войны. Ведь начали её — от зоологического нежелания выслушивать оппонентов. И тем более — их понимать…

— Галина, у вас есть что сказать? — опять я…

— Ошибки совершают все. Война — это время, когда цена каждой ошибки запредельно высока. "Право на жизнь" там получают не делающие фатальных ошибок. К сожалению, нужный для этого личный опыт — тоже нарабатывается только во время войны. Общество, долго не знавшее большой войны и состоящее из не воевавших людей — "теряет чувство реальности". Все наши терки — этому горькое доказательство. Подробнее — не скажу. Не специалист…

— Общие слова…

— Могу на примерах, — процедила Ленка, — Попробуйте ответить на вопрос — почему в самый разгар "Ленинградского дела" пересажали-разогнали персонал и уничтожили помпезную экспозицию пресловутого "Музея обороны Ленинграда"? Ведь образцово показательный случай, как будущие "жертвы режима", по своей же собственной дурости (!), несколько лет подряд, буром перли на верную смерть! Целенаправленно "лезли на плаху" (времечко-то было стремное). Как будто — ни черта не осознавали самоубийственности своей работы…

— Ну-ка…

— Прежде всего, напомню, что идея "Музея обороны" — есть "пропагандный проект для внутреннего употребления". Основой будущего музея стала помпезная выставка "Героическая оборона Ленинграда", открытая для широкого посещения, — она сделала паузу, — в декабре 1941 года! Главный её пафос — "военный подвиг". Смотрите, как мы вас защищаем от немцев! Постепенно, это учреждение приобрело грандиозный размах. Раз в десять превышающий по площади современный "Музей обороны"…

— Что же в этом плохого?

— Видите ли… Они работали "за зарплату" (кстати, очень приличную) и делали всё, что бы понравилось начальству. Но, власть — переменилась, а ужасающая объективная реальность — осталась… Из средства пропаганды — "Музей Обороны Ленинграда" превратился в издевательство…

— Уникальный случай…

— Вячеслав Андреевич, вы читали "экспозицию документов", заготовленных полковником Смирновым? Обратили внимание на "однобокость"? Нам — режет глаз. А ведь писалось — здесь! Просто — предназначалась для "внешнего использования". Так сказать, "версия для руководства" оставшегося на Большой земле… На беды и надежды нас грешных, с этой точки зрения — можно плюнуть и забыть.

— Не напоминайте, до сих пор противно…

— Почему же, противно?

— Художественно оформленное вранье, расчитанное на персонажей "совсем не в курсе".

— Во-о-от! Аналогичный случай. Экспозиция "Музея обороны Ленинграда" — создавалась людьми без "личного опыта войны", для воодушевления гражданских с "довоенной" психологией. Ура-ура! Мы побеждаем… Враг нас бомбил и обстреливал… защитники и мирные жители — героически гибли под вражеским огнем, но город — выстоял… А если что и было плохого — то во всем виноваты немцы!

— Начинаю догадываться… Про тотальный голодный мор — вовсе ничего не упоминалось?

— Именно! С войны вернулись те, кто видел, как выглядят города после штурма. Лично бывшие в Сталинграде 43-го, Варшаве 44-го и Берлине 45-го… Чистенький и целенький послевоенный Ленинград, безлюдный, но совершенно не разрушенный — должен был на них подействовать, как красная тряпка на быка… Даже последнему контуженному дураку — сразу понятно, что его нагло обманывают…

— Попадалось, что коренным ленинградцам, после демобилизации, было крайне трудно вернуться домой, — пробурчал Соколов, — Препятствия им чинились буквально на всех уровнях…

— Жданов — был кто угодно, но только не дурак… — ой, оно у меня само вырвалось.

Если бы каудильо был медведем — то он обязательно бы попытался тронуть филологиню когтистой лапой, как диковинную, в чем-то симпатичную, но опасную зверушку… Его манера наклонять в разные стороны голову, разглядывая подозрительное чудо природы (вроде пойманной "в расположении" ядовитой змеи) — именно такая. Звериная. Хорошо хоть, не рычит… Только шумно втянул носом воздух.

— Талант, значит… Переводим не только с иностранного на человеческий, но даже с нечеловеческого на русский…

— Между прочим… — с достоинством заявила Ленка, — тоже огромная проблема. За ХХ век — так никем толком и не решенная… Все знаменитые "послевоенные синдромы", хоть "корейские", хоть "афганские" — результат разрушения "верного образа мира", с раннего детства вбиваемого в нас государственной пропагандой. Чем эффективнее пропаганда, тем страшнее результаты "ломки образов", — тут она права, как вспомню собственных родителей и знакомых старше сорока, — От них с ума сходят. Или — совершают фатальные глупости. Если нам судьба законтачить с местными автохтонами — увидите! Некоторые, бывает и помирают, а ещё — самоубиваются… Как муравьи, отлученные от муравейника. Им, общаться с вольными "одиночными" муравьями — строго противопоказано медициной. "Няш" развеивается!

— Таки да! — ожил говорящий ящик, — Когда в конце 80-х годов всем якобы "пламенным строителям коммунизма", после долгого перерыва показали медный грош — в них такая жаба проснулась, что ой-ой! Стыдно было смотреть… — в динамике ухнуло, треснуло, заскрипело, — Леночка, разрешите нескромный вопрос — у вашей семьи есть еврейские корни?

Филологиня осветила пространство вокруг белозубой улыбкой и торжествующе вздернула к потолку кулак согнутой правой руки. Но, тут же оглянулась вправо-влево, приложив палец к губам…

— Не обидитесь?

— Как ви можете такое говорить!

— Нет.

— Зачем нахально обманываете старого опытного одессита? Слышно домашнее обучение.

— У нашей семьи — обширные знакомства. Я языки вообще легко схватываю…

— Прямо не знаю, Леночка, что и подумать, — озадачился селектор, — Но, если вас сюда подослало ФСБ — осталось только застрелиться… Для простоты.