Павел Кучер - Афинская ночь

— Госбезопасность меня тоже проверяла. Если вам станет легче — признали "своей"…

— Это как?

— Сюда — большой конкурс был. На способность в реальном времени моделировать чужое восприятие мира — проверяли без всякого блата. Или — отвечаешь на вопрос, или — пролет. А вопрос — один… Меня спросили — как сотрудники НКВД в 1941–1942 годах, в своем кругу, называли Ленинград? Такого — нигде не прочитать! А я сходу угадала…

— И как же?

— Клондайк…

— Никакой логической связи… — пробормотал под нос внимательно прислушивающийся Соколов, — Или я совсем не знаю жизни… Надо же — "Клондайк"… Это был такой оперативный жаргон?

— Это, там и тогда — такая совокупность ассоциаций. Для чужого человека — дикая. Тут вы правы. Говорю же, на собеседовании в ФСБ — я проканала за "свою"…

— Этому где-то учат?

— Говорят, природная способность… Могу охмурить любого. Но, надо практиковаться.

— Полезное умение. Завидую… Наверное, надо знать и какой-то секрет? -

— Голый "дедуктивный метод", как у Шерлока Холмса. А ещё — книжки читать. Честно!

— Хоть намекните… Вдруг пригодится?

— Для мужиков работавших в НКВД конца 30-х годов, ну, после "бериевского призыва" — типичен "взгляд на мир с высоты пулеметной вышки". Учтите, что романтика "золотой лихорадки" тем поколениям так же хорошо знакома, как вам — "космическая романтика 60-х годов". Джек Лондон, с его рассказами… Фильм про золотоискателей, с Чарли Чаплином… Там огромная куча "культурных мемов", сегодня прочно забытых.

— Всё равно логика не складывается. Какой ещё, к черту, "Клондайк"?! В блокадном Ленинграде — люди с голоду гибли!

— На настоящем Клондайке — тоже, — каудильо осекся, — За все — платили золотом. В десятки раз дороже обычного. А если у кого золота не было — они подыхали… или — с голоду, жрали собственные ботинки… — Ленка позволила себе гадкую улыбочку, — А так — всё верно, почти никакой связи. Даже если сравнивать совокупный "выхлоп по металлу". За весь ХХ век, на всех месторождениях Клондайка добыли от силы 390 тонн золота. На фоне "Золота Блокады" — копейки… Там ведь не только золотом, там много чем торговали… Столовым серебром, "камушками", картинами, документами… Бывало, что шкаф антикварной литературы — меняли на мешочек пшена. Наверное, для бравых чекистов, стабильно получающих свой "усиленный паек" — вся эта предсмертная суета выглядела забавно…

Говорящий ящик возмущенно зашипел… Соколов обиженно насупился… Что-то почуяли.

— Леночка! — первым подал голос завхоз, — Мы вас очень уважаем, только не делайте из нас идиотов… От вашей истории за версту несет либо "домашней заготовкой", либо — "подставой".

— Это — "версия лайт", — не смутилась филологиня, — А "версия хард" — противная…

— Потерплю… — забко поежился каудильо, — Пока, я не знаю, как к вам относиться.

— Перед Львом Абрамовичем — заранее не извиняюсь! Он сам нарвался… — фыркнула Ленка в сторону селектора, — Ясен пень, настоящий довоенный идиш — можно услышать только в записи. На языковых курсах, с 1992 года, сплошной иврит. Тут вы меня раскусили. А насчет "подставы" — зря. Здесь — не моя подстава. Так звезды на небе встали… Никогда не угадаешь, что и когда пригодится.

— Приходилось работать в звуковых архивах ФСБ? — попытался угадать говорящий ящик.

— В прошлом году, чуть было не выскочила замуж за одного еврейского недоолигарха, — парировала Ленка, — Вам не понять! Симпотный мальчик, мелированный шатен, двойное гражданство…

— Отчего же…

— Шикарно ухаживал… — не слушая, бурчала филологиня, — Кто-то из знакомых навел. Доброхоты, блин… "Ах-ах, Леночка такая завидная невеста, ей нужно подобрать достойную партию…" К своим — таскал… В гости напросился… К деду, ага… Комплименты сочинял, прям заслушаешься, — она возвела глаза к потолку, — "У такой красивой девушки — обязательно должны быть еврейские корни!" Дед, как услышал — чуть не утонул в чашке кофе. Бабку — девчонкой вытащили из Ленинграда летом 1942 года. Довезли до Тихорецка… Аккурат за два часа до того, как с другой стороны в город вошли немцы. Все потеряла, вырвалась чудом, на открытой платформе с семьями энкаведэшников. Эшелон с эвакуированными — "менты" отцепили и бросили… Но бабку — вывезли. Ни документов, ни одежды, ни денег… Э-э-э! Долго рассказывать! Если бы не догадалась окликнуть уезжающих на идиш — её бы тоже на путях оставили. А так, взяли… Подумали — "своя". Даже помогли с документом, удостоверяющим личность… Короче, языки знать полезно.

— На самом деле — не? — деловито уточнил селектор.

— Разумеется… Это — вообще неважно. Важно, что в личном деле деда — она записана еврейкой. Согласно той самой "временной справке". Хотя, по паспорту и везде — она русская. Где-то в "базах" — факт упоминается. За что периодически страдаю.

— Чем кончилось?

— Дед — вред! Сразу просек, кто, что, куда и откуда… Но, виду не показал — и дал совет. Поискать эти самые "еврейские корни". Мне! Пользуясь, так сказать, моментом и протекцией… А тот — и рад случаю продемонстрировать свой вес в "культурном обществе". У-у-у-у! Я с самой Аллой Гербер, на дне 15-ти летия открытия фонда "Холокост" — за одним столом сидела! Допуск в архивы — как с куста. Заодно — познакомилась с виднейшими "исследователями", точнее "грантополучателями" по теме Холокоста в блокадном Ленинграде… Один Владимир Цыпин чего стоит! Я же не за деньги, вовсе бесплатно им помогать вызвалась! Все только радовались…

— Какой ещё Холокост в Блокаду? — подозрительно заскрипел говорящий ящик, — Вы же сами в него не верите… В свете сказанного-то…

— Обыкновенный! Коммерческий… Главное, что в него верят богатенькие иностранные спонсоры! "Блокада Ленинграда" — всемирно известный "бренд". На всестороннее исследование тематики Холокоста во время Блокады — щедро выделяют не смешные деньги. И эти средства — надо осваивать… Здесь и сейчас. А было оно или не было — дело десятое.

— Какая связь? — недовольно заворчал каудильо…

— Мне подвернулась уникальная возможность, — медленно, словно сама вслушиваясь в собственные слова, проговорила Ленка, — послушать личные разговоры "абсолютно заняшенных" людей. В Ленинграде, ещё перед войной, была создана самая совершенная в мире система "звукового контроля". Во время Блокады — все официально отключенные от сети частные телефоны — работали подслушивающими устройствами. Государственные, кстати, тоже. А вместо живых стенографисток, широко использовалась техника местного производства. Не надо думать о наших предках плохо. Даже паршивый "шоринофон" (по сути электрический фонограф, корябающий резцом бракованную кинопленку) — обеспечивал восемь-десять часов (!) непрерывной звукозаписи… Хотя немецкие магнитофоны — писали чище. Вы знаете, как дико, спустя полвека, слушать разговоры людей, грабящих квартиры умерших от голода, ломающих стены в поисках тайников, рвущих у трупов золотые зубы и при этом искренне думающих (обсуждающих вслух!), что раз они устроились служить в НКВД — им теперь абсолютно всё позволено?