Павел Кучер - Афинская ночь

— Ну у вас и шуточки… — каудильо попытался стряхнуть оцепенение, "модуль" скрипя содрогнулся, — Ей богу — мороз по коже!

— Честная реконструкция! — Ленка в своем репертуаре, — Что могут сделать всего 10 % сытого, грамотного, политически активного населения страны или региона, если опрометчиво урезать им пайку, но оставить свободу воли. Блокада Ленинграда — далеко не самое худшее, что могло случиться с СССР в 1941 году. Какой ни есть, а прогресс "прикладных политтехнологий" — налицо! Андреев, на эту тему, в СССР — высказывался предельно осторожно, обидняками… Но, можно сложить два и два.

— Галина, что притихли?

Отвечать страшно не хочется. Так элегантно, изображая самокритику, вывялять родной Питер и его обитателей в говнище одними тонкими намеками. Змеюка! Москвичи нас тоже не любят, да…

— Всё правильно, — главное, что бы не дрогнул голос, — Конец Бронзового Века стал именно "системным коллапсом". Даже без нашествий завоевателей или природных катаклизмов — вышло бы примерно то же самое. Главная проблема любой цивилизации — это "качество человеческого материала".

— Подождите… Откуда голод? Сами говорите, что "поставки продовольствия понемногу стали снижаться". Опять же, великолепная "транспорная связность" делает невозможной любую блокаду.

— А это — гримасы рыночной экономики и международного разделения труда, — печально отозвался селектор, — Есть такое понятие — "эластичность спроса". Товары с "полностью эластичным спросом" — драгоценности, деликатесы, мебель, предметы престижного потребления. С ними всё просто. Предложение увеличилось — подешевело. Приключился дефицит, то же добро пропорционально подорожало. А бывают товары с "неэластичным спросом" — предметы первой необходимости, лекарства, вода, спички, электричество, хлеб, поваренная соль, бензин. Потребление стабильно, но от них нельзя отказаться. Поэтому, снижение предложения на несколько процентов взвинчивает цены в разы. А угроза дальнейшей нехватки — дочиста опустошает рынок, так как начинается массовая скупка… в целях спекуляции или накопления "про запас". Учтите, что торгуют (продают-покупают) — только с равными. У всех прочих в острой ситуации — жизненно важный дефицит отнимают силой. Даром! Не стесняясь применять оружие…

— А попробовать договориться по-хорошему? — говорящий ящик невоспитанно захрюкал.

Судя по затянувшейся паузе, ответа ждут от меня. Как наиболее разбирающейся в теме.

— Договариваются тоже "только с равными". Но, в социуме избалованном сверхдоходами (сытом и вооруженном, если брать Позднюю Бронзу) или "столичным снабжением" (если брать Питер 40-х годов) каждый (!) житель полиса (мегаполиса) считает, что уж лично он — наверняка "избранный", а следовательно — "имеет право". Даже, если оно реализуется в его пользу ценой ущерба всем остальным.

— Как-то витиевато, — сказать, что ответ каудильо не понравился, ничего не сказать.

— Общества "братьев по морали", не превышающее по численности "предела Данбара", в реале — встречаются исключительно редко… Для "патриархального" общества, правота определяется не моральными нормами, а "числом штыков". Поэтому, любая попытка (!) перейти из сословия "воинов" в касту "аграриев" — добровольное принятие роли "жертвы" и сигнал к нападению. Этот слаб! Он сдался и вместо благородного грабежа пытается ковыряться в земле. У него мало сил, но наверное, есть еда! Вспоминаем сотрудников ленинградского Ботанического сада, поздней осенью 1941 года разбивавших свои "подземные грядки" в обстановке строжайшей тайны. Принудить горожан, более всего озабоченных собственным "статусом" (готовых за него убивать) добывать пропитание собственными руками — трудно. Власти даже не стали пытаться…

— Выражаясь по простому, в обоих случаях — "прогноз летальный"?

— Угу… Привычные к халяве — будут хитрить, подличать, с топором подкарауливать в темном подъезде собственных соседей, но мотыжить грядки или растить в подвале грибы — ни за что не станут! Именно эту "энергичную публику" Жданову удалось, за первую блокадную зиму, большей частью — уморить голодом (предварительно обчистив до нитки), а присмиревшие остатки — организованно выжить из города. В эвакуацию, весной-летом 1942 года… Ничего личного, такие законы в реальной политике.

— Елена? — на нашей улице праздник, московскую выскочку повысили в статусе до меня.

— На современном политическом жаргоне это именуют "венецианской системой", — как с гуся вода, — С помощью целой системы мер, в поголовно вооруженном, живущем торговлей и бандитизмом городском социуме — искусственно поддерживают "социальный мир". Воспитывают в "малоимущих" классах коллективный "синдром официанта", — Ленка откровенным взглядом "сняла мерку" с Соколова и, видимо решив, что в кабаках он бывает редко, пояснила, — Клиент в ресторане — контачит с прислугой "почти на равных", поскольку его социальный статус компенсируется предельно близкими отношениями. Плюнуть излишне наглому барину в суп — традиционная русская забава… Удобнее обращаться к холую на вы. У многих работников общепита эта вынужденная условность создает ложную иллюзию "личной причастности".

— Как прикажете понимать?

— Урбанизированное "общество потребления" — обычно выводит "производящие классы" за рамки бытовой этики. Отсюда, кстати, отношение торгашей-греков к своим рабам, как к говорящим животным… У аграриев-римлян, например, рабы — "младшие члены семьи". На греческий манер квириты освинели только в Империи.

— Так…

— В переводе на современные термины, у римлян был "фашизм" (в стиле Муссолини), а у греков — "нацизм" (много более лютый, чем у Гитлера — в рабов там обращали всех скопом, не глядя на цвет кожи или "лицевой угол"). Но, в качестве ориентира и образца для подражания — тот и другой открыто называли средневековую Венецию. Новгородская республика, в каком-то смысле, её "бюджетная копия". Там тоже все считали себя "господами".

— Заранее ужасаюсь…

— Угу… Когда в "обществе потребления" настают "критические дни" — жить там становится страшно. Вчерашние "тоже господа" — мгновенно делятся на "настоящих господ" и "мясной скот". Массовое людоедство и гибель "малоимущих", воспринимается "имущими" не как ужас, а как норма. В истории Новгорода и Венеции — голод случался так регулярно, что нормировался правилами. Например, в средневековой Венеции — умирающим от голода запрещалось кричать. И это — уже Ренессанс и гуманизм… А что творилось в Бронзовом веке — хорошо изучено по Китаю. Наш ученый-монах Иакинф (Бичурин), цитируя китайские летописи, приводит совершенно банальный, с точки зрения китайца-хрониста, эпизод. В осажденном городе гарнизон, последовательно, съел запасенный провиант. Потом — подъел малоценный персонал. Слуг там всяких, животных, детей… Потом, стрескал всех гражданских горожан. И наконец, убедившись, что все живое вокруг сожрано, с чувством выполненного долга сдался.