Павел Кучер - Афинская ночь

— Человеческая природа не меняется? — откровенно облизнулась Ленка, явно сочиняя в голове очередную "зубодробительную" статью.

— С какой стати ей меняться? Говорю же, любая новая цивилизация рождается за 3–4 месяца. Или — гибнет…

— Но-но-но! — завхоз гневно взмахнул руками (ухитрившись не сбить со стола ничего ценного), — Лично я собираюсь хоть немного пожить при коммунизме, между прочим… И если кто-то попробует мне помешать — пасть порву!

— Это — тоже оно? — обращенный ко всем вопрос Соколова застал кровожадного Льва Абрамовича врасплох.

— "Вставай, проклятьем заклейменный, весь мир голодных и рабов!" — захрипел голос Ахинеева в говорящем ящике, — Догадайтесь сами…

— Разумеется! Но, с ма-а-аленькой поправкой… "Острый опыт" 1918 года (да и 1991-го, кстати) — наглядно показал, что насильно освобожденные от "тяжкого гнета" народные массы (даже если их накормить, одеть, обуть и приняться учить грамоте с хорошими манерами) — в подавляющем большинстве — останутся такими же, какими они и были раньше. Злобными, завистливыми и потрясающе неблагодарными засранцами. Причем, первой их жертвой — станут наивные "герои-освободители". Просто потому, что "вековая мечта холопа" — самому стать господином. А идею свободы он тихо ненавидит…

— "Згинуть наші вороги, якъ роса на сонці… Запануемъ, браття й ми у своій сторонці!" — приторно-задушевным тоном "профессионального украинца" пропел завхоз, — Аутентично! Я своими глазами дважды наблюдал, как сбывалась эта "вековая мечта украинского народа". В начале 90-х годов и на Майдане. Чужая "вольность" — каклов (в широком смысле слова) раздражает до безумия… Поскольку больше всего им всегда хотелось "шановности". А их — пинками погнали строить коммунизм.

— Спасибо, — не знаю, как обращаться к селектору, — Теперь вспоминаем, какая мечта гнала и гонит 90–95 % "пролетарского "электората с "командирской жилкой" в военные училища и "армию мирного времени"? Та же самая, что погнала в Красную Армию "рангово голодных пролетариев" в 20-х годах… Нет, "старый режим" — они ненавидели люто. Но без всякого "классового" подтекста. Просто при царской власти — стать "господами" им не светило. А победившая Революция — дала жирный шанс…

— Надежду, после получения "командирских нашивок" (суррогата офицерских погон) — сразу начать наслаждаться реальной властью над живыми людьми и полагающимися командирам почестями.

— А применительно к Шимановичу — обрести возможность безнаказанно куражиться над младшим по званию "срочником", — поддакнул селектор, — Он ведь, именно за этим — в армию шел! Не воевать!

— Вообразите ужас, когда вместо вожделенного безропотного подчинения (максимум — жалобы "по команде" на злоупотребление служебным положением) — "их благородие" моментально начали бить ногами насмерть! Заодно учтите, что полковник Смирнов страх и возмущение Шимановича полностью разделяет… Тот же самый "психологический типаж", та же самая "командирская биография".

Вместо ответа — каудильо насупился. Ему можно только посочувствовать — Ахинеев спустить инцидент "на тормозах" не позволит. А покушение на убийство — не шуточки. Тем более — зафиксированное документально…

— Знаю, о чем вы думаете, — разорвал тишину селектор, — Фигня! Галина ошибается — убивать Кима старлей не собирался. Причем, "своё заслуженное" — уже получил. Служебного взыскания — ему на первый раз хватит…

— Откуда вам знать? — оживился Соколов.

— Видел я уже такие штучки! — в селекторе странно заскрипело, похоже, что Ахинеев на том конце линии усаживается поудобнее… — Вы ведь в обычной пехотной части "срочную" служили?

— Да… — кажется, неожиданное равнодушие председателя трибунала к судьбе потерявшего берега Шимановича, на каудильо подействовало оживляюще, — И что с того?

— А я — по специальности, связистом! Связь — крайне своеобразная организация… Единственная "служба" армии, в мирное время выполняющая "боевую" задачу. Контраст поразительный… Особенно с непривычки. Короче, пистолет, ради забавы упертый в живот подчиненному, для господ россиянских офицеров — нормальное явление! Они и при "совке" сходным манером развлекались.

— Как прикажете понимать? — меня равнодушие к безусловно "криминальному" инциденту тоже удивляет.

— У вас не было случая сравнить! — жизнерадостно отозвался говорящий ящик, — Всё познается в сравнении. Я только что видеозапись смотрел. И вспомнил… Был у нас в батальоне связи лейтенант Гайворонский. Очень из себя "правильный" и "уставной". Его сразу "главным комсомольцем" назначили. Вечно собирал активистов, командиров и "исполняющих обязанности" взводных в Ленинской комнате, а потом часами пудрил мозги про умение "правильно организовать работу" с личным составом. Типа, даже пальцем солдата не тронь! Ибо — к самому отпетому хулигану следует найти индивидуальный подход и подобрать душевные слова… Перестройка, "новое мышление", то да сё… А "подводить под статью" — и думать не сметь! Дисбат де — калечит личность осужденного "за воинские преступления" необратимо, поэтому — с людьми надо работать мягче. Видеть человека в каждом

— Это и нам внушали, — растерянно отозвался каудильо, — Сержант особых прав не имеет, а отвечать должен за всёх.

— Так вот… Этот самый Гайворонский, власть, в любых формах — любил самозабвенно. Наслаждался каждой возможностью её проявить. Когда вел строй в столовую и обратно (от нашей казармы — метров семьсот) — отрывался по полной. Заставлял весь путь чеканить "строевым" и орать песни. И балдел. А при виде идущего шагом "бесхозного" солдатика — у него делалось сердцебиение… Непременно заставит бежать бегом… Или — найдет "нарушение формы одежды" и объявит взыскание. Или — придерется к небрежному отданию чести. Если не что-то похуже… Манеры "пробивать фанеру" — при Союзе ССР не поощряли. Но мерзкая повадка при каждой возможности "куражиться над младшими по званию" — цвела в полный рост.

— Наблюдали похожий случай? — догадался Соколов.

— Точно! Как я уже говорил — до казармы от столовой было далеко. А узел связи — в соседнем корпусе. Годами сложилась практика, когда на завтрак, обед и ужин с дежурства отправляют только одного связиста. А всем остальным — он приносит паек в судках. Подмены-то в аппаратных нет! Сокращенные смены! Каждый — пашет "круглые сутки за троих". В результате, солдатик с горячими бачками — сразу следует к месту несения службы, а от пения строевых песен и маршировки — преступно ускользает. Бравого лейтенанта, такая система — раздражала чрезвычайно. Все — должны быть "как один"! Сначала — марш в казарму, потом — на развод, потом — куда тебе положено. А что горячая еда в бачках, за время бессмысленной ходьбы туда-сюда, наверняка остынет (а если зимой — и замерзнет) — абсолютно не его забота.