Михаил Антонов - Парамирик, или последний интеллигент

Но надо заметить, что оперлась на его руку она все же весьма умело, а когда оказалась возле него на платформе, то постаралась не выпустить его пальцы из своей ладошки.

Юрий Андреевич тоже не стал вырываться, хотя нести все время в одной руке довольно тяжелую Верину сумку ему было непросто.

Он осознавал: кто платит, тот и заказывает музыку, а платила пока что Верочка. И в прямом и переносном смысле. Ведь у нашего незадачливого парамирика не было в этом мире ничего: ни друзей, ни места, где можно было бы укрыться, ни элементарных денег. Верочка поначалу было удивилась, как это у Юры Брянцева нет с собой даже маленькой толики тех капиталов, которыми он распоряжался, но потом сообразила, что, видимо, все осталось в расстрелянной машине: все его кредитные карточки и чековые книжки. Поэтому, побросав в хозяйственную сумку пакеты с быстрорастворимой едой и консервные банки, Снегирева объявила бывшему возлюбленному, что укроет его на даче брата, благо у нее были ключи. Сам братец на даче не показывается. Он ее забросил после развода с супругой и после того, как самого его сократили на заводе. Вера же взяла его участок как бы в аренду, рассчитываясь с братцем частью выращенного урожая.

Юра оспаривать решение бывшей одноклассницы не стал и согласился отправиться с ней на дачу в неведомую ему Дубровку.

Сад "Энтузиаст" располагался на бывшем колхозном поле, окруженном со всех сторон березовыми колками.

"Надо быть воистину энтузиастом, чтобы осваивать здесь участок", — подумал Брянцев, с чавканьем вырывая ногу из засасывающей дорожной грязи.

От тающего в лесу под весенним солнцем снега дорогу сильно развезло, и поэтому пробирались они до участка с полчаса. Хотя в сухую погоду, на этот путь у Верочки, по ее словам, уходило не больше пятнадцати минут.

— Вот мы и пришли, — сказала Снегирева, отматывая проволочку, на которую вместо замка закрывалась калитка.

Юрий огляделся. От калитки по периметру сада в два ряда была натянута тонкая проволока. Она не столько препятствовала проникновению посторонних на участок, сколько, видимо, просто указывала его границы. В глубине, на высоком бетонном фундаменте стоял деревянный дом с мансардой. Судя по тому, что балкон на втором этаже не был оборудован перилами, а в оконных и дверных проемах не было стекол, мансардой для жилья пользоваться было нельзя.

Справа и слева, на соседних участках, дома вообще были недостроены: возвышались только коробки стен. Задняя же часть сада упиралась в березовый лес. Посреди участка находилась огромная лужа.

— Однако, у тебя прямо на даче есть свое персональное озеро, — пошутил по этому поводу Юрий.

— Да уж, надо бы землю завозить – так дорого, не по силам, пояснила, грустно улыбаясь, Вера. — А в прошлом году забор украли.

— Как это?

— Ну Сережка, брат, еще три года назад завез рабицу, поставил столбы, натянул. А в прошлом году я приехала – столбы стоят, а сетки нет. Кто-то упер. То ли деревенские, то ли свои садоводы.

Охраняют здесь плохо.

— Дела… — протянул Брянцев.

В домике было холодно и сыро. Еле-еле нашли спички и затопили печку. Вера сняла плащ, достала продукты и принялась готовить.

Юрия же, объяснив дорогу, послала к колонке за питьевой водой.

По дороге туда и обратно наш герой решал для себя одну проблему: как ему вести себя с Верой. Проблема возникла как-то сама собой. Чувство некоторой интимности в отношениях появилось еще в электричке, где Снегирева сидела с ним рядом в волнительной близости, касаясь его порой то плечом, то бедром, то как-то по особому заглядывала ему в глаза. И до сада они шли почти все время под ручку. Да и отправляя его за водой, Верочка сама застегнула на нем рабочую куртку брата, найденную здесь же в шкафу, потом притянула его к себе за лацканы и сказала шепотом: "Приходи скорей, милый", после чего поцеловала в щеку. Кроме того, в самом домике, как убедился Юрий, была одна жилая комната, где всей мебели было: стол, шкаф и три колченогих табуретки. Спальное место имелось только одно – старенький раскладной диван. Так что ночевать придется именно на этом диване. А ведь Вера назад в город возвращаться отнюдь не собирается. Она еще по дороге успела ему сообщить, что завтра свободна – на работу ей не надо. А значит, спать им предстоит вместе, не похоже, что Снегирева собирается стелить ему отдельно.

Да-а-а, однако. Что же ему делать, ведь он женат? Правда, Валентина его живет не здесь, а в другом мире, но мысль об этом как-то не умещалась в его голове и внутренне Юрий считал себя как бы в командировке в другом городе, где он случайно встретился со старой знакомой. Ну и что из того, что Верочка ему нравилась в юности и, в общем-то, нравится теперь. Разве это может оправдать измену? Ведь если бы дело происходило на его Земле, то он давно бы рассказал Снегиревой про то, что женат, что у него двое детей.

И постарался бы ненавязчиво намекнуть о невозможности близости. А здесь, он даже признаться в этом не может. Подруга сразу подумает, что после вооруженного нападения у него просто поехала крыша и не все в порядке с головой. Да и, судя по тому, что он узнал про местного Брянцева, можно было смело предположить, что уж он-то точно не стал бы комплексовать по такому мелкому поводу как то, спать ему с Верой или не спать.

Что же делать? И он неожиданно для себя обратился к всевышнему: "Боже, ну почему я в тебя не верю? И хотел бы верить, да не могу. Но даже не будучи верующим, я готов встать пред тобой на колени и просить тебя: подскажи как мне быть, как поступить? Отчисти мою душу и проясни мое сознание, объясни, что мне можно, а чего нельзя. Где же я, Боже?.".

И чуть не сразу после такого пафосного обращения к Богу, у него возникла атеистическая крамольная мысль: а что, если в каждом из параллельных миров свой паралелльный небесный вседержитель. Он-то, получается, обращается к здешнему Богу, но кто для него Юра Брянцев? Случайный и возможно нежелательный эмигрант из чужого мира. А как же обратиться к своему Господу? Возможно ли это? И если тот его и слышит, может ли его Бог ему помочь в чужих владениях?

Окончательно запутавшись в собственных интеллигентских умствованиях и нравственных исканиях истины, Юрий Андреевич наконец донес ведро с водой до садового домика.

Комнатушка уже успела прогреться от жарко натопленной печки, в воздухе бродили приятные запахи от приготовленной Верочкой пищи, а сама она в растегнутой на груди кофточке, со сбившейся на лоб прядью волос, улыбающаяся, удивительно напоминала ему ту милую девушку, в которую он был влюблен почти двадцать лет назад.

Кроме того в комнате был наведен мало-мальский порядок и чувствовался своеобразный уют. Тот самый уют, который могут принести в нашу жизнь только женщины. Любящие женщины. И наш герой внезапно почувствовал, как он слаб. Еще немного и он поддастся соблазну.