Виталий Виниус - Римские вакации

— Это специально, — пояснил Лёлик. — Ежели в руку, ногу ранят, то гладиатор жив останется, а биться не сможет. А тут если в живот саданут, то мало не покажется. И кровищи много. А римляне это любят.

Распорядитель повернулся к толпившимся сзади него рабам с оружием, выбрал короткий широкий меч и вручил его самниту; фракиец получил какой-то кривой ятаган, изгибавшийся чуть ли не под прямым углом.

Гладиаторы дружно воздели оружие над головами, отчего трибуны с новым пылом зарукоплескали.

Распорядитель снова залез в два горшка, вытащил новые таблички и провозгласил:

— Вторая пара! Ретиарий Германикс против гопломаха Спикула!

— А это ещё кто такие… — пробормотал Боба.

Ретиарий, что по-латински означало "рыбак", был явно налегке. Он не имел щита и не был обременён доспехами — в придачу к стандартному широкому поясу и юбке, которая у него была подоткнута, отчего походила на подгузник, имелся лишь на левой руке кожаный рукав и железный наплечник, высоко поднимавшийся изогнутым краем над плечом вверх, прикрывая голову. Ретиарий красовался мускулистым телом, то и дело принимая картинные позы.

Гопломах не в пример своему сопернику, был экипирован как следует. Он имел шлем без гребня, но зато с забралом, полностью закрывавшим лицо, массивные поножи и непременный железный нарукавник на правой рабочей руке. Ко всему у гладиатора был громоздкий прямоугольный щит — по видимости, весьма тяжёлый, отчего гопломах предпочитал не держать его на весу, а ставил у ноги на землю.

Распорядитель вручил ретиарию длинный трезубец и обыкновенную сеть, приспособленную на длинную верёвку. Гопломаху достался прямой меч с круглым эфесом.

— Ага! — громко воскликнул Боба. — Я этих чудил видел в кино про Спартака!

Римляне, сидевшие перед нами, оглянулись и с подозрением на нас посмотрели, и было отчего, поскольку восстание упомянутого мятежного гладиатора для них являлось событием, закончившимся совсем недавно.

Распорядитель неспешно продолжал комплектовать пары. Зрители всё ленивей их приветствовали, более предпочитая шуметь о чём-то своём. По рядам засновали шустрые субъекты, предлагавшие делать ставки на того или иного участника гладиаторских поединков.

Стало скучно. Вода в бурдюке закончилась. Солнце жарило. Я подпёр голову руками и попытался вздремнуть, что, на удивление, мне удалось. Я даже увидел сон в тему. Будто смотрю на стадионе родного города футбольный матч между нашей командой и сборищем сплошь негров в одних набедренных повязках. Наш нападающий красиво прошёл в штрафную площадку и заколотил мяч в девятку. А вратарь соперников выхватил откуда-то двуручный меч и, размахивая им над головой, кинулся за беднягой форвардом…

В которой появляется герой арены.

Очнулся я от дружеского толчка Джона. Все пары, наконец-то, были сорганизованы. Гладиаторы прошли на середину арены и встали там в красочных позах.

Распорядитель поднял руку и, надрываясь, прокричал:

— Битва будет всерьёз! Оружие всё острое! И сейчас гладиаторы это вам покажут!… — после чего вместе со всеми рабами с арены удалился.

Гладиаторы же продолжали стоять, как ни в чём не бывало.

— Чего это не махаются? — забеспокоился Раис.

Тут через продолжавшие оставаться распахнутыми ворота стали появляться на арене какие-то явно люмпенизированные полуодетые личности. Появлялись они как-то странно: вылетали рыбкой и плюхались в песок.

— А это ещё кто? — удивился Джон.

— Тоже какие-нибудь гладиаторы, — предположил Раис.

Боба повернулся к римлянам, которых он давеча уже беспокоил вопросами, и спросил ещё разок:

— А не подскажете, это кто?

— Лихоимцы, — благодушно ответил один из них. — Сейчас потеха будет.

— Как это?… — не понял Боба.

— Воры это всякие, грабители, рабы провинившиеся, одним словом, лихоимцы. К смерти приговорены, — объяснил римлянин, с удовольствием глядя на арену. — Сейчас их гладиаторы и порешат, так сказать, в назидание.

— Как это порешат? А где ж адвокаты? — растерянно пробормотал про себя Боба.

К тому моменту приток лихоимцев завершился, и ворота захлопнулись. Было их человек сорок. Они сбились в кучу, не решаясь двинуться с места. Гладиаторы же неторопливо направились к своим жертвам, расходясь при этом пошире.

Лихоимцы взволнованно зашевелились, стали разбегаться в разные стороны, пытаясь проскочить между гладиаторами, но те, проявляя ухватистую сноровку, сигали туда-сюда, размахивая оружием и постепенно сжимая круг. Делали они это столь ловко, что среди обречённых очень быстро и как-то обыденно появились первые жертвы. Один горемыка споткнулся неловко, тут же попал под меч и упал на песок со вспоротым боком; он попытался было отползти в сторону, но гладиатор резким ударом добил его. Другой в отчаянии сам бросился на гладиатора, незамысловато размахивая кулаками, отчего и быстро отмучился, приняв железо в сердце.

Выдвинулись вперёд ретиарии, стали ловко метать свои сети, отлавливая ими жертвы, словно какую-то рыбу. Те путались и падали, а ретиарии с размаху всаживали в них трезубцы.

Публика активно веселилась, приветствуя каждый смертельный удар аплодисментами, а то и дружным хохотом, словно происходил юмористический концерт.

Лёлик, неотрывно следивший за творившимися безобразиями в бинокль, вдруг вскочил как ужаленный и истошно взвопил:

— Гляньте, Серёга там!…

Мы повскакивали на ноги, стали присматриваться и в самом деле разглядели среди суетившихся фигур одну знакомую — бледную, жилистую и в сатиновых трусах.

— Ай, ай, ай! — запричитал Лёлик, хватаясь за голову. — Сейчас ведь совсем ведь зарежут, гады!…

Кровавое действо происходило на другой стороне арены; к тому же мешала обзору разделительная стенка с её архитектурными прибамбасами — и именно поэтому мы не сразу различили нашего заблудшего друга, а теперь не знали: чем ему помочь. Боба в растерянности схватился за пулемёт, готовясь полоснуть от души, но Джон воспрепятствовал ему, крича что-то невнятное. Сзади зашумели недовольные нашими кульбитами зрители.

Гладиаторы тем временем почти что окружили страдальцев, прижав их к трибунам. Ситуация совсем уже стала выходить из-под контроля, но тут вдруг произошли некоторые изменения. Один прыткий лихоимец, обманув ловким финтом неповоротливого гопломаха, вырвался на оперативный простор; гладиатор машинально рванулся за беглецом, разорвав кольцо осады. Остальные лихоимцы, не долго думая, воспользовались случаем и кинулись убегать; гладиаторы припустили за ними; всё перемешалось.

Зрители изрядно веселились; со всех сторон неслись крики, свист и улюлюканье. Многие торопливо заключали пари на то, кто из смертников дольше продержится.