Владимир Поселягин - Офицер. Слово чести [litres]

Германцы, не ожидавшие такого гостеприимства, да ещё настолько убийственного и практически в упор, начали впадать в панику и частично разбегаться, частично подаваться назад, образовалось свалка, и тут «максимы», перезарядившись, снова заработали. «Мадсены» работали, пока патроны есть, и подносчики торопливо снаряжали опустошённые магазины, чтобы расчёты могли вести огонь без перерыва. Германских патронов у нас не так много, но лично я сомневаюсь, что мы тут сможем собрать боеприпасы для них, слишком германцев много, не позволят это сделать без потерь с нашей стороны. Те два пулемёта, что должны держать тылы, тоже по колонне били, я хотел нанести первым ударом максимальный урон, но у них солдаты следили за тылами, и как из города на рысях начали вылетать всадники, пулемёты перекинули назад, и те застрочили, сшибая всадников и валя коней. Я даже приказал развернуть станковый пулемёт, что стоял рядом с собой, чтобы поддержал ручники. Всадников всё же оказалось много, они представляли нешуточную опасность, но наконец, выжившие под огнём трёх пулемётов, едва ли тридцать драгун, ушли обратно в город, остальные остались лежать на открытом поле. Раненые лошади бились на траве, шевелился кто-то из раненых всадников, а пулемёты развёрнулись и снова застрочили по колонне. Сделав снимок того, как расчёт рядом ведёт огонь, а потом и дороги, я понял, что пора.

По моему сигналу пролётки покинули укрытие и направились к холму. Порядки германцев были расстроены и дезориентированы. Атаковать холм они и не думали, пытались стрелять из своих пулемётов, но и с этим не сложилось, тут также поработали казаки. У них был приказ не только всех офицеров уничтожать снайперским огнём, но любого, кто попытается взять командование солдатами на себя. Заодно и по расчётам пулемётов они отстрелялись, оттого германцы и не помышляли о том, чтобы атаковать, у них одна мысль была: спрятаться от этого губительного огня, – но укрытий тут не было, оставалось или бежать, или притвориться мёртвым. Раненых тоже хватало. Меньше всего их было в тех местах, где «мадсены» под германский патрон работали. Разрывные патроны – это вещь. Помнится, в моей истории на Западном фронте германцам было запрещено их применять. А вот на Восточном, против нас, запросто. Твари. Получите своё обратно.

Расчёты станковых пулемётов прекратили огонь и покатили их к пролёткам. Всё же это довольно тяжёлые машинки, к тому же после стрельбы настолько пышущие жаром, что хорошо хоть от перегрева пулями плеваться не начали. А вот расчёты ручных пулемётов отходить пока не спешили, они прикрывали и короткими прицельными очередями давали отходившим германцам понять, что мы ещё на месте.

А уходить нужно было быстро, артиллеристы уже орудия разворачивали. Я и сам рванул к пролёткам. Отвязав Ворона, вскочил на него и понёсся вверх по склону, через вершину вниз, к дороге, и, под прикрытием парней соскочил, схватил знамя и, снова взлетев в седло, галопом рванул прочь. Гнал зигзагами. А ручные пулемёты как будто взбесились, палили длинными очередями, да и вокруг меня пули свистели, но я успел уйти за холм. Там осмотрел себя и обнаружил, что в двух местах форма прострелена, а у Ворона длинная царапина на бабке, зато остались целы.

Полковой стяг германской части я передал Скопову. Тот бережно его принял и велел снять с древка и сохранить. Тут и расчёты ручных пулемётов подбежали, так что мы поспешили покинуть позиции в обход города, а холм накрыли разрывы снарядов. При отходе нас нагнали казаки, каждый вёл по три коня за собой, видать драгунских собрали. Да и карабинов и подсумков хватало. Это хорошо: как мне доложили, патронов к германским пулемётам у нас осталось едва по магазину. И так небольшой запас весь расстреляли, а тут хоть пополнить можно будет. Наверняка в поклажах лошадей патроны имеются, сумки вон как набиты. Только с казаками этот вопрос нужно решить. Это не мои солдаты, так что трофеи придется выкупать. Ничего, поторгуемся!

По дороге, на которую мы выбрались, обойдя город, тянулось некоторое количество беженцев, но как-то не много.

Мы свернули с дороги, и через три километра вот она – роща, где скрывается наш обоз. Нас уже ждали, тут были все, включая тех, кто на склады ездил. Оживились при нашем появлении, Крапивин торопливо пересчитал, все ли вернулись. Пока солдаты занимались оружием – пулемёты остыли, и их стало возможно почистить, а еще ведь надо ленты снарядить, – обозники расспрашивали, как прошло. До них только отзвуки боя доносились. Рассказали им наши приключения. Я же по дороге расспросил дядьку об их действиях. Тот отчитался, что уничтожил двенадцать офицеров, трёх артиллеристов и расчёт пулемёта, да и у Егора результаты не хуже. Хорошо повоевали, потери германцев не меньше двух, а то и трёх рот. Фактически мы целый батальон уничтожили. Эх, нам бы станковых пулеметов побольше!

Обед был уже готов, и пока помощник кашевара занимался раздачей, я выставил наблюдателей, чтобы нас врасплох не застали, а тачанки расположил так, чтобы держали и дорогу, и поле. Только после этого мы пообедали. Кстати, мой денщик уже нашёл ездового, что у нас лошадьми занимался, и тот, осмотрев рану Ворона, смазал её какой-то чёрной мазью, сильно пахнущей дёгтем, и посоветовал пока не напрягать коня. Пришлось седло перекидывать на второго коня. Того я тоже неплохо объездил, норов знаю. Хороший конь, единственный минус – выстрелов пугается. Ворон к ним более терпим.

Обед получился удачный, да еще и чаю попили – заваркой на всё подразделение на неделю запаслись. Когда допивали, пришло сообщение от наблюдателей. Их как раз сменили, чтобы пообедали. Посыльный сообщил, что на поле заметили фигуры, которые перемещаются бегом, а где и согнувшись. Встав с бревна, на котором устроился с кружкой в руках, я направился к опушке. Мы не на виду расположились, в глубине леса лагерь разбит, и я пока не планировал покидать эти места, так что не хотел, чтобы германцы о нас узнали. Ведь тут в рощице целый склад припасов, вывезенных со склада. В два приема вывозили. Кстати, склады на обратной дороге подожгли – я приказал, если обнаружат, что они брошены. До сих пор дымят.

Среди вывезенного оказалось два ящика с тротиловыми шашками и бикфордовым шнуром. Каптенармус лично выискивал на складе, а то разбежались все, подсказать, что где лежит, некому было.

Попивая чай, я в бинокль изучил горизонт в той стороне, где наблюдатели заметили движение.

– Наши, – известил я. – Пограничники, похоже… Ну да, точно они. Егор, слетай к ним галопом, приведи. Кашевар, у нас что-нибудь осталось?

– Никак нет, ваше благородие, добавками всё отдал.

– Пали бездымный костёр, кашу на мясе ставь, консервы у денщика моего возьми, покормим гостей. Не бросать же своих.