Александр Харников - Дунайские волны

– Припоминаю, виконт. Интересный молодой человек. Вернулся в Лондон в середине июля и сразу принялся за работу – написал подробный обзор Крыма с точки зрения географии, народонаселения, а также укреплений. Помню, что лорд Раглан хотел его взять с собой в Варну для подготовки нашей операции в Крыму.

– Все именно так, ваше величество. Только вот после того, как я стал премьер-министром, я решил использовать его таланты в другой области. Вместо того чтобы отправиться в Варну, он поехал в Краков, где встретился со своими знакомыми из Одессы и Петербурга. Ведь он родился в Одессе в семье некого Роберта Каттлея, торговца зерном, и в совершенстве говорит по-русски.

– А не родственник ли он Вильяму Каттлею, в честь которого названа орхидея каттлея? Кстати, она есть в этой оранжерее… Показать вам ее?

– Нет, спасибо, ваше величество. Вильям Каттлей – брат Роберта, и да, именно в его честь назван этот прелестный цветок, которым дамы так любят украшать свои бальные платья. Многие члены этого семейства с конца восемнадцатого века были завязаны на торговлю с Россией, а некоторые до сих пор там живут. Но нам почти никто из них помогать не станет – они слишком дорожат своим положением и репутацией. А вот Чарльз доказал свою преданность вашему величеству не на словах, а на деле.

– Каким же это образом? Не он ли был организатором безуспешных попыток нападения на русский конвой на Королевском канале?

– Нет, не он. Провалом нашей диверсии против русских кораблей мы обязаны господину Джарвису и его агенту в Петербурге. Именно Каттлей порекомендовал нам Евпаторию в качестве удобного места высадки на Крымский полуостров – блестящее решение, полностью себя оправдавшее. Он же сумел наладить контакты с частью крымских татар – вы ведь слышали, что некоторые из них серьезно помогли нам продовольствием и транспортом, а также разведывательными данными? Точно так же его человек сумел добыть информацию о выходе войск Хрулева из Херсона в Крым и о том, что к ним присоединились люди с того самого конвоя. И не его вина, что ни Сент-Арно, ни Раглан не смогли правильно распорядиться его информацией.

– Виконт, – королева капризно надула губы, – вы ведь вряд ли попросили бы меня о срочной встрече, если бы у вас не было неких весьма важных сведений.

– Именно так, ваше величество. Человек Чарльза Каттлея в Одессе раздобыл весьма интересные бумаги, похищенные у офицера, прибывшего из Севастополя и направлявшегося в штаб расположенных там войск. И не у простого офицера, а одетого в форму той самой таинственной эскадры. Бумаги еще не прибыли в Лондон, и мы их ожидаем со дня на день для проверки их подлинности.

Но предварительно уже можно сказать следующее – в них содержатся сведения о русских военных планах ведения боевых действий в Дунайских княжествах. Которые в основных чертах совпадают с тем, что мы и предполагали, но с конкретными схемами и цифрами.

– Гм, виконт, а эти бумаги не могут оказаться подделкой? Может быть, русские специально подсунули их людям Каттлея?

– Конечно, могут. Но Каттлей – он сейчас находится в Финляндии – распорядился похитить тех, кто снабжал нас информацией о таинственной эскадре. Это одна болтливая и развратная журналистка и ее приятель, от которого она и получала основную информацию. Сделал он это руками людей Джарвиса, но потом увез пленников к себе, причем так, что люди Джарвиса не имеют ни малейшего представления, где сейчас находятся похищенные ими люди. Каттлей пишет, что, конечно, полезно было иметь своих агентов в стане врага, но эти двое весьма скупо делились информацией, а действия Каттлея дают нам возможность восполнить этот пробел. Конечно, с помощью определенных методов воздействия.

– Так-так. Очень интересно. – Королева даже заерзала на садовой скамейке от нетерпения. – И что вы смогли узнать?

– Мы знаем лишь о некоторых первоначальных результатах – только что пришла телеграмма из Копенгагена, посланная вчера.

– Кстати, о Копенгагене. Что вам известно о нашем ультиматуме королю Дании?

– Как я понял из того, что сообщил мне Первый лорд Адмиралтейства, король датчан в ярости, но ему придется согласиться на наши условия, и он это знает. Помощи ему ждать неоткуда – из Копенгагена нет телеграфной связи с Россией. А чтобы убедить его в том, что мы настроены серьезно, прошлой ночью наш флот должен был устроить небольшую демонстрацию. Так сказать, прелюдию к «третьему Копенгагену».

– Очень хорошо. Простите меня, виконт, я немного отвлеклась. Что же пишет ваш Каттлей?

– Ну, во-первых, у приятеля этой журналистки нашли тетрадь с записями, которые мы пока не смогли полностью расшифровать. Но в любом случае там содержатся данные, связанные с планами русских в отношении Дунайских княжеств – оказывается, этот человек – корреспондент их газеты при штабе эскадры, и в тетради – наброски будущих статей. И то, что там написано, подтвержает информацию из Одессы.

А во-вторых, он попросил поздравить тетю Терезу с днем рождения, который у нее будет второго ноября. Написал, чтобы ей передали, что он в гостях у друга.

Виктория посмотрела на Пальмерстона с раздражением:

– Виконт, сейчас не время для глупых шуток.

– Ваше величество, простите, я не успел вам объяснить, что означает эта фраза. «День рождения» – это то, что у Каттлея есть определенная информация, ради которой он лично прибудет к нам. Про друга – означает, что не один, а с человеком, который представляет для нас интерес. Полагаю, что речь идет о приятеле журналистки. Второго ноября они будут в точке рандеву, которая находится в порту норвежского Трондхейма. Если бы это был Копенгаген, он попросил бы поздравить тетю Катерину, если Христиания, то тетушку Христину…

– И что же это может быть за информация? – с любопытством спросила королева.

– Вот этого я не знаю, а раз он прибывает лично и ни словом не обмолвился о том, что она собой представляет, то это означает, что эта информация особой важности, и что о ее содержании никто не должен знать.

– Интересно, виконт. – Королева была заинтригована. – А кто придумал этот код?

Пальмерстон замялся – код предложил Каттлей, и достаточно долго разъяснял его Пальмерстону. Но отдавать все лавры юнцу не хотелось. Он решился сказать полуправду:

– Мы с Каттлеем обсудили его перед тем, как он отбыл в Краков. В любом случае наш пароход сегодня вышел из Абердина и направился к Трондхейму. Пароход везет груз ячменя и шотландского виски, а обратно повезет рыбу. То, что на него сядет пара-тройка пассажиров – обычное дело в тех краях. Дорога из Трондхейма в Эдинбург займет примерно пять-шесть дней, а оттуда мы доставим дорогих гостей в Лондон за десять часов.